Книга Отшельник - Томас Рюдаль

В следующий раз, когда ему принесли еду – резиновую рыбу, которая распадается на хлопья, – вместе с миской ему подали какие-то бумаги. Протокол, пояснил тюремщик. Его признательные показания.

– Как только подпишете, вас переведут в камеру попросторнее, – пообещал он. – С телевизором.

Опасный документ. Составленный по всей форме, но такой бессмысленный, что в первый миг ему хотелось подписать его не читая. Но его показания настолько подробны, что, подписав их, он уже не сможет заявить, что все было не так. Хотя Эрхард не подал виду, ему стало не по себе, когда он прочел, в чем он признался на допросе. Его слова подкреплены свидетельскими показаниями и некоей уликой, о которой Эрхарду не сообщили. Он должен хорошенько подумать. Ему нужен адвокат, он не обойдется без помощи извне. Он готов согласиться на помощь от кого угодно – кроме разве что Эммануэля Палабраса. Эрхард убежден, что именно Палабрас оговорил его.

Охранник постучал в дверь. Прошло всего несколько минут с тех пор, как ему дали бумаги.

– Минутку, – сказал Эрхард. Посмотрел на квадрат, в котором он должен расписаться, потом на ручку, которую ему дали, и нацарапал имя: «Эммануэль Палабрас».

Он надеялся, что купил себе немного времени. Может быть, подпись заметят не сразу. Может быть, его успеют еще раз покормить, у него просветлеет в голове и он придумает, кто сможет ему помочь.

– Я бы хотел позвонить по телефону, – сказал Эрхард охраннику, передавая ему бумаги. Охранник даже не взглянул на подпись; забирая бумаги, он смотрел на Эрхарда, как тот и надеялся.

– Конечно. – Тюремщик кивнул и ушел. В коридоре наступила тишина.

Эрхард перебирал в памяти всех своих знакомых, но не мог припомнить никого, кто был бы в состоянии ему помочь.

Нужно позвонить доктору. Хотя записную книжку конфисковали, номер доктора он помнил наизусть. Доктор должен осмотреть Беатрис. Теперь ему самому придется заботиться о ней. Скорее всего, он сдаст ее в больницу. Эммануэль Палабрас не обрадуется, узнав, что его невестка до сих пор жива. Она ведь просила: «Помоги мне». У нее есть все основания бояться человека, которого она называла «Эма». У него длинные руки; они проникают даже за тюремные решетки.

Шаги за дверью. Наверняка они хотят вырвать у него настоящую подпись. Они идут в последний раз.

– Выходите, – произнес кто-то.

По голосу Эрхард узнал Берналя.

– Берналь, я хочу поговорить с адвокатом!

– Поговорите лучше сами с собой. Вас переводят в цокольный этаж.

– Но я еще ничего не подписал. Там не моя подпись.

– Не важно, – заявил Берналь, как будто не слышал Эрхарда. Он открыл дверь камеры. – Повернитесь!

Эрхард повернулся. Он старался придумать, как отсрочить свой перевод, но в голову ничего не приходило. Берналь надел на него наручники и толкнул вперед. Они вышли в помещение дежурной части. Там вдруг стало тихо. Эрхард шел между столами, не поднимая головы; Берналь подталкивал его.

– Узнаете, как мы поступаем с такими, как вы! – шипел Берналь. По залу пронесся гул, но Эрхард не обратил на это внимания.

– А ну, заходите! – Берналь так грубо втолкнул его в кабину лифта, что Эрхард ударился плечом о стенку.

– Берналь, я не совершал никакого преступления! Требую адвоката! Я имею право на… – не сдавался Эрхард.

– Молчать! – рявкнул Берналь. Дверцы кабины закрылись.

– Я имею право на… – Кабина дернулась; Эрхард почувствовал, как рука Берналя крепко схватила наручники.

– Отшельник, очнитесь! Меня послал Эммануэль Палабрас. Он хочет вам помочь. Сейчас мы спустимся в цокольный этаж; ударьте меня и бегите. На парковке вас ждет один из ваших коллег. Садитесь к нему в машину на заднее сиденье и пригнитесь пониже. Попросите отвезти вас на квартиру к Раулю. У вас десять минут на то, чтобы собрать вещи и исчезнуть.

– Какого черта? – спросил Эрхард и обернулся к Берналю. Тот расстегивал на нем наручники.

– Хотите доказать свою невиновность? Или остаться здесь и доказать свою вину? А теперь ударьте меня, да посильнее! – Берналь показал себе на нос. На свой красивый изогнутый нос.

Эрхард не был уверен, что ему хватит сил.

– Ну! – прикрикнул Берналь, когда лифт остановился.

Не раздумывая, Эрхард ударил костяшками пальцев в нос Берналю. Берналь попятился и стукнулся головой о поручень, идущий вдоль стены. Эрхард не знал, притворяется Берналь или ему в самом деле очень больно. Полицейский съежился на полу кабины. Дверцы звякнули и разъехались в стороны.

Лусифия

23 февраля

Глава 69

На парковке его ждал таксист Густаво. Эрхард не знал, что ему сказали, но, как только он сел назад и назвал адрес, Густаво завел мотор и сорвался с места. Он ни о чем не спросил Эрхарда и даже не смотрел на него, просто вел машину на большой скорости. Эрхард не мог себя заставить говорить, объясняться; он не знал, что сказать.

Сирен слышно не было. Через пять минут, когда они поворачивали на FV-10 и двигались в сторону Корралехо, Эрхард осторожно посмотрел в заднее окошко. Никто за ними не гнался. Участок шоссе позади них был совершенно пуст.

– Под сиденьем дорожная сумка; в ней брюки, рубашки, куртка и темные очки, – сказал Густаво.

Эрхард недоумевал. Он не сразу сообразил, зачем ему переодеваться. Скорее всего, чтобы его не сразу узнали, если его приметы разошлют всем постам. Кроме того, его рубашка в пятнах, от брюк воняет мочой. Да, переодеться стоит. Ему с трудом удалось натянуть на себя новые брюки. Сидели они неплохо, только великоваты. Темные очки дешевые; такие можно купить на улице за пять евро. Спортивная куртка, скорее всего, из запасов самого Густаво. Его побег был спланирован лучше, чем ему вначале показалось.

– Сегодня на улицах полно народу, так что придется высадить вас возле Эскамес, – объяснил Густаво.

– Что? Почему? – Эрхарду не улыбалось долго идти пешком, за ним, возможно, гонится полиция.

– Праздник Девы Марии Кармельской. Шествие уже началось.

Оказывается, он провел во «Дворце» три дня. Он считал по кормежкам, и у него получилось два дня; очевидно, его кормили всего раз в день. Праздник Богоматери Кармельской считался в Корралехо самым главным. Он начинается рано утром и заканчивается около полуночи салютом на пляже. В прошлом году он смотрел салют с террасы на крыше в доме Рауля, с Раулем и Беатрис. Тогда был мирный вечер, только они выпили многовато водки с тоником. Любовались закатом, ели креветки гриль и напились. «За Богоматерь Кармельскую! Любимую шлюху всех мужчин!» – кричал Рауль с крыши.

Он похлопал Густаво по плечу и вылез из такси, держа в руках сверток со своей грязной одеждой. Потом он смешался с толпой. Повсюду Эрхард видел детей, которых вели за руку родители, и ему то и дело приходилось кого-то обходить. Он следил за тем, чтобы не сбиться с курса, не очутиться возле сцены, где проходило что-то вроде песенного конкурса. Детишки пели, родители аплодировали. Чуть дальше по улице собралась еще более плотная толпа; выступали танцоры, жонглеры и барабанщики-марокканцы, которые играли на оцинкованных ведрах. Сбоку поставили маленькие киоски, в которых торговали дешевыми мобильными телефонами в прозрачных чехлах и фигурками Кармен – Богоматери Кармельской – всех размеров и форм: русалка Кармен, пышногрудая пляжная девица Кармен, Богоматерь с младенцем на коленях, Кармен с дельфинами. Эрхарду захотелось купить такую фигурку для Ааса. Пусть он сам и не верит ни в защитницу моряков, ни в ее святых угодников, зато в них верит Аас. Он машинально сунул руку в карман, чтобы проверить, хватит ли ему на статуэтку Богоматери, и вдруг вспомнил, что ключи от квартиры и его бумажник остались в полицейском управлении. Прежде чем его завели в камеру предварительного заключения, обыскали и конфисковали все личные вещи. Как он попадет домой?