Книга Следопыт, или На берегах Онтарио - Джеймс Фенимор Купер

– Touchez la!62 – сказал в заключение капитан, протягивая Следопыту жилистую руку. – Вы honnete63 , а это beaucoup64 . Ми прибегал к шпионы, как к горька medicine65 , для пользы дела! Mais je les deteste. Touchez la!66 – Я пожму вашу руку, капитан, – ответил Следопыт, – вы законный и естественный враг, и к тому же враг не трусливый. Но труп квартирмейстера не будет поганить английскую землю. Я собирался было отвезти его Лунди, чтобы майор похоронил его под дуденье своих любимых волынок. Но нет – он останется здесь, в местах, видевших его злодейства, и пусть надгробным камнем служит ему измена. Ну что ж, капитан Каменное Сердце, якшанье с предателем, очевидно, входит в обязанности солдата регулярных войск. Говоря по чести, мне была бы не по душе такая служба, и я рад, что все это происшествие на совести у вас, а не у меня. Но какой же это окаянный грешник! Злоумышлять против родины, друзей, да и против самого господа! Джаспер, мой мальчик, поди-ка сюда на минуту, мне надо сказать тебе несколько слов.

Отведя молодого матроса в сторону. Следопыт стиснул ему руку и со слезами на глазах обратился к нему со следующей речью:

– Ты знаешь меня, Пресная Вода, и я знаю тебя, а потому все эти новости ни в чем не изменили моего к тебе отношения. Я ни на секунду не поверил той клевете, хотя было время, когда все казалось подозрительным, да, не стану отрицать – крайне подозрительным, я просто был сам не свой. Но я ни минуты в тебе не сомневался, я слишком хорошо тебя знаю. Сказать по правде, я и квартирмейстера не считал способным на такую подлость.

– А ведь у него был офицерский патент – указ от самого короля!

– Неважно, Джаспер Уэстерн, от короля или не от короля. У него был указ от самого господа бога – нести службу честно и выполнять свой долг перед богом и людьми, а он поступил как последний подлец!

– Подумать только, что его ухаживание за Мэйбл было чистейшим притворством!

– Да, это был отъявленный негодяй. Не иначе, как его мать согрешила с мингом. Только ублюдок может нечестно поступить с женщиной. Господь затем и сотворил их слабыми и беспомощными, чтобы мы добротой и преданностью добивались их любви. Сержант на смертном одре завещал мне Мэйбл, и милая девочка сказала, что согласна стать моей. Теперь я знаю, что должен печалиться о двух существах, угождать двум натурам, утешать два сердца; но порой, Джаспер, мне кажется, что я недостоин этой славной девушки.

Джаспер впервые услышал эту новость, и она ошеломила его. Хоть бедный малый старался ничем себя не выдать, лицо его покрылось мертвенной бледностью. И все же он нашел в себе силы убежденно сказать:

– Королева и та не погнушалась бы тобой. Следопыт.

– Это ты так судишь, мой мальчик! Ну конечно, я без промаха попаду в оленя или минга, если придется; я наравне с кем угодно разыщу след в лесу и прочитаю, что говорят звезды, а в этом не всякий разберется. И, уж конечно, у Мэйбл будет вдосталь дичи, и рыбы, и голубей. Но каков-то я ей покажусь, как дело у нас дойдет до знаний, и взглядов, и мнений, и приятных разговоров, – ведь будет время, когда жизнь для нас замедлит свой ход и каждый предстанет перед другим в своем настоящем виде!

– Если ты. Следопыт, предстанешь в своем настоящем виде, нет женщины, которая не будет счастлива с тобой.

– Знаю, знаю, таково мнение друга: когда человека любишь, в нем видишь одно хорошее. Другое дело молодая девушка. Она, конечно, мечтает о суженом своих лет и чтобы и всем прочим он был ей под стать. Никак не возьму в толк, Джаспер, почему Мэйбл не тебя выбрала – ты бы куда больше ей подошел.

– Почему не меня выбрала? – повторил за ним Джаспер, стараясь подавить дрожь в голосе. – А чем бы я мог заслужить ее расположение? У меня те же недостатки, что у тебя, а главное, нет твоих достоинств, за которые тебя уважают даже генералы.

– Что ни говори, а это чистейшая случайность. Мало ли я провожал по лесу женщин, видел их в гарнизонах, а ведь ни к одной не чувствовал того, что к Мэйбл Дунхем. Правда, бедняга сержант меня к ней заранее расположил, а когда мы немножко познакомились, мне уже и уговоров не нужно было, чтобы думать о ней и днем и ночью. У меня железная натура, Джаспер, прямо сказать, железная, и все вы меня знаете как человека крепкого, а все же, кажется, потеряй я Мэйбл Дунхем, мне бы этого не перенести.

– Давай кончим этот разговор, Следопыт, – сказал юноша, решительно поворачивая обратно к костру, но с видом человека, которому безразлично, куда идти. – Все эти разговоры ни к чему. Ты и Мэйбл достойны друг друга. Отец ее отдал тебе предпочтение, и никого это не касается. А вот квартирмейстер с его притворной любовью возмущает меня до глубины души. По-моему, это даже хуже, чем измена королю.

Друзья уже подошли к костру, и разговор их, естественно, оборвался. А тут, кстати, в отдалении показался Кэп и с потерянным и грустным видом зашагал к ним навстречу. Все это время он провел в блокгаузе у ложа умирающего и ничего не знал о событиях, происшедших после капитуляции французов. Значительная доля самоуверенной развязности, которая обычно придавала его обращению оттенок презрительной снисходительности ко всему окружающему, покинула его, он как-то сник и присмирел.

– Смерть – грустное зрелище, джентльмены, что там ни говори, – начал он, подойдя поближе. – К примеру сказать, сержант Дунхем уж на что образцовый солдат, а пришла ему пора отдать якорную цепь, он и цепляется за нее, будто и не собирается пропускать через клюз. Слишком он привязан к дочери, это она его держит. А я как вижу, что другу моему пришла пора отправляться в дальнее плавание, всегда желаю ему скорого и благополучного отплытия.

– Уж не хотите ли вы уморить сержанта раньше времени? – с упреком возразил ему Следопыт. – Жизнь дорога и людям преклонных лет. Чем меньше она иной раз стоит, тем больше ее ценят.

У Кэпа и в помине не было таких жестоких намерений насчет своего шурина, хоть он и чувствовал себя не на месте в роли сиделки, оправляющей больному постель, и от души желал старому другу скорейшего избавления от душевных и телесных мук. Обиженный столь превратным истолкованием своих слов и желая оправдаться, он заявил с раздражением:

– В вашем возрасте. Следопыт, и при вашем благоразумии негоже нападать на человека за то, что он в тяжелую минуту не сумел как следует выразить свои мысли. Сержант Дунхем – мой шурин и близкий друг, насколько солдат может быть близок моряку, и я почитаю его и ценю. Я не сомневаюсь, что он прожил достойную жизнь, и не вижу большого греха в том, чтобы пожелать хорошему человеку благополучно ошвартоваться у небесного причала. Все мм смертны, в том числе и лучшие из нас, и это нам урок, чтобы мы не возгордились нашей силой и красотой… Но где же квартирмейстер, Следопыт? Надо бы ему проститься с сержантом, пусть и ненадолго, – ведь всем нам предстоит этот путь.

– На сей раз, мастер Кэп, вы дело говорите, вы ненароком попали в самую точку. Правильные мысли, как известно, часто приходят в голову людям, которые сами того не подозревают. Вам надо бы, однако, развить свою мысль, сказав, что не только лучшие, но и худшие из нас смертны. Квартирмейстеру не придется прощаться с сержантом, он его опередил на тропе смерти нежданно-негаданно для себя и для других.