Книга Следопыт, или На берегах Онтарио - Джеймс Фенимор Купер

Капитан Санглие передернул плечами. Он внимательно посматривал то на Джаспера, то на квартирмейстера.

– Я и слышать не хочу вашей болтовни о зависти и о лицемерии и вообще о человеческой природе! – рассердился Следопыт. – Джаспер – Пресная Вода мой друг; Джаспер – Пресная Вода храбрый парень, честнейший и преданнейший человек, и ни один солдат Пятьдесят пятого полка не посмеет коснуться его пальцем без личного приказа майора Лунди, пока я в силах помешать этому! Распоряжайтесь своими людьми, но не Джаспером и не мной, мистер Мюр!

– Bon!56 – во всю глотку закричал Санглие.

– Итак, вы не намерены слушаться голоса рассудка, Следопыт! Неужели вы забыли наши подозрения и раздумья? Тогда вот вам еще одна убедительная и отягчающая вину улика. Посмотрите на этот лоскуток флагдука – Мэйбл Дунхем обнаружила его здесь поблизости, на ветке дерева, примерно за час до нападения индейцев. Потрудитесь бросить взгляд на флаг, развевающийся на "Резвом", и вы легко убедитесь, что этот лоскуток отрезан именно оттуда. Нужны ли более убедительные доказательства?

– Ма foi, c'est un peu fort, ceci!57 – пробормотал француз сквозь зубы.

– Что мне до ваших флагов и сигналов, мне они ни к чему! Я знаю сердце этого юноши, – продолжал Следопыт. – Джаспер сама честность, а это слишком редкий дар, чтобы не беречь его, это не совесть какого-нибудь минга. Нет, нет, руки прочь! Или мы посмотрим, кто окажется сильней: вы с вашими солдатами Пятьдесят пятого полка или Великий Змей, "оленебой" и Джаспер с его командой. Вы переоцениваете свои силы, так же как недооцениваете честность Пресной Воды.

– Tres bien!58 – Раз так. Следопыт, мне не остается ничего иного, как открыть вам всю правду. Капитан Санглие и Разящая Стрела, отважный тускарора, только что объявили мне, что этот несчастный юноша – предатель. После такого свидетельства вы не станете, надеюсь, отрицать мое право покарать изменника по заслугам.

– Scelerat!59 – буркнул француз.

– Капитан Санглие храбрый солдат, он не станет клеветать на честного матроса, – вмешался Джаспер – Скажите, капитан Каменное Сердце, есть ли среди нас предатель?

– Да, да, – согласился Мюр, – пусть скажет, если вы так настаиваете, несчастный юноша, и тогда вся правда выйдет наружу. Уверен, что вам не избежать кары, когда суд займется вашими злодеяниями! Так как же, капитан Санглие, видите вы среди нас предателя или нет?

– О да, сэр, конечно, вижу!

– Слишком много лгать! – вскричал Разящая Стрела и бросился к Мюру, толкнув его при этом случайно в грудь. – Где моя воины? Где инглизи скальпы? Слишком много лгать!

Мюр был не лишен мужества и до известной степени чувства чести. Грубый жест индейца он воспринял как оскорбление; к тому же в нем вдруг заговорила совесть. Быстро отступив назад, он хотел схватить ружье. Лицо его смертельно побледнело от гнева и выражало жестокую решимость. Но тускарора оказался ловчей его. Дико сверкнув глазами, он быстро огляделся, выхватил из-за пояса спрятанный там кинжал и в мгновение ока всадил его в грудь лейтенанта по самую рукоятку. Когда тот стал валиться, Санглие взглянул на его лицо, на котором застыла удивленная улыбка, какая бывает у человека, внезапно настигнутого смертью, потом взял понюшку табаку и проговорил спокойным голосом:

– Voila l'affaire finie, mais… – Тут он пожал плечами. – Се n'est gu'un scelerat de moins!60 Расправа была слишком скорой, чтобы можно было ей помешать. Белые так опешили, что, когда тускарора, испустив дикий вопль, кинулся в кусты, никто не побежал за ним. Один лишь Чингачгук сохранил присутствие духа. Едва кусты сомкнулись за беглецом, как делавар нырнул в чащу и пустился в погоню за беглецом.

Джаспер Уэстерн свободно говорил по-французски, и его поразили слова и жесты Санглие.

– Скажите, мосье, – обратился он к французу по-английски, – по-вашему, я изменник?

– Не вы, а он, – холодно указал тот на Мюра. – Он наш шпион, наш агент, наш друг. Ма foi, c'etait un grand scelerat. Voici!61 С этими словами Санглие склонился над мертвым телом и, засунув руку в один из его карманов, вытащил оттуда кошелек. Он вытряхнул содержимое его на землю, и несколько дублонов покатилось к ногам солдат, которые кинулись их подбирать. Отбросив с презрением кошелек, искатель приключений вернулся к своему супу, приготовленному с большой заботой, и, поскольку он пришелся ему по вкусу, стал завтракать с таким невозмутимым видом, что самый стоический индейский воин мог бы ему позавидовать.

Глава 27

Лишь добродетель будет вечно жить,

Одна лишь правда в мире не умрет.

Каупер. "Третья загадка"

Внезапная смерть Мюра послужила сигналом для других не менее ошеломительных событий. Не успели солдаты подобрать труп квартирмейстера, отнести в сторонку и пристойно накрыть шинелью, как Чингачгук молча воротился на свое место у костра, и обоим – Следопыту и Санглие – бросился в глаза свежий окровавленный скальп у него за поясом. Никто не задал ему ни одного вопроса. И даже Санглие, хоть он и понимал, что Разящая Стрела убит, не проявил ни малейшего сожаления или интереса к участи своего клеврета и продолжал невозмутимо хлебать свой суп, словно ничего не произошло. В этом высокомерном равнодушии, в этом презрении к предначертаниям судеб чувствовалась поза, – быть может, подражание индейцам, – хотя в немалой степени сказывалась здесь и душевная зачерствелость видавшего виды бреттера и матерого вояки. Следопыт внешне тоже оставался спокоен, но то была лишь видимость. Он не любил Мюра – лебезящая угодливость лейтенанта претила его открытой, честной натуре. Как ни привык он к превратностям жизни на границе, его потрясла эта скоропостижная, насильственная смерть, привел в ужас самый факт измены. Желая как следует во всем разобраться, он, едва лишь унесли тело лейтенанта, стал допытываться у французского капитана, что ему известно по этому делу. И Санглие, не видя больше необходимости выгораживать своего агента, поскольку тот умер и больше ему не понадобится, тут же, за завтраком, открыл Следопыту ряд неизвестных тому обстоятельств, небезынтересных для читателя, так как они проливают свет на некоторые второстепенные эпизоды нашего повествования.

Вскоре после того, как Пятьдесят пятый полк был переброшен на границу, Мюр предложил свои услуги неприятелю – он якобы располагает особо важными и достоверными сведениями благодаря приятельским отношениям с майором Лунди. Французы охотно откликнулись на это предложение, и мосье Санглие несколько раз встретился с Мюром в окрестностях Осуиго и даже как-то провел тайно ночь в самой крепости; обычно же связь между ними поддерживалась через Разящую Стрелу. Подметное письмо, полученное майором Лунди, было состряпано Мюром и отослано в Фронтенак, где его переписали и вернули в Осуиго с тем же тускаророй. Гонец как раз и возвращался с этого задания, когда его перехватил "Резвый". Вряд ли надобно пояснять, что Джаспера решено было сделать козлом отпущения, обвинив его в предательстве, чтобы тем самым отвести подозрение от Мюра, и что тот же Мюр выдал неприятелю расположение острова. За особую плату – те деньги, что были найдены у него в кармане, – он вызвался подать французам сигнал к нападению и для этого и пристроился к экспедиции под началом сержанта Дунхема. Будучи весьма падок до женского пола, Мюр не прочь был жениться на Мэйбл, как, впрочем, и на любой другой хорошенькой девушке, которая бы за него пошла, но его увлечение ею было, в сущности, притворным. Это был удобный предлог присоседиться к отряду Дунхема, не разделяя ответственности за предстоящее поражение. Капитану Санглие тайные побуждения Мюра были хорошо известны, в том числе и его виды на Мэйбл, и он, саркастически посмеиваясь, изложил все это своим слушателям, разоблачая пункт за пунктом интриги злосчастного квартирмейстера.