Книга Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

Чхве выглядела столь же заинтригованной, как и Пурна, – приятное разнообразие. Пурна спросила:

– И что же это за «кое-что»? Я ежедневно твержу тебе с тех пор, как мы отправились в путь, Марото, что ты прекрасный соратник, но я не стану игрушкой толстосума. И поскольку ты выражал желание, чтобы Чхве тоже стояла на коленях рядом со мной, разделяя эту ношу, я сомневаюсь, что она…

– Раны Обманщика, я никогда такого не говорил! – воскликнул Марото. – Я серьезно, Пурна!

Прочесть выражение на лице Чхве было невозможно, но Марото явно полностью завладел ее вниманием. Пурна подмигнула дикорожденной и сказала:

– Не то чтобы я не считала тебя красоткой, капитан Чхве, потому что я и правда так думаю, но все, в чем участвует елдак Марото…

– Пурна! – Марото закрыл глаза. Гениальный, хотя и мерзкий ход с ее стороны. – Пожалуйста!

– Ладно, – сжалилась Пурна. – В чем дело?

– В войне нет ничего хорошего, – изрек Марото, которому пришлось перейти сразу к сути, так как теперь, когда Пурна его подставила, тщательно подготовленная речь начисто вылетела из головы. – Я поучаствовал во многих и хорошо это знаю, а кроме того, давным-давно поклялся королеве Индсорит не поднимать против нее оружия. До сих пор я обращался с этой клятвой несколько вольно – надо же было защищать тебя, Пурна, – но, как только начнутся настоящие бои, я уже не смогу притворяться, что держу слово. По крайней мере, пока я с этой армией.

– Ты никогда не говорил об этом Чи Хён, – сказала Чхве, чье выражение лица сейчас читалось безошибочно.

– Не говорил, – признал Марото. – Но не потому, что я служу ее багряной заднице или когда-нибудь буду служить. Провались эта королева Индсорит и дважды – ее империя. Но я поклялся своим демоном, а это последняя черта, – по правде говоря, не знаю, что случится, если я шагну за нее, так что и выяснять не хочется.

– Почему? – спросила Чхве и вроде искренне смешалась впервые с тех пор, как они познакомились. – Прошу прощения. Это твое прошлое.

– Нет-нет, – возразил Марото, уже достаточно разобравшийся в странной манере речи Чхве и понявший, что «прошлое» означает для дикорожденной «личное дело». – Да, я не обязан рассказывать эту историю никому из вас, но запросто расскажу, раз мы друзья. И по той же причине рассчитываю, что вы мне поверите.

– Проклятье! – сказала Пурна, ткнув Чхве в плечо. – Я пытаюсь выудить из него эту версию песни с самых Пантеранских пустошей. Похоже, он отчаянно хочет заполучить тебя в…

– Пурна!

– Извини-извини, продолжай!

– Я расскажу коротко, а полную версию изложу как-нибудь вечером у костра, – сказал Марото, поскольку они уже входили в лагерь, а он хотел доиграть свою партию до того, как они подойдут к шатру Чи Хён. – Моя… София, Кобальтовая София, вы все про нее знаете, и мы с ней были…

– Твой генерал? – уточнила Чхве.

– Именно, – подтвердил Марото, и отчаяние из-за кончины Софии вновь затопило его посреди сплошь синего лагеря, который должен был принадлежать ей. – И… я любил ее. По-настоящему. Как никого другого ни до ни после. И она меня тоже любила, я знаю. Держите меня, Древние Смотрящие, я до сих пор люблю ее.

– По песням я сделала вывод… – начала Пурна, когда они прошли некоторое время в молчании; к большому облегчению Марото, обе женщины замедлили шаг, подстроившись под него. Даже после того, как Чхве его заштопала, у него сохранилось чувство, что рана на колене вот-вот откроется из-за хромоты. – Я глубоко тебе сочувствую, Марото.

– Все уже поросло быльем, а кажется, будто было вчера, – сказал Марото и фыркнул. – Ладно, это тема для песен, а они, того гляди, подстегнут вас искать таких же красивых приключений. Хорошие песни всегда кончаются слезами для всех, кроме барда. Пробудь мы с ней вместе хоть чуть-чуть дольше… А, проклятье! В любом случае она мертва. Королева Индсорит зарубила ее на дуэли и выбросила труп из замка Диадемы, заслужив свою корону точно так же, как София – свою. Вы обе это знаете, история давняя.

Зубы Черной Старухи, это оказалось труднее, чем ожидал Марото. Он кашлянул, затем еще раз…

– Я находился далеко от Диадемы, когда это произошло, но лучше вам поверить, что я вернулся, как только услышал о случившемся. Собирался разнести в щепки все это гребаное место, хотел заставить замок истечь кровью, хотел утопить в ней город, чтобы она поднялась аж до тронного зала… Но Индсорит оказалась готова к моему приходу. Предложила мне то же, что София предложила ей, – дуэль, чтобы решить вопрос. Честные условия. Она даже не хотела прикончить меня, если я не сумею ее ушатать, – только взяла клятву, что я не буду чинить ей препятствий, и… и я, мать-перемать, проиграл.

Демоны, неужели его голос дрогнул? Они остановились, и Пурна положила руку ему на плечо. Повертев шеей, пока в ней не щелкнуло, он собрался с духом и продолжил:

– Вот так. Короткая версия. Вот почему я не могу с чистой совестью продолжить путь с генералом Чи Хён. Но по правде говоря, я бы и не пошел, даже если бы мог.

– Труслив как заяц, – сказала Пурна, пытаясь дерзостью изгнать из горла комок.

Осмелившись бросить взгляд на Чхве, Марото не увидел в ее рубиновых зрачках ни подозрения, ни насмешки, разве что… печаль? Он резанул его, этот взгляд, как будто дикорожденная, которую он до недавнего времени считал странной, ничем не отличалась от него и знала, что нет ничего хуже, чем подвести тех, кого ты поклялся спасти. Затем Пурна снова хлопнула его по спине со словами:

– Значит, у тебя есть отмазка, но, если бы и не было, ты все равно боишься участвовать в этой войне.

– Можно бояться, а можно работать мозгами, и хотя то и другое часто сочетается – страх тут вообще ни при чем. – Марото указал на толпу юнцов, тренировавшихся с мечом на одной из лагерных площадок. – Как только имперцы нападут на нас, эти птенцы станут покойниками. – Потом кивнул на кухонную палатку. – И эти тоже. И вон те. Надо признать заслугу Джи Кайон – при Софии дела обстояли намного хуже. Тогда все было по-настоящему мрачно, поскольку имперцы сжигали каждую деревню, которой не доверяли, а ближе к концу они мало кому верили, и в наших лагерях были не только бойцы, но и их семьи, стар и млад. Так что сейчас будет не настолько плохо… но все же достаточно скверно.

Когда они миновали тренировавшихся юношей и девушек, которыми руководил усбанский рыцарь, Пурна возразила:

– Да ну, неужели так безнадежно! Все умрут? Я сомневаюсь.

– Может быть, не все до единого, – сказал Марото. – Но выжившим будет еще хуже, поверь. И даже если мы заплатим столь высокую цену, чтобы Чи Хён выиграла свою войну, то что дальше? Думаешь, имперские провинции просто вручат свои титулы и замки новому завоевателю? Думаешь, она сможет править, не убив еще сотню тысяч людей, хоть солдат, хоть мирных жителей? Даже после всего, что София сделала или попыталась сделать, она как будто вообще не сидела на троне. Ее приказы либо передавались неправильно, либо таинственным образом терялись. Попытка выправить уродливую систему, послав богатеев работать в поля, обернулась долбаной катастрофой эпических масштабов. Говорят, из-за ее реформ погибло больше народу, чем на войне. Не то чтобы это было виной Софии: ей противостояла вся паскудная империя. Если хочешь объединить земли, дай им общего врага, и для торговцев, благородных и политиков таким врагом стала София. Почему в этот раз все должно сложиться иначе? Я не говорю, что не найдется людей, которые выиграют от удачно проведенной войны, но их редко можно сыскать ближе чем за сотни лиг от линии фронта.