Книга Морально безнравственные - Вероника Ланцет

лет. Допустим, ты лгал мне во время нашего брака и на самом деле был верен, — она останавливается, чтобы закатить глаза, — хотя это тоже весьма спорно. Но мне очень трудно поверить, что мужчина с твоим либидо может так долго обходиться без секса.

— Я обходился без секса двадцать четыре года, пять лет — это ничто, — бормочу я себе под нос, не собираясь, чтобы она это услышала. Но ее внезапный вздох говорит мне, что она действительно услышала меня.

— Что ты имеешь в виду? — ее слова вырываются с хныканьем, а глаза ищут мои, желая подтвердить правдивость моего утверждения.

— Ты единственная женщина, к которой я когда-либо прикасался, Аллегра. Единственная, — признаюсь я. До нее я никогда не хотел находиться рядом с женщиной, мысль о прикосновении вызывала у меня тошноту и отвращение.

Но только не моя маленькая тигрица. Она пробралась в мое сердце, и я не мог не прикоснуться к ней. Это одна из причин, по которой я старался держать дистанцию между нами, поскольку мне было трудно смириться с тем, что я хочу женщину — во всех смыслах.

Я был потрясен реакцией моего тела на нее, но в то же время я был до смерти напуган последствиями.

Ее лицо слегка дрожит, глаза расширяются в недоумении.

— Что… что ты только что сказал? — спрашивает она, ее голос неустойчив.

Она не верит мне.

— Я никогда не был с другой женщиной, маленькая тигрица. Ни до, ни после тебя.

Я готовлюсь к ее вопросам, готов рассказать ей все о своем постыдном прошлом и надеюсь, что она не посмотрит на меня по-другому.

 

 

Глава 28 

Аллегра

 

— Я никогда не был с другой женщиной, маленькая тигрица. Ни до, ни после тебя.

Я в шоке смотрю на Энцо и его последнюю ложь, пытаясь понять, как, черт возьми, он мог придумать нечто подобное. Это настолько нелепо, что я делаю единственную естественную вещь.

Я смеюсь.

Наклонившись, хватаюсь за живот от смеха, поражаясь тому, что он смог придумать.

Неужели он думает, что я настолько дура?

Но когда мой смех прекращается, и я смотрю на его рану, из которой все еще течет кровь по груди, я вынуждена признаться себе, что я идиотка.

Я приехала сюда с явной целью положить конец нашим жалким отношениям и навсегда разорвать связь. Я была намерена вонзить нож в его сердце, как он делал со мной много раз в прошлом. План был довольно простым, особенно когда я почувствовала на нем запах духов, и мой гнев резко возрос.

Это должно было быть легко!

Но это было не так.

Достаточно было одного его взгляда, одного шепота, чтобы я дрогнула.

Я не могла убить его.

А потом он должен был пойти и сказать, что помогал мне за спиной? Насколько то, что он мне говорит, правда?

Должна признать, что я скептически относилась к тому, как Лия помогла мне все устроить, и, оглядываясь назад, понимаю, что мне могли помочь со стороны. Но почему?

Так много вещей не имеет смысла, и теперь он должен сбросить на меня еще одну бомбу.

— Ты думаешь, я поверю в это? — я поднимаю бровь, наблюдая, как безнадежность охватывает все его лицо.

Он выглядит усталым и избитым, и это как-то задевает мои душевные струны.

— Наверное, я это заслужил, — отвечает он со вздохом, откидываясь назад и прислоняясь к дивану, его голова наклонена под углом, кровь все еще сочится из раны.

Рана причиняет ему боль? Это серьезно?

Боже, я такая жалкая.

Он роется в своих брюках, пока не достает телефон и набирает кому-то номер.

— Кому ты звонишь? — обвиняюще спрашиваю я.

— Владелице духов, — говорит он. — Может быть, она сможет пролить свет на нашу ситуацию, и ты начнешь понимать, что не все, что я говорю, — ложь.

Он кладет телефон между нами и включает громкую связь.

— Mon cher? Что случилось? — отвечает голос с акцентом, и я инстинктивно вздрагиваю от того, как она обращается к нему. На меня внезапно нападает образ гламурной француженки, и я едва сдерживаюсь, представляя, как она использует свое обольщение на моем муже.

— Ты наконец-то протрезвел? — резко спрашивает она, прежде чем он успевает ответить. — Не волнуйся, Лука мирно спит у меня дома, — продолжает она, и мои глаза становятся убийственными, когда я понимаю, что мой сын с этой женщиной.

— Что… — вырывается у меня изо рта, а моя рука внезапно ищет нож.

— Мама, — обращается к ней Энцо, и я делаю паузу, нахмурившись на его обращение.

Почему он называет ее мамой?

Его глаза переходят на мои, когда он продолжает.

— У моей жены есть к тебе несколько вопросов.

Что, ко мне? Вот это да!

— Mon fils (франц. Мой мальчик), — восклицает она, почти удивляясь, — ты хочешь сказать, что она…

— Да, — отвечает он мрачно, — она жива и пришла убить меня. И твой ответ может спасти мне жизнь.

— Энцо, не шути с такими вещами! — она издает звук тск, прежде чем сделать паузу. — Аллегра? Ты здесь? — она зовет меня по имени, и я не знаю, почему мне вдруг стало немного стыдно.

— Да, — произношу я, с любопытством ожидая, что она может рассказать мне об Энцо, чего я еще не знаю.

— Mon Dieu! C'est un miracle. Enzo, tu as beaucoup de chance. Ah, c'est incroyable. (франц. Боже мой! Это чудо. Энцо, тебе очень повезло. Это невероятно.)

— Мама, пожалуйста, по-английски, — говорит он ей, немного забавляясь.

— Ах, oui, oui (франц. да, да). Моя дорогая, я не могу поверить, что это происходит. Я думала, что Энцо сошел с ума, когда он говорил мне, что ты вернешься. И вот ты здесь, — она издала мечтательный вздох, и я вынуждена неохотно признать, что ее болтовня очаровательна.

— Аллегра, о чем ты хотела спросить? Не беспокойтесь о своем сыне, он в надежных руках. Я люблю этого ангелочка больше всего на свете, — продолжает она, и моя враждебность, кажется, ослабевает.

Но я не могу позволить себе поддаться на их ложь.

Поэтому я сразу перехожу к делу.

— Какие у вас отношения с Энцо?

— Мои отношения с Энцо… — она