Книга Надежда гардемарина - Дэвид Файнток

— Мистера Хейнца на мостик. И мистера Шантира тоже. — Я забыл, что Ларс Шантир с температурой лежит в лазарете. — Отставить, мистер Шантир. Прошу на мостик мистера Хольцера.

Вакс явился и стал входить в курс дела.

Следом за ним на мостик, запыхавшись, вошел пилот:

— Доброе утро, сэр. — Он взглянул на сенсоры, — хотите посмотреть поближе, сэр?

— Доброе утро, пилот. Думаю, да.

— Мы совсем близко, надо бы проверить, — сказал Вакс, хотя я не спрашивал его мнения. — Возможно, это золотой слиток, сбивший расчеты Дарлы.

— Замолкни, парень, — рассердилась Дарла. — Я еще не забыла, как ты последний раз оскорблял меня!

— Спокойно, Дарла. Он не имел в виду ничего плохого. Пилот, переведите нас на курс перехвата.

— Есть, сэр. Минутку, — Хейнц был сама приветливость, и я почувствовал укол совести. Он включил свой микрофон. — Машинное отделение, подготовить вспомогательные двигатели.

— Вспомогательные двигатели к включению готовы.

— Вас понял. Вперед на одну вторую полной тяги. Руль на два-десять, наклон двадцать градусов.

— Есть, вперед на одну вторую. Два-десять при двадцати градусах.

Лишь через два часа пилот начал наконец торможение. Я откашлялся:

— Мистер Хольцер, займитесь, пожалуйста, вычислением для последнего скачка. Не будем терять времени.

— Есть, командир. — Вакс нехотя оторвал взгляд от навигационного экрана и стал набивать цифры на своем пульте.

Мы быстро сближались.

— Максимальное увеличение, Дарла.

— Как прикажете, босс. — На экране замелькало. Это корабль — сомнений нет.

— Господи Боже! — Пилот вскочил с места. Вакс застыл, оторвавшись от своих вычислений.

— Один из наших! — прошептал пилот. Я сглотнул. Только не это. Ведь там люди.

— Сфокусируйтесь на диске, Дарла.

— Бесполезно. Мы и так были на максимуме увеличения.

По мере приближения изображение увеличивалось. Дарла послушно сфокусировала свой взгляд на диске корабля.

Глубокая рана шла через все три уровня вниз, к машинному отделению, как будто часть корпуса корабля испарилась. Весь диск был доступен для вакуума.

На сером металлическом корпусе корабля видно было название.

— «Телстар», — прошептал Вакс. — Исчез, как «Селестина». Света нет, двигатели заглохли. Никаких сигналов.

Но кто-то мог остаться в живых.

— Пилот, подойдите к кораблю. Мистер Хольцер, организуйте высадку. Трое матросов. Возьмите шлюпку.

— Есть, сэр. Прикажете лететь с ними?

— Нет.

— Тогда лейтенант Тамаров?

— Нет, я, — заметив, что Вакс изменился в лице, я добавил: — Хочу увидеть все собственными глазами.

На какое-то время в памяти возник образ командира фон Вальтера и толпы туристов, посещавших мемориал, оставленный им на «Селестине». Я постарался прогнать эти мысли, испытав стыд.

— Не покидайте корабль, сэр, не подвергайте себя опасности, — настаивал Вакс.

— На этот раз он останется в хороших руках. Мистер Шантир, Алекс и ты. Больше ни слова!

— Есть, сэр, — только и мог он сказать.

— Что бы ни случилось, лейтенант Хольцер, вы не должны покидать корабль.

— Есть, сэр, — мрачно ответил он. Я улыбнулся:

— Все в порядке Вакс. Я прихвачу с собой дозиметр и буду держаться подальше от острых металлических зазубрин. А нянек мне не надо.

Пилот осторожно приблизился к «Телстару» на расстояние двухсот метров и, манипулируя маневровыми двигателями, привел корабль в состояние покоя относительно потерпевшего крушение судна.

— Вакс, будьте готовы к синтезу, как только я вернусь. Дерек, поможете мне надеть скафандр.

Мы спустились на второй уровень. В ангаре для баркаса я вынул из шкафа стандартный скафандр и стал было его надевать, но раздумал. Возможно, мне захочется осмотреть внешний корпус «Телстара».

— Дерек, дай мне скафандр.

Скафандр был громоздким, но более мобильным благодаря реактивным двигателям. В обычном скафандре я мог лишь ходить, ступая магнитными подошвами по внешнему корпусу «Телстара», а в этом — для лучшего обзора отлететь в сторону. Скафандр мне полюбился еще со времен Академии, не то что обычный, который всегда меня раздражал.

Я влез в полужесткую, усиленную алюмалоем оболочку скафандра. Дерек подал мне шлем. Я вставил его в пазы и повернул на пол-оборота. После того как Дерек застегнул застежки, дважды все проверил. На всякий случай. Чтобы вдруг не остаться без воздуха.

Крякнув от натуги, Дерек взгромоздил мне на спину комплект баллонов и пристегнул его к расположенной сзади алюмалоевой опоре. Затем мы укрепили баллоны с топливом. Сенсор в шлеме скафандра загорелся зеленым светом. Я был готов к выходу. Дерек положил руку мне на плечо и тихо сказал:

— Будьте осторожны, сэр. Пожалуйста.

Я стряхнул его руку:

— Не забывайте, что вы офицер Военно-Космического Флота, мистер Кэрр.

Даже из самых лучших побуждений гардемарин не вправе прикасаться к командиру, независимо от того, сколько отпусков они провели вместе. Дерек иногда терял чувство такта.

Три матроса были уже одеты и ждали меня. Мы прошли через шлюз и забрались в шлюпку.

— Откройте люк, — приказал я Ваксу по внутреннему радио.

— Вас понял, сэр. — Его голос прозвучал в динамике скафандра так громко, что я подскочил.

Все матросы прошли практику вождения легких судов. Я выбрал самого опытного.

— Вперед, мистер Говард.

Выпустив пару струй из реактивного двигателя, мы мягко выплыли из люка и заскользили через пустоту. С мостика «Гибернии» казалось, что до «Телстара» рукой подать, но в действительности это было не так, в чем мы убедились, сев в шлюпку.

— Рулите вдоль диска, мистер Говард, — сказал я, когда мы приблизились к погруженному в тишину кораблю. На малой скорости мы пролетели мимо дыры в корпусе. Металл по ее краям был оплавлен. Откуда появилось столько тепла?

— Уровень радиации, мистер Брант?

Матрос не выпускал из рук дозиметр.

— Радиации вообще нет, сэр.

Странно. Если двигатели «Телстара» взорвались, должна быть остаточная радиация.

Во время катастрофы двигатели синтеза наверняка не работали. Иначе мы не обнаружили бы «Телстара» в нормальном пространстве. Как и мы, «Телстар» вышел из синтеза в заданной точке, чтобы определить свои координаты, прежде чем проследовать мимо Надежды на Шахтер. Учитывая шестипроцентную ошибку в расчетах, «Телстар» мог выйти из синтеза в любой точке в радиусе восьми миллионов миль по отношению к тому месту, где появились мы. Нам просто повезло, что мы на него наткнулись.