Книга Страна коров - Эдриан Джоунз Пирсон

– Вот… – сказала она и протянула мне шорты и трусики. – Так и не смогла себя заставить их надеть…

Я зашел к себе в спальню и засунул эту одежду обратно в комод, где ее держала Бесси. А когда вернулся, женщина уже сидела за кухонным столиком.

– Спасибо, – сказала она, когда я поставил перед ней чашку горячего чая, от которой шел пар. Сидела она, скрестив ноги и заткнув полу футболки себе между бедер.

– Не за что, – ответил я. И потом: – Не хотелось бы лезть не в свое дело. И вы не обязаны мне, конечно, отвечать. Но не спросить я не могу… у вас все в порядке?

Женщина покачала головой.

– Я не хочу об этом говорить.

– Само собой, – сказал я. – Меня вполне устраивает.

– Просто, ну, он получил докторскую степень. А у меня только магистерская…

– Не понимаю.

– Да, с чего бы вам понимать. Вы же администратор.

– Не желаете ли объяснить?

– Все сложно.

– Я готов выслушать.

– Я правда не хочу об этом говорить…

– Ага, – сказал я. – Очень вас понимаю.

– Спасибо, – сказала она. – Ценю ваше понимание…

Женщина отпила чаю. Затем без предупреждения и с избыточными подробностями рассказала мне то, о чем не хотела говорить. О своей ссоре с преподавателем матанализа. О том, как они только покончили с самым поразительным сексом, но затем, лежа в объятиях друг друга, доплыли до темы распределения задач на грядущий семестр. Кому достанутся занятия рано поутру. А кому – такой график, чтобы выходные подлиннее. А кому – занятия у старших курсов, к которым все стремились. И эта вот дискуссия вылилась в серьезные разногласия.

– Почему мне всегда выпадают утренние занятия? – всхлипывала она. – Почему я не могу время от времени преподавать матанализ?

И тут она заговорила о развитии их ссоры и о том, как для того, чтобы оправдать собственное преподавание высшего, он мимоходом намекнул, что его собственный уровень знаний для этого подходит больше, чем ее. Что его методы обучения для студентов высших курсов и программы высшего уровня уместнее. Что его стиль преподавания для выражения невыразимого гораздо современнее.

– Он обфыркал мою педагогику! – всхлипнула она.

Я сочувственно кивнул. Не зная, что делать, я придвинул стул поближе и обхватил рукой ее вздымавшиеся плечи.

– Все хорошо, – сказал я, стараясь ее утешить. – Среди лекторов есть и другие преподаватели математики…

Но она была безутешна.

Той ночью женщина спала у меня на тахте под одеялом, которым я ее укрыл, и всю ту декабрьскую ночь мне оставалось лишь беспокойно лежать у себя в постели и не спать. И когда наутро я ушел в контору, она по-прежнему спала у меня под одеялом. В окно кафетерия я увидел, что за своим столиком уже сидит Уилл. Я постучал в стекло. Уилл оторвался от газеты и подошел, чтобы меня впустить.

– У меня на тахте спит математичка, – сказал я, заняв свое привычное место напротив за столиком в углу. Хотя день уже был в разгаре – почти обед, – никаких работников в кафетерии не было. На каникулах еда не подавалась. Зал был заброшен, все стулья сложены на столы, и мы с ним вдвоем просто сидели за столиком друг напротив друга, как старые любовники, а не в обществе кого-нибудь другого, кто мог бы оказаться на нашем месте.

– Математичка спит у вас на тахте?

– Да.

– Та хорошенькая, из вашего коридора?

– Да?

– В футболке?

– Да.

– Вы тот еще кобель, Чарли!..

– Нет-нет-нет. Все не так. Она зашла прошлой ночью. Поссорилась с учителем матанализа. Она была безутешна. Я как мог ее утешил. А потом она заснула. Когда я уходил, она еще спала.

– И что же вы теперь планируете делать? Каков ваш план, раз у вас на тахте спит молодая математичка?

– Не знаю. Это как-то неожиданно. Есть соображения?

Уилл подумал не дольше мгновенья. Затем сказал:

– Сойдитесь с этой телкой!

– Что, простите?..

– Если стучится случай, Чарли, мальчик мой, надо открыть ему заднюю дверь! Иначе вы никогда не узнаете, о чем могли бы впоследствии сожалеть. Как моя жена говаривала – она так говорила: Смиткоут, сукин ты сын, лучшее, что было, к чертовой матери, у нас в браке, – та девчонка из супермаркета…

– Мистер Смиткоут?

– Вот-вот, Чарли. Та девчонка из супермаркета спасла наш брак! И это – из уст женщины, с которой я провел тридцать восемь лет моногамии.

Вокруг нас кафетерий был безмолвен и уныл. Уилл по-прежнему нянькал манерку и сигару. За окном его сине-зеленый «олдзмобил» все так же стоял на парковке боком, перекрывая три соседних стояночных места, включая и парковку для инвалидов. Я рассчитывал, что Уилл как-то пояснит заявление своей жены о спасении. Но он не стал. Лишь сделал долгий глоток из манерки и еще одну затяжку сигарой. Наконец заговорил я.

– Мистер Смиткоут, – сказал я. – Можно задать вам вопрос?

Уилл вытер рот рукавом.

– Об истории?

– В каком-то смысле.

– Ну, у меня каникулы. Встретимся после, когда у меня конспекты с собой будут…

Я рассмеялся и покачал головой.

– Не волнуйтесь – я не о том. Вообще-то мой вопрос отчасти касается истории, но главным образом он и не об истории. Видите ли, мне просто стало интересно, не могли бы вы рассказать мне кое-что о своей жене. Вы о ней упоминаете жуть как часто, мистер Смиткоут, но лишь время от времени – и клочками да кусочками. Если по правде, вы мне о ней никогда уж очень-то и не рассказывали. А мне стало любопытно, знаете, захотелось услышать побольше. И вот я хотел спросить, не могли б вы рассказать мне еще о своей жене и какой она была, пока не скончалась?

Уилл хорошенько отпил из манерки. Затем сказал:

– Хммм. Моя жена. Да нечего вообще-то тут рассказывать. То есть что можно сказать о человеке, с которым провел тридцать восемь лет своей жизни? Вот вы бы что сказали, Чарли?

– Даже вообразить не могу…

– Так давайте я вам скажу… немного чего можно. Тридцать восемь лет – это чертова прорва времени. Тут не поспоришь. Но что-то бежит слов. Так давайте и пытаться не станем, ладно? Нет, давайте уж я вам лучше кое-что другое расскажу. Давайте я вам расскажу о том, что можно выразить словами. Давайте я вам расскажу про ту девчонку из супермаркета!..

И тут Уилл в красочных подробностях рассказал мне о женщине из супермаркета, которая где-то в середке брака пленила его воображение. Как они вдвоем невинно повстречались у продуктовой тележки и как у них развились отношения, которые продлились несколько лет. И когда его жена об этом как-то впоследствии узнала – он сам нашел случай ей об этом сказать, – между ними все изменилось.