Книга Злое счастье - Людмила Астахова

Кто бы мог догадаться, что паренек лил не столько пиво в рот, сколько чужую похвальбу в уши. Ибо, вернувшись в казарму городского гарнизона Далатта, бдительным дневальным ни в чем недозволенном заподозрен не был, тем паче в пьянстве. Он спокойно разделся, улегся на узкую койку и почти сразу же заснул сном истинного праведника.

«Ничего-ничего, – сказал он себе, прежде чем уснуть. – Торопиться некуда. Пусть леди Хелит окрепнет, пусть почувствует себя в полной безопасности. Рано или поздно она окажется рядом – беззащитная. И вот тогда Чужой не промахнется».

Он знал, что в Чардэйке сейчас царит хаос. Принцесса Кананга и Верховный Вигил яростно дерутся за власть. Ему там делать пока нечего. Но чуть позже хан’анх Эйген, безусловно, оценит хорошо выполненный заказ. Смерть леди Хелит будет прекрасным аргументом в споре с ненаследной принцессой. Короче, всему свое время. Особенно умирать.

Стрела в ноге – это больно. Очень, очень и очень больно. И когда она попадает, и когда ее вытаскивает лекарь, и потом в процессе заживления раны, тоже ничего хорошего. Сотрясение мозга – это чертовски неприятно. Рвота, головокружение и постоянные головные боли не способствуют бодрости тела и духа. А если добавить для полноты картины вывихнутую лодыжку, рассаженные до кости колени и локти, рваную рану на скальпе, по громадному фингалу под каждым глазом и содранные ногти, то самочувствие Хелит менялось от очень плохого до хреновей не бывает. Это если вкратце. И пусть на униэн все заживает, как на кошках и собаках, вместе взятых, но от этого ж никому не легче.

Полный покой, предписанный безвестным, но впечатлительным врачевателем, домочадцы соблюдали в буквальном смысле слова. Все посещения моддрон Гвирис свела до трехразового приема пищи и перевязок, а из-за добавляемого в питье сонного отвара Хелит почти все время дремала. И если поначалу это пошло исключительно на пользу здоровью, то чем дальше, тем тягостнее становилось день-деньской лежать в полном одиночестве и созерцать трещинки в штукатурке на потолке. К тому же подобное времяпрепровождение сильно напоминало онкологическое отделение.

Мэй, временно возведенный Советом Домов в ранг высшего военного вождя, громил армию вероломного Нафарра, дабы остальным союзникам Тир-Луниэна впредь не повадно было. Скупые весточки от него приходили редко и нерегулярно. В основном Рыжий справлялся о здоровье и просил беречь себя. Далатт и так стерегли пуще всякой королевской сокровищницы, а Хелит ничего ровным счетом не грозило, кроме неимоверной скуки и возведенного в закон безделья. Мэй мог спокойно себе воевать и не терзаться понапрасну. Ему так было проще.

Все, что произошло с того момента, как они с Итки выпали из портала, не то чтобы стерлось из памяти, но казалось подернутым каким-то туманом или дымкой. Хелит так отчаянно пыталась спасти дэй’о, что совсем позабыла сказать о смерти Повелителя Олаканна. Когда Мэй нес ее полуживую через поле в лагерь, в промежутках между обмороками Хелит все пыталась объяснить ему, сообщить главную новость, обрадовать, можно сказать.

– Молчи… ничего не говори… прошу тебя… – шептал он сиплым срывающимся голосом.

Память цепко хранила гулкое биение его сердца, размеренность быстрых шагов и предельно сосредоточенный взгляд. Наверное, если бы понадобилось, то Мэй дошел бы до самого Лот-Алхави. Но, к счастью, таких подвигов от него не потребовалось. А понадобилось исключительное терпение и немного хладнокровия. Причем срочно. Целителя к Хелит Рыжий волоком волок за ногу прямо по земле, когда ему показалось, что тот медлит с оказанием помощи.

Перед тем как вытащили стрелу, девушка снова вспомнила о своих приключениях в Чардэйке.

– Я ж Олаканна убила, – устало пробормотала она, робко трогая Рыжего за плечо. – Честное слово.

Но что Мэй посмотрел на нее как-то странно, он как раз срезал с ее ноги наполненный кровью сапожок, и сказал нечто вроде:

– Как это мило с твоей стороны. Очень кстати.

А может, ничего он не сказал, а лишь ругнулся? Дальше ее вырвало на макушку склоненного лекаря, и недавняя сумасшедшая эскапада показалась чем-то малосущественным по сравнению с отвратительным самочувствием.

Вот всегда так бывает, стараешься, стараешься, а в итоге – ни денег, ни славы, не говоря уж про здоровье.

А потом ушел Итки.

Просто взял и ушел, а Хелит узнала об этом только через несколько дней. Спросила у моддрон Гвирис про него, все ли в порядке с дэй’о. Может, хочет в гости зайти, проведать? А в ответ услышала:

– Ушел твой красноглазый.

– Как ушел? – не поняла девушка.

– Невмоготу ему стало в униэнском городе жить. Каждый норовит задеть хотя бы словом. Вот и ушел подальше, – пояснила домоправительница.

Хелит тут же вспомнила, что она здесь владетельница и госпожа, приказала звать мадда Хефейда и уже у него затребовала отчета:

– Куда он ушел? Почему отпустили? Отчего со мной не поговорил и не попрощался?

На что воевода ничуть не смутился.

– Отвечу строго по порядку, уан. Ушел он в заповедный лес Лаэг-Форойт, там ему будет и спокойнее, и удобнее, и со всех сторон лучше, чем в Далатте. Итки хоть и дэй’о, а человек хороший. Негоже держать его при себе, как ручного волка. Далатт для него чисто зверинец – мучение и неволя. Ты разве такого для него желала?

Разумеется, ничего подобного Хелит для Итки не хотела. Она сама ломала голову, как достойно отблагодарить своего друга за все, что он для нее сделал.

– Не печалься о дэй’номе, уан, не тревожься. Я ему дал все необходимое для обустройства на новом месте, не сомневайся. Все честь по чести: инструмент всякий нужный, провизии столько, что до лета хватит, лук хороший, стрел два колчана, чашки-плошки, одежду крепкую и новую, сапог две пары. Не пропадет твой Итки, – ободряюще усмехнулся Хефейд. – Мы еще завидовать его вольности будем.

– А почему не попрощался?

Взор воеводы исполнился немой грусти.

– Хелит, ему ведь тоже тяжело. Не хотел душу себе теребить и тебя расстраивать, конечно. Вот придет весна, ты сама к нему в гости съездишь. Не в открытую, само собой, но тайно, чтоб поменьше народу знало. Ни к чему такие вещи афишировать. Дэй’о – не лучшая компания для княжны-униэн.

– Ага, – пробурчала она. – Как Олаканна идти воевать, так подходящая, а как помочь и защитить – так негоже.

– А куда деваться? – вздохнул мадд Хефейд. – Ненависть, обоюдно лелеемая веками, за три дня не исчезает. Такова жизнь.

Хочешь не хочешь, а пришлось Хелит согласиться с доводами далаттского воеводы. Он не лукавил, говорил, как есть – голую и неказистую правду. Никакие подвиги не заставят униэн возлюбить хотя бы одного из Полуночных. Простить и забыть пролитую за века непримиримой вражды кровь тоже не выйдет.

Один зимний день сменялся другим, Хелит быстро выздоравливала, каждое утро просыпаясь сильнее, чем накануне. И если бы не тягостные кошмары, которыми полнились ее сны, все бы ничего. Снился Повелитель Олаканн с драконьим глазом между черными провалами обугленных глазниц, снилось Эльясское поле, снились одинокие и страдающие дети, снилась собственная смерть на льду от руки молодого нэсс. В итоге Хелит не выдержала и попросила у моддрон Гвирис полчашки сонного отвара на ночь, от которого сны не снятся вообще, а проваливаешься в черную пустоту до самого утра. Главное, не переусердствовать с отваром.