Книга Кыш и Двапортфеля - Юз Алешковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты, Вова, должен поучиться у Лимского технике рисунка, а ты, Лимский, у Вовы…
– Видеть красоту! – не удержался я.
Арина Ивановна кивнула. Ребята ещё долго смотрели на «Замёрзшую рябинку» и сравнивали её с настоящей. А когда все ушли, я вынул мой рисунок из-за стекла и пошёл домой.
У подъезда мне повстречался тот самый Веткин парень. Он кашлянул и отвернулся. Я тоже.
Дома я подумал: что бы мне ещё нарисовать? И решил: обязательно нарисую свою жёлтую полевую сумку, пробитую пулями в трёх местах.
Мысль купить большой ананас пришла мне в голову на уроке географии. Пришла она неожиданно. Матвей Иванович рассказывал нам о Южной Америке, о её зверях, овощах и фруктах.
Я, закрыв глаза, пытался представить в уме тропические джунгли, пантеру и анаконду, срывающую с пальм бананы и ананасы.
Только почему-то вместо зверей и пальм я представил в уме витрину нашего овощного магазина.
В ней, как богатыри на пьедестале почёта, на красных ступеньках стояли три ананаса. Большой, поменьше и совсем маленький. На зелёном хохолке самого большого висела бирка: «кг 1 р. 60 к.»
– Рыжиков! Повтори! – окликнул меня Матвей Иванович.
Я вздрогнул, встал и… ничего не смог повторить.
– О чём ты думал?
– Как о чём?.. О… о флоре и фауне…
– Садись.
Матвей Иванович продолжал рассказ, а я грустно думал о бирке «кг 1 р. 60 к.».
Если бы я сказал дома: «Мам… мне почему-то ананаса захотелось…», – моя мама ответила бы: «Мне почему-то хочется, чтобы мой сын Вова стал круглым отличником…» Поэтому я, не откладывая дела в долгий ящик, забрался на перемене на парту и произнёс:
– Слушайте меня все! Нам нужно по плану сделать полезное мероприятие? Нужно!..
– Молодец! – перебил меня редактор нашей стенгазеты Валька. – Давно пора включиться в работу.
– Так вот, – продолжал я, – давайте купим ананас! Большой! В складчину!
– Не! Не! Не! – сразу же завопил Валька. – Ананас не является полезным мероприятием!
– Наоборот – является. Я его отцу в больницу носила, – тихо сказала Людка.
– А я этих ананасов могу и дома есть хоть каждый день, – похвалился Гарик.
Он был хвальба и жадина.
Все стали спорить. Я крикнул:
– Кто «за»? Поднимите руки!
Девчонки-сластёны тут же подняли руки, почти все мальчишки тоже, а остальные, увидев, что полезное мероприятие принято большинством голосов, перестали воздерживаться. Я обрадовался, однако редактор Валька предложил:
– Товарищи! Если уж на то пошло, мы его завтра утром купим, потом срисуем на рисовании и только потом съедим. Тогда будет полезное мероприятие. Я настаиваю.
– Идёт! Обязательно надо его срисовать, – сказал Петька.
Мы тоже не были против.
На другой переменке я составил ведомость на двадцать шесть человек. Все внесли по пятнадцать копеек и по настоянию Вальки расписались.
Утром перед уроками мы с Петькой встретились у овощного магазина.
Продавщица быстро предложила нам несколько ананасов, но они были маленькими, а мы хотели выбрать самый большой. В очереди уже начали ворчать:
– Вот чем они вместо школы занимаются…
– По отцовским карманам мастера… Налопаются яств и в кино… Знаю… Сам бывший школьник.
Ругаться с бывшим школьником не хотелось. Я от всей души попросил продавщицу:
– Девушка! Дайте с витрины! А? Нам очень нужно.
Продавщица быстро достала с витрины богатырский ананас. Денег у нас хватило. Даже ещё осталось девять копеек.
По дороге мы подкидывали ананас на руках. Он и вправду был как богатырь в своей панцирной светло-медной кожуре с зелёным темляком на макушке.
В класс я внёс его в шапке, так же, как совсем недавно черепаху, и поставил на учительский стол. Девчонки запрыгали от радости, а мы, мальчишки, договорились взять на переменке у буфетчицы Настеньки глубокую тарелку и колбасный нож.
Потом зазвенел звонок. Я снова положил ананас в шапку и спрятал в парту.
На первом уроке Петька то и дело толкал меня в бок и канючил:
– Дай хоть понюхать его… Он же пахнет…
Весь класс поглядывал в нашу сторону и глотал слюнки.
Между прочим, оказалось, что Гарик, который, по его словам, мог каждый день есть дома ананасы, почему-то отсутствует.
На переменке мы любовались ананасом и говорили о тропиках. На втором уроке Петька решительно прошептал:
– Не могу я больше ждать… Отрежь мою дольку… Тогда спокойно сидеть буду. И – всё… Я же видел на картинке ананас в разрезе…
Я задумался: «Что же делать? Впереди ещё три урока, а есть охота, как никогда… Если пойти в буфет – пропадёт аппетит!..» Вдруг ананас станет от этого не таким интересным. Наверно, все ребята тоже так думали.
В классе было тихо. Женя решал у доски трудную задачку и вот-вот должен был получить двойку. Все за него болели. Я прошептал Петьке:
– Давай притворимся, что мы его едим… Посмотрим, что будет…
Мы тихо зачмокали, задвигали челюстями и, в общем, сделали вид, что глотаем ананас большими кусками. Все сразу стали грозить нам кулаками и делать страшные глаза. Мне за шиворот запихнули записку. Я прочёл её:
Прекратите!!! Эх, вы! Товарищи…
Пред. сов. отр. Б л и н о в и др.
Тогда я дал понять ребятам, что мы притворялись, и весь класс дружно вздохнул. Софья Васильевна сказала:
– Чем вздыхать тяжко, лучше бы подтянули своего товарища.
Женя из последних сил всё ещё мужественно держался у доски. Через полминуты он сдался, получил двойку, и урок кончился. Петька забрался на парту.
– Ребята! Я ждать никак не могу. Я требую отрезать мне кусок! Я и по памяти срисую, а пока съем.
– Правильно! – тут же пришёл в себя Женька.
– Эх, ты! – сказал предсовета Блинов. – Первый же согласился сначала срисовывать.
– И мне хочется… – робко заявила Людка.
– Сорвётся же мероприятие! – запротестовал редактор Валька. Он стал спорить и что-то доказывать на исторических примерах.
Тогда я предложил:
– Давайте устроим тайное голосование. Кто не хочет есть сейчас – пусть напишет на промокашке «не хочу». Кто хочет – пусть ничего не пишет. Можно и воздержаться. Промокашки кидайте в корзину.
Кое-кто продолжал упрямиться, часть ребят задумалась, а многие бросились к тетрадям – и вот уже в корзину полетели скомканные промокашки. Я стал их проверять, когда все проголосовали. Промокашки оказались чистенькими. Слов «не хочу» не было написано ни на одной из двадцати шести. Даже за Гарика кто-то кинул промокашку. Воздержавшихся не было. Наверно, они побоялись, что ананас могут съесть и без них. Редактор Валька сказал:
