Книга Синий взгляд Смерти. Рассвет. Часть третья - Вера Камша

3

Они выскочили из кладовки, как крысы из открывшейся клетки… чужаки в сером. Для начала с десяток. Нет, больше! Мундиры вроде драгунские, но… горные. Первые трое рванули к двери, окончательно перекрыв выход, остальные атаковали оцепеневших от такого поворота свитских. Тесно, места – пара шагов, не разойтись, а крысы с клинками наголо уже близко, тут попробуй не растеряться. Свалился, не успев сообразить, что к чему, тащивший горячее буфетчик, грохнул надраенный поднос, запахло кровью и пряностями. Еще двое штабных валятся заколотыми… И еще… Но адъютант Шрёклиха успел обнажить оружие. Уже хорошо, а лучше всего, что ты дальше всех и почти у окна!

– Мики, ко мне!

Вот оно, окно, а вот и табурет. Схватить за ножку, тяжелый, холера, самое то для негоциантских задов. Для драгунских бошек тоже годится. Подскочивший капрал с рожей матерого пирата резко отшатывается. Думаешь, это ты нужен, тварь такая? Тебе и стали хватит! Табуретка с хрустом, звоном и треском врезается в оконную раму. Отлично…

– Мики!

Второй удар сносит остатки переплета, уже ненужный табурет летит в серого капрала, попадает в плечо. Убийцу отшвыривает к столу и к подоспевшей смерти, но Руппи это уже не касается.

– Мики! – Шварцготвотрум, где же эта мелочь?! – Сюда!

Жив, услышал. Теперь разогнать нападающих широкими махами… Считай это абордажем, а Бруно – Ледяным. Палаш рассекает воздух двойным крестом, драгуны со своими более короткими тесаками пятятся, а вот и Мики… Наконец-то!

– Я…

– На двор! – адъютантик, вот чудеса-то, с полуслова понимает, что требуется. Прошмыгнул под защиту «львиного» клинка, по ходу дела сорвав с перевязи ножны, чтобы не застряли, выпустил шпагу и рыбкой нырнул в выбитое окно. Умничка!

Но остальные дела – плохи. Из столовой доносится грохот, значит, уже влезли! Через умывальную? В кабинете сидели? Неважно!

– Фельсенбург!

Порученец Неффе почти пробился к дверям на улицу, если поддержать… У тебя палаш, кинжал, даже один выстрел в запасе, должно хватить, но пара крыс, оказавшись без противников, ныряют за занавес. Они пришли за Бруно! Пришли, но еще не взяли.

– Генрих, не могу!.. Давай сам!

Дает, может, еще вырвется, вопрос, куда? Горники по двое-трое теснят последних свитских. Те, кто не убит сразу, опомнились, бьются отчаянно, офицерская выучка позволяет держаться. Пока.

– Руппи! Удачи те…

Удачи! Всей, что найдется… От окна до входа в столовую два прыжка и три крысы. Подобрать шпагу Мики, вскочить на подоконник, ну, вперед, на абордаж! С двумя клинками, вертясь как в танце, пролететь между оскаленных горников, достать острием одного, врезать эфесом в челюсть другому. Третий то ли дорогу заступает, то ли хочет шмыгнуть в дверь, но валится с разрубленной башкой на пороге. Под ногой что-то хрустит. Сливочник! Белое сливается с красным, выходит… розово. Как снега в закат…

– Стой! – вопят из занавешенной дыры! – Куда?!

– Сюда! – шпага Мики пропарывает злополучного лебедя, входит в мягкое и живое, застревает. Жаль, но время, время! Рука отдергивает залитую кровью тряпку. Пистолет из-за пояса, прыжок через очередное тело, полумрак, мечущиеся тени, рычанье. Добрался!

Глава 7

Гельбе
1-й год К.В. 1-й день Зимних Скал

1

Шрёклих привалился к столу, уронив голову на скатерть, из спины торчит кинжал. Бруно почти загнан в угол к печи – использовал стол и стулья как барьер, выиграл несколько мгновений. Вирстен… Не с Бруно, но где?

– Фельс-с-се…

– Шварцготвотрум!

По ту сторону печи тоже бой. Интендант неловко, левой, отбивается от наседающей на него черной тени, правая рука висит.

– Фельсенбург… – выстанывает Неффе. – Фельд… маршал…

Тень оборачивается. Щучий оскал, белые глаза. Вирстен! Вот, значит, как оно получилось, но главное сейчас – старый бык. В таком закате не прицелиться, и все же выстрел кладет самого шустрого. Повезло, а дальше – на стол! Что-то сзади, еще даже не шевельнулось, только собралось, а мы тарелку туда вместе с яичницей. О, перечница! Туда же… Звон, чиханье, запах крови, запах соуса. Мясного. Мяса здесь хватает…

Дворцовая посуда со звоном валится на пол и гибнет под сапогами, но до наседающих на Бруно убийц теперь шага три. Ближайший получает в спину кинжал, второго пинком в бок отправляем к печке. Скрючившийся драгун врезается головой в камень, и тут же клинок ему под ребра. Передышка? Какое там! Из-за лебедя врываются новые твари… Пятеро. Не смертельно, но скверно.

Вирстен, не добивая противника, отступает к стене, на лице глумливая ухмылка. Бруно – почти не боец, стоит, опершись плечом на печь, руку со шпагой еле-еле поднял. Не будь его, Вирстен проухмылялся бы пару секунд, не больше.

– Ты жив, пока жив фельдмаршал… Паскуда!

Расслышал? Вряд ли, и хорошо, пусть будет сюрприз. Кинжал – за пояс, подхватить с пола драгунский клинок, с ним сейчас поудобней будет…

Крысы пока медлят, нет, они не боятся, но и головы не теряют. Четверо медвежьими гончими крутятся вокруг Фельсенбурга, зато пятый, державшийся сзади… Выскочив из-за спин и по примеру Руппи сиганув через стол, шустряк нацелился на старика. Если дотянется… все!

– Руперт! Куда же… вы…

Предназначенный фельдмаршалу удар принял на себя всеми позабытый, полумертвый интендант… И, уже падая, вцепился обеими руками в ноги своего убийцы, подставив того под удар Бруно. Старый бык момента не упустил, но четверо «твоих» никуда не делись. И вот этот, лейтенант, самый смелый или самый глупый, сейчас перешагнет запретную черту! Он готов, но «львиный» палаш взлетает мгновением раньше. Не успевший закрыться горник валится с рассеченным горлом. Двумя крысами меньше.

Все еще живой Бруно у печи, что-то орущий из своего угла Вирстен, шумно дышащая взмокшая троица. Сейчас, сучьи дети, языки высунут. Этих-то он прикончит, может, еще пару… По ногам тянет, сквозняк – это открытая дверь, это плохо. Очень. Слева что-то мелькает, во вскрике Вирстена слышится откровенное торжество. Еще четверо, свеженькие. Фельдмаршала не вытащить, так, может, хотя бы Вирстена прибить, а потом на прорыв? Морока они вряд ли увели, только… «Ноордкроне» прикрывала купцов до последнего!

– Фельсенбург!

– Господин фельдмаршал, я иду! – Один из трех отправляется в Закат, оставшиеся шарахаются. Два шага, угол печи. Все, ты в углу! – Я… явился.

2

Сколько это продолжается? Сколько будет продолжаться? Кажется, тварей стало на три меньше, а потом опять столько же. От печи тянет жаром, никакого заката не нужно, больше половины свечей потухла, в сумраке кто-то рычит, глаза застилает пот. Если Мики… Если помощи не будет в ближайшие минуты, все! Его даже не убьют, он сам сдохнет.

– Руперт, опять пошли.