Книга Воды любви (сборник) - Владимир Лорченков

– Где мы сейчас? – сказал мужчина.

– На выход, маэстро, – сказал зазывала.

– Молдавия, – сказал зазывала.

– А, родина, – сказал мужчина.

– Вы из Молдавии? – сказал зазывала.

– Когда-то… – сказал мужчина, после чего прервал фразу.

Зазывала не удивился. Маэстро Лоринкову было свойственно начинать фразу, а потом замолкать, словно он увидел что-то удивительное. Так оно, кстати, и было, знал зазывала. Только никто, кроме маэстро Лоринкова, этого удивительного не видел, знал зазывала. А раз так, стоит ли беспокоиться, подумал он. Вынул бутылку из рук мужчины.

– Маэстро, зрители, – сказал он.

– Сколько их там, – сказал Лоринков.

– Пятнадцать душ, – сказал зазывала.

– Срань Господня, – сказал Лоринков.

– Дела все хуже, – сказал зазывала.

– Да и страна тут бедная, – сказал он.

– Может, я не выйду, – сказал Лоринков, глядя на бутылку.

– Мы отсюда просто не уедем, – сказал зазывала.

– Денег нет даже на бензин, – сказал он.

– А вдруг там какая-то из моих одноклассниц, – сказал Лоринков.

– Вот позору-то будет, – сказал он.

– Терять нечего, – сказал зазывала.

– Надолго мы здесь? – спросил Лоринков.

– На все лето, – сказал зазывала.

– Мы же передвижной цирк, – сказал он.

– Ну хорошо, – сказал Лоринков.

– Иду, – сказал он.

Поднялся, и, пошатываясь, пошел в шатер. Зазывала, постояв, глотнул из бутылки. Опять неразбавленный спирт, подумал он. О-ла-ла, подумал он.

Пожал плечами, и пошел в зал.

* * *

– Дамы и господа! – сказал доктор Лоринков.

– Перед вами я, маэстро макабрического стеба, певец балканской мультикульту… – сказал он.

– Фокусы давай, – сказал кто-то в зале.

– Как в кино давай, – сказали в зал.

– Про воображариум и чтоб мультики, – сказали в зале,

– Ой, я с ним в школе училась, – сказали в зале.

– Он еще у директриссы сумочку спер, – сказали в зале.

– Его потом еще из школы выгнали, – сказали в зале.

– Точно он, – сказали в зале.

– Бля, – сказал доктор Лоринков.

– Он еще и матерится, – сказали в зале.

– Здесь, между прочим, дети! – крикнул кто-то.

– Мама, мама, кули мы тут делаем, – крикнул кто-то из детей.

– Пошли в тир! – сказал кто-то из детей.

– Сынок, мы уже заплатили, – сказала мама.

– Кстати, мы заплатили, – сказала она.

– Мы ЗАПЛАТИЛИ, – сказала она многозначительно.

– А! – встрепенулся уснувший было доктор Лоринков.

– Дамы и господа! – сказал он.

– Прошу вас посмотреть сюда, – сказал он, подняв руку.

– И смотреть, не отрываясь, несколько секунд, – сказал он.

Зрители, скептически хмыкая, уставились в руку Лоринкова.

– Щас он включит фонарик и мы все сотремся в памяти, – сказал кто-то.

– Правильнее говорить, нам сотрут память, – сказал кто-то.

– Замолчите, козлы, – сказал кто-то.

– Сам козел, – сказал кто-то.

– Господа, – укоризненно сказал Лоринков.

В шатре смолкло, наконец. Все глядели на руку человека на сцене. Вдруг в ней появилось что-то, очень похожее на стилет, и правда засветилось. Большой экран погас, а потом вспыхнул, и стал похож на гигантскую глиняную табличку.

– Табло, – сказал кто-то.

– Скрижали, – укоризненно сказал зазывала, вернувшийся в зал.

Кто-то охнул. Это у одной из женщин начались схватки. А не хер брюхатой в лунапарк ходить, крикнул кто-то. Беременную вывели. Все стихли.

…доктор Лоринков начал размахивать перед собой палочкой, словно блатной – ножом-бабочкой, и на табличке стали появляться огненные буквы.

– Ле-нин-град-ские-дети, – прочитал кто-то неуверенно в зале.

Лоринков кивнул и замахал руками сильнее.

На скрижалях стали появляться буквы, слова, и фразы. Зазывала приложился к бутылке, и сел в уголке.

…Лоринков писал. Лица сидящих в зале менялись, как в кино. Время шло.

Свет от экрана падал на лица, было видно, что женщины плачут, а мужчины еле сдерживаются. Дети грустили, их головы с непокорными – как детским и полагается – вихрами прижимали к себе матери. Горящие буквы сменялись. Шатер наполнялся синим светом…

– Конец, – появилось на экране.

* * *

На шестой день в шатре доктора Лоринкова собралось сто пятьдесят человек.

На восьмой появилась очередь по записи. Спустя две недели поехали туристы из других стран. Зазывала подсчитал выручку, сунул деньги в сейф, записал код на бумажке, которую немедленно же потерял, и вышел в зал.

– Дамы и господа! – сказал он.

– Сегодня перед вами… – сказал он.

На сцену вышел Лоринков в постиранной уже майке.

– Кто сегодня? – спросил он.

– Москвичи, – сказал зазывала.

– Дамы и господа! – сказал он.

– Сегодня вы узнаете, как все-таки доктор Лоринков сумел сохранить детский, ясный взгляд на мир! – сказал он.

– А? – сказал Лоринков.

Поднял голову и все увидели, что глаза у него красные, а взгляд мутный.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Цыган давай, – сказали в зале.

– Что? – спросил Лоринков.

– Цыган, солнца, и витаминов, – сказали в зале.

– Точно москвичи, – сказал Лоринков.

– Чартер заказывали, – сказал зазывала.

– А чего он у вас такой… не аутентичный? – сказали в зале.

– Уверяю вас, – сказал зазывала.

– Совершенно аутентичный! – воскликнул он.

– Ну так чего тянет? – капризно сказали в зале.

– И пусть мистики побольше и чтоб цыгане! – крикнули с галерки.

– Все понятно, – сказал зазывала.

– Все понятно, – сказал Лоринков.

– Дамы и господа! – сказал зазывала.

– Итак… – сказал он.

– Выпить есть? – спросил Лоринков.

– Ну чего ждем, – сказали в зале.

– Ладно, – сказал Лоринков.