Книга Последний завет - Андрей Егоров

— На, выпей это, — предложил незнакомец, — полегчает.

Герман с трудом открыл глаза. Сначала картинка никак не желала собираться в единое целое, но потом следопыту все же удалось сконцентрировать взгляд на алюминиевой кружке с водой. Замутило. Удержать в желудке скудный завтрак стоило титанических усилий. Он с отвращением отвернулся.

— Пей! — В голосе прозвучали металлические нотки, кружка придвинулась к самому носу Германа. — Говорю тебе, пей, сразу легче станет!

— А пошел ты! — выдавил следопыт. — Ты кто, вообще, такой?

— Пей! — повторил незнакомец, проигнорировав вопрос.

Следопыт решил, что стоит, наверное, послушаться и выпить то, что ему предлагает этот тип. Хуже все равно уже не будет. Хуже просто не может быть! Одним глотком, не дыша, он осушил кружку. Желудок вздрогнул, подпрыгнул, грозясь вывернуться наизнанку, и… успокоился. Тошнота прошла, головокружение ослабло, вкус проклятых медных стружек наконец исчез.

«Действительно полегчало!» — подумал Герман. Во всяком случае, теперь он мог думать о чем-то еще, кроме упорной борьбы за завтрак с бунтующим желудком.

Герман приоткрыл глаза, изучая место, где оказался по воле врагов. Беглый осмотр привел его к весьма неутешительным выводам — он находился в некоем подобии тюрьмы. Правда, довольно чистой тюрьмы: стены, пол и потолок ослепительно белого цвета, вверху — два пластиковых пенала сияют нестерпимым светом.

«Откуда здесь электричество? У них что, своя электростанция?» — подумал Герман и схватился за голову — в висках пульсировала боль, малейшее умственное усилие приносило страдание…

Следопыт решил продолжить изучение комнаты. Может, удастся отыскать способ, как отсюда выбраться. Прикрыв глаза ладонью, Герман повернул голову на несколько градусов, осторожно, чтобы ничем не вызвать новый приступ.

Из мебели в камере — только жесткая двухъярусная кровать. Ни стола, ни стульев. Дверь… Как говорится, жевалу замечаешь в самый последний момент. Двери попросту не было. Вместо нее — шесть горизонтальных и шесть вертикальных ярко-синих лучей образовывали решетку, через световые прутья проглядывал неправдоподобный, ослепительно чистый коридор и двери-решетки с противоположной стороны. Ни в одной из видимых отсюда камер людей не было.

Преодолевая себя, следопыт повернул голову к дальней стене. Там на полу сидел тот, кого Герман меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Корн?! — изумленно прохрипел он. — Ты что здесь…

— То же, что и ты. — Панцирный человек поднялся с пола. — Мою шкуру пули не берут, но вот с парализаторами сложнее. Меганикам удалось всадить в меня пару парализующих зарядов.

— Пару…

Головная боль вернулась внезапно, в висках закололо так, что Герману пришлось сжать зубы, чтобы не закричать.

— Вижу, тебе все еще худо, — сочувственно заметил Корн. — Ноги и руки, наверное, как ватные? Лучше бы тебе полежать часок-другой. Вот только спорить со мной больше не следует… От той гадости, под которую тебя угораздило попасть, запросто можно подцепить целый букет осложнений и на всю жизнь остаться инвалидом. Ты этого, надеюсь, не хочешь?

Следопыт конечно же не хотел осложнений и потому позволил Корну поднять себя с пола и уложить на кровать…

После нескольких часов сна Герману действительно полегчало — чувствовал он себя теперь вполне сносно, даже прошелся по комнате и сделал несколько упражнений, разминая руки и ноги.

— Ну вот, совсем другое дело, — заметил Корн, — с возвращением.

Герман ударил кулаком в стену, которая, казалось, была сделана из непрозрачного стекла:

— Прочная. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто из нас прочнее!

Следопыт уселся на кровать и надолго замолчал — ему было о чем подумать…

— Когда меня сюда привели, здесь уже был заключенный, — заговорил Корн, — очень необычный человек. Он назвался Эдером, сказал, что из клана Речников и обладает некоторыми способностями Универсала. Эдер умел, подобно взрывной волне, оглушать на расстоянии. В клане его даром пользовались в основном для рыбной ловли… Эдер поведал мне, что Ангелы держат здесь пленников. Преимущественно Универсалов. Каким-то образом они могут определять, что тот или иной человек обладает специальными способностями.

— Универсалов? — удивился Герман. — На кой черт им сдались Универсалы? Они что…

Следопыт осекся, вспомнив, как Меганики подбирали тела усыпленных излучением Мусорщиков. Неизвестно, были ли среди них Универсалы, но в том, что большинство Мусорщиков — мутанты, сомневаться не приходилось…

— Я пришел к выводу, — продолжил Корн, — что Ангелы проводят исследования, пытаются выделить ген, отвечающий за данные некоторым мутантам уникальные способности, или что-то вроде этого. Не знаю, как они пытаются докопаться до истины, но Эдер сказал мне, что еще ни один из уведенных ими мутантов и Универсалов не вернулся назад. Почти все камеры пусты. Я считаю, что все, кого Ангелы забирали с собой, мертвы.

По лицу Корна сложно было заключить, какие эмоции он испытывает, но голос его на последних словах заметно дрогнул.

«Похоже, легендарный Пилигрим боится», — внезапно понял следопыт. Это открытие заставило его тоже ощутить предательский холодок под сердцем.

— Черт! — сказал Герман, — если судить по твоим словам, славные исследования они тут проводят! Тебе не кажется, что эти опыты буквально проникнуты духом гуманизма прошлых веков? — Он хмыкнул и замялся. — А Эдер… его что, тоже увели?

Корн кивнул:

— Он знал, что скоро это должно произойти. Мы много говорили с ним о религии, его интересовали, разумеется, не фанатичные верования Мегаников, он думал о боге, о вечности…

— Но почему он не сопротивлялся? — выкрикнул Герман. — Он мог бы попробовать оглушить их. Ты говорил, что он Универсал, у него же есть специальное умение! Дал бы по ним, так чтобы у них мозги сплющились!

— Не все так просто. Клетка, в которой мы находимся, подавляет любые способности Универсалов, — пояснил Корн, — это очень высокотехнологичная ловушка.

— Ерунда! — заявил следопыт. — Это просто невозможно…

— Послушай меня, Герман, если я сказал, что клетка подавляет способности Универсалов, значит, она их подавляет. Я никогда и ничего не говорю просто так! — отчеканил Пилигрим. — Не стоит даже пытаться! Кстати, какими способностями ты обладал?

— А с чего ты взял, будто я обладаю какими-то способностями? — буркнул Герман…

«Обладал, надо же! Обладаю, обладаю…» — повторил он про себя несколько раз.

— Если ты находишься здесь, значит, обладал, — сказал Корн.

— А какими способностями обладал ты? — спросил Герман, специально построив вопрос так, чтобы задеть Корна.

Пилигрим даже виду не подал, что его тронули слова следопыта.

— Помимо того, что я мутант, — Корн вздохнул, — я мог также разговаривать с другими Универсалами. Мысленно. На расстоянии.