Книга Чумные истории - Энн Бенсон

В ту ночь, когда все давным-давно уже спали, Алехандро стоял возле постели больной и смотрел на почти опустевший флакон с серым порошком, который матушка Сара назвала прахом мертвых.

«Шерсть укусившей тебя собаки»,[17]— пришло ему в голову.

Он сел, продолжая разглядывать пузырек, а мысль эта не шла у него из головы. Шерсть укусившей собаки. Прах мертвецов. Что-то здесь было очень похожее. «Возможно, в прахе умерших содержатся невидимые частицы, которые дают силы против болезни», — взволнованно подумал он. Он отставил миску и взялся за свою «книгу мудрости», чтобы записать это важное открытие.

Сделав это, он перечел запись про матушку Сару. «Странные она выбирает меры», — подумалось ему. «Щепотка» порошка, «полпригоршни» жидкости. Вот уж действительно! Если щепотку возьмет Адель, а он пол пригоршни, то получится консистенция совсем иная, чем если наоборот. А если щепотку Адель всыпать в полпригоршни ее управляющего, то тем более. Снадобье, приготовленное самой матушкой Сарой, сработало лишь вполсилы.

Не означает ли это, что чем больше воды и меньше порошка, тем слабее лекарство? И нет ли способа с этим справиться? Если сейчас мы даем сильное снадобье в четыре приема, то, возможно, слабое снадобье в восемь приемов даст результат не хуже, размышлял Алехандро. И почему бы не давать его больному десять, или двенадцать, или еще больше раз? Молодой врач, разволновавшись, снова взялся за перо.

«Воистину, — сказал он себе, — сегодня ночь смелых решений!» Действительно, Кэт ничуть не повредит, если она примет внутрь такое же вещество, из какого сотворена сама. И пусть во всем цивилизованном мире запрещается употреблять в пищу себе подобных, разве христианский бог Иисус не дал ученикам отведать своей плоти?

Он взял в руки миску, в которой смешивал снадобье. Там оставалось чуть-чуть смеси. Он разбавил ее желтой водой, потом всыпал немного порошка и снова разбавил, и так до тех пор, пока не получилась жидкая микстура. Когда придет пора давать следующую дозу, он даст девочке эту микстуру.

* * *

Кэт просыпалась все реже. Она лежала, свернувшись на постели калачиком, как ребенок в утробе и как лежала перед кончиной ее мать. Но ее неусыпные стражи всегда были рядом, мыли ее и меняли постель всякий раз, когда требовалось. Иногда она принималась метаться, и тогда у Алехандро возникали опасения, не перебрался ли Карл ос Альдерон теперь в ее сны. В последнее время кузнец будто забыл о нем. Может быть потому, что теперь Алехандро спал не один, рядом всегда была Адель.

В конце концов начали проявляться признаки улучшения. Вспухшие железы на горле посветлели и опали, сон стал спокойнее. Наконец, на тринадцатый день после начала болезни, Кэт открыла глаза, обвела взглядом комнату и увидела Алехандро, который спал в кресле возле ее постели, свесив голову набок и с открытым ртом. И хотя ее голос похож был на тихий писк, ей все же удалось позвать:

— Доктор… Доктор…

Алехандро тотчас открыл глаза и потряс головой, чтобы прийти в себя. Быстро он надел свою маску. На минуту ему показалось, что тихий голосок всего лишь приснился.

— Доктор, — снова позвала Кэт.

На этот раз не было никаких сомнений, откуда он исходит.

— Что такое? — воскликнул Алехандро. — Что за прекрасная новость! Спящая красавица решила проснуться!

Кэт сложила растрескавшиеся губы в подобие улыбки.

— Мы дома? В Виндзоре? Где няня? — сказала она измученным голосом.

— Нет, моя девочка, мы все еще в доме Адели, и вы в ее детской. Вы спали много, много дней подряд, а мы оставались с вами рядом. Виндзор отсюда в нескольких часах езды, и няня наверняка там, все еще поджидает вас.

Кэт закрыла глаза и снова от слабости задремала. Через несколько минут она вновь проснулась, и голос у нее на этот раз звучал яснее:

— Я хочу пить. Пожалуйста, дайте мне воды.

Алехандро налил воды из кувшина, стоявшего возле кровати, помог девочке сесть и поднес чашку к ее растрескавшимся губам. Она принялась пить с такой жадностью, что вода проливалась по углам губ, слабых после долгого беспамятства, и она отерла их потом рукавом ночной рубашки.

«Слава Богу, что сейчас она себя не видит», — подумал Алехандро. Никому бы сейчас и в голову не пришло, что это та же самая девочка. Глаза у нее были красные. Кожа мертвенно-белая, как погасший к утру в очаге пепел. Губы после питья растрескались еще больше, и теперь из ранок сочилась кровь. Не ела же она так давно, что Алехандро дивился, как она до сих пор не умерла от голода.

— Я скоро вернусь, моя храбрая леди, — сказал он. — Принесу вам для губ бальзам и для желудка пищу.

В кухне он разыскал горшок, полный желтого гусиного жира. Не обращая внимания на протесты Кэт, которой не понравился вкус, он густо смазал запекшиеся и растрескавшиеся губы. «Надеюсь, у нее не останется шрамов», — подумал Алехандро, вспомнив собственные страдания, когда он получил шрам, хотя и не на лице, а в месте, где его не в пример легче скрыть.

В скором времени раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Алехандро, и на пороге появилась экономка.

— Мы разве не пропустили время приема лекарства? — робко спросила она. — Час прошел, а нас не позвал и… Я было начала подумывать худшее…

— Смотрите! — сказал Алехандро, показывая на Кэт. — Произошло обратное. Пора нам подумать о лучшем.

Она явно боялась приблизиться к постели, так что Алехандро пришлось ей сказать, что опасность заражения миновала.

— Болезнь ушла из ее тела, о чем свидетельствует ее очаровательная улыбка!

— Слава Богу! — воскликнула экономка. — Может быть, принести поесть?

— Хотите ли вы есть, дитя мое? — спросил Алехандро.

Девочка кивнула.

— Принесите горячий бульон и сухарики, — сказал он. — А потом разыщите свою хозяйку и передайте ей добрые новости.

Вскоре экономка вернулась с подносом, который Алехандро взял и поставил себе на колени. Он разломал подсушенный ломоть хлеба и, окуная кусочки в горячий бульон, а затем остужая их, чтобы не обжечь исстрадавшийся рот, осторожно, понемногу давал Кэт.

Сначала ей было мучительно трудно есть. Губы не размыкались. Запекшиеся уголки снова треснули и кровоточили. Но Алехандро был терпелив с ней и мягок, так что в конце концов она съела все без остатка. Тени на полу за это время изрядно вытянулись.

Когда Кэт закончила трапезу, Алехандро помог ей снова лечь на подушки, укрыл одеялом и отправился на поиски Адели. Он застал девушку в кладовой, где она рылась в том же сундуке, откуда достали розовую ночную рубашку, в поисках полезных вещей, которые также могли понадобиться. Перекладывая свои старые платья, Адель что-то мурлыкала себе под нос и счастливо улыбалась.