Книга Письма. Том I (1896–1932) - Николай Константинович Рерих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень одобряем текст телеграмм, разосланных Комитету Бондх[олдеров], и текст письма Баттля, а также и текст Кука о Кёльце. Очень хорошо, что Меррилл наконец понял истинную сущность Кёльца; также хорошо, что, видимо, понята необходимость возвращения самих ружей и амуниций[1123], а не уплата за них нескольких долларов, в данном случае дело вовсе не в долларах, а в необходимости для местного престижа в возвращении именно этого имущества. Тем более что и место укрывательства доподлинно известно. Сколько темные подбрасывают на пути! И Кёльц со всею его мерзостью, и одержимая Герм[анова] — ведь это все настоящие темные посылки. Оказывается, что Герм[анова] не только действует устно, но по примеру Альб[ерта] Холла пишет свою клевету в разные страны. Жаль, что постановление о Кондаковском Институте вопреки нашим просьбам было послано из Музея прямо Институту, а не через Европ[ейский] Центр. Меморандум Шклявера о кощунственно безумных выражениях Герм[ановой] прямо потрясает, до чего доводит одержание. Впрочем, не можем же мы ожидать от демонского одержания благодеяний?
Здоровьем Е. И. мы это время недовольны, появились опять признаки прошлого года и значительные боли. Впрочем, при современном положении вещей трудно ожидать что-либо лучшее.
Радуемся всем дружественным знакам, идущим от японского Министерства просвещения. Действительно, нужно всячески воспользоваться их благими предложениями и вести переговоры о выставке картин, об Отделе Музея, подобно решенному Королем Александром Отделу при Белградском Музее. Здесь появилось предложение о моем отделе в Музее Бенареса. Мистер Мехта, как Вы уже знаете из моих предыдущих сообщений, едет в Америку прочесть несколько лекций. Мы рекомендовали его Вам как для лекции, так и для ресепшен[1124]. Куда делся граф Флёри?
Имеем от Таубе очень дельные соображения. Он является таким необходимым коррективом Парижа. Характерны нападки на него то за католичество, то за масонство — чистейшая темная инсинуация. Но он, видимо, в отношении клеветы вполне обстрелян за свою жизненную карьеру.
344
Н. К. Рерих — М. А. Таубе
№ 21
5 мая 1932 г. «Урусвати»
Дорогой Михаил Александрович,
Были рады получить Ваше письмо из Мюнстера. Отвечаем в Париж, ибо в мае Вы уже вернетесь туда. Опять по всем пунктам согласен с Вами. Не сообщите ли мне имена тех исключительных идиотов, которые привязываются и не понимают разницы значения идеи от слепой копии? Ведь когда я говорил о том, что первая идея Знака Знамени появилась у меня от иконы Св. Троицы в Сергиевской Лавре, то этим я вовсе не думал говорить ни о каком точном воспроизведении иконы. Одно дело — идея Св. Троицы, а другое дело — механическое расстояние между кругами. Действительно, как Вы пишете, нужно быть какими-то троглодитами, чтобы уже не различать идеи от копии! Жаль, что цитируемый Вами знак Св. Троицы со входящими друг в друга кольцами уже использован Крупповскими заводами и широко публикуется даже в здешних местных газетах. Конечно, Вы правы, что не нужно более говорить о самом Знаке; ведь все разговоры о нем возникли из-за прискорбного сообщения мадам де Во о том, что это знак масонский. Конечно, и это соображение, ввиду его несостоятельности и неприложимости к нашему случаю, не имеет значения, и, Вы правы, более к нему возвращаться не будем.
Также Вы совершенно правы, отдавая должное мерзостной клеветнической деятельности Герм[ановой]. Имеем доказательства, что она не только упражняет свое злобное сердце устно, но и отдает свои досуги писанию писем в разные страны. Если бы она в свое время действовала так же прилежно во имя Культуры, как она сейчас работает для клеветы! Она изобретает ряд нелепостей, перед которыми меркнут все бывшие газетные сообщения. Соединение злобности, предательства с невежеством представляет из себя вреднейшую микстуру. По возможности, пресекайте ее лживую деятельность. По ее словам, я должен быть, прежде всего, отъявленным невеждой, если принять во внимание все те благоглупости, которые она мне вкладывает в уста.
С нетерпением будем ожидать Вашу новую работу «О падении современного государственного строя». Это будет настоящая страница Истории, ибо действительно Государство и Человечество начали усиленно подтачивать основы Культуры, Культуры Духа, без которой наше пребывание на земле становится, прежде всего, бессмысленным.
Также радуюсь Вашим соображениям о Знамени и о Пакте. Конечно, вооруженные примером истории Красного Креста, также проходившего все перипетии человеческого невежества, мы должны идти, неутомимо накопляя все созидательные вехи. Не считаете ли Вы нужным, чтобы присланная мне Шкл[явером] статья барона Алена д’Эрбе де Тюна о Пакте и Армии появилась бы полностью или частично (если размеры не позволят) в нашем Бюллетене? В этой статье очень замечательно совпадение автора с нашими соображениями о том, что Знамя не может висеть лишь во время военных действий, но народные массы, а тем самым и будущий воин, «уже в мирное время должны быть приучены к осознанию этого знака». Действительно, разве мог бы иметь значение Красный Крест, если бы он неожиданно был вывешен лишь в течение битвы? Мы должны собрать все наши силы и всю нашу находчивость как для успешности Брюжских планов, так и для всех выступлений и напоминаний о Пакте и Знамени. Еще раз радуюсь, что дело находится в Ваших руках и Вы со всею прозорливостью ученого, дипломата, государственного деятеля учтете все малейшие возможности, которые могут послужить на пользу.
Конечно, все было бы легче, если бы время не было таким исключительным в смысле всяких кризисов. Мученичество за Культуру! Это звучит прекрасно, это дает новых, очень ценных друзей, но нужно находить силы, чтобы пережить это трудное время. Главным же условием этого будет действительное единение, взаимное доверие и обоюдная помощь между всеми, в сердцах которых еще теплится истинный Свет.
Враги, служители тьмы со всех сторон пытаются подтачивать основы Культуры, основы наших стремлений, но чувствознание никогда еще не обманывало меня, особенно же в минуты сильнейшего
