Книга Восхождение тени - Тэд Уильямс

Ответ Яшмы заглушил рёв атакующих. Мелкая тёмная фигурка вскочила на преграду — и тут же, дико взвыв, рухнула назад с рассечённым топором одного из стражей брюхом, из которого вывалились кишки. Место упавшего мгновенно заняли ещё двое или трое, и один из нападавших ткнул Молоту Яшме в лицо горящим факелом — тому пришлось отпрянуть, чтоб не обжечься. Вансен рубанул факелоносца, прорвав нечто, похожее по ощущениям на кожаный доспех, и, вроде бы, кожу самого существа, хотя нельзя было сказать наверняка, смертелен оказался удар или нет. И секунду спустя он и ещё один страж уже боролись с другим противником, взобравшимся наверх — дроу с длинным острым ножом, которым он полоснул Вансена по предплечью ниже кольчуги, и уже почти достал и до лица, но капитан сумел схватить его за руку. Сжав что есть сил, Феррас услышал пронзительный взвизг, перекрывший шум сражения — он сломал дроу запястье. Тот выронил нож, но прежде чем Вансен успел притянуть карлика к себе и сломать ему шею, противник вывернулся и упал со стены на сторону защитников.

Что-то большое воздвиглось теперь перед ним, закрывая свет факелов. Яшма наклонился и тюкнул дроу, лежащего у них под ногами, обухом своей кирки. Вансен почувствовал, как тот обмяк, но почти всё его внимание было приковано к громаде перед ним — эттину. Рокочущий рык твари сотряс его кости. Вансен ахнул топором точно по голове чудища, когда оно потянулось к Яшме, но топор отскочил от покрытой твёрдым панцирем башки, не причинив видимого вреда. Эттин же, не обращая на капитана никакого внимания, сгрёб своими медвежьими лапищами Яшму, поднял в воздух и потащил его в пасть. Вансен вцепился в громадные ручищи, но монстр оттолкнул его — отшвырнул, как ребёнок куклу — мужчина ударился о стену туннеля и беспомощно сполз на пол. Пока он пытался подняться, чтобы помочь Яшме, вспышка света и разошедшийся эхом грохот превратили подземный ход в расколовший череп вдребезги белый день — миг ярчайшего света и резкого, отозвавшегося в теле болью звука, как будто две гигантские ладони хлопнули у него над ухом — и это было последнее, что Феррас Вансен запомнил.

“И тысяче художников не написать подобного кошмара”, - думал Мэтт Тинрайт, съёжившись в дверном проёме. И тысяче поэтов, будь каждый хоть в тысячу раз талантливее его самого, не изобразить всего этого ужаса.

Враг напал на Южный Предел.

Множество зданий вокруг Ярмарочной площади полыхали, но никто не пытался потушить их. Со своего места поэт видел не меньше дюжины лежащих тел с торчащими в спинах стрелами. Всё вокруг было в дыму, но он чувствовал в воздухе и другой, незнакомый, запах, сладковатый и тошнотворный, как вонь гниющего мяса. От него жгло глаза, а в горле и груди саднило.

Десятки странных фигур в доспехах продолжали посылать на площадь стрелы с верхушек огромных шипастых чёрных стволов, протянувшихся над водой и стеной. Другие захватчики уже спустились по верёвкам и зарезали множество злополучных жителей, пока Дарстину Кроуэллу и его солдатам не удалось отбросить их назад. На всей площади небольшими группками бились теперь люди и чудовища, разя друг друга в странной, практически полной тишине: даже вопли раненых и умирающих казались едва слышными, будто дым, висящий в воздухе, глушил звуки как вата.

Хендон Толли собственной персоной тоже был там, на площади, и дрался отчаянно, его чёрное сюрко с красным вепрем было хорошо заметно издалека, а чёрный плюмаж на шлеме развевался, сам похожий на струйку дыма. Лорд-протектор замка на мощном боевом коне, привстав на стременах, размахивал мечом и выкрикивал команды своим бойцам, метавшимся вокруг в хаосе битвы.

Они оттеснили большую часть нападающих обратно в тень исполинских колючек, всё удлиняющуюся по мере того, как солнце тонуло за западными стенами, но не могли заставить кваров отступить — а меж тем всё больше воинов-фаэри спешило по шипастым мостам с материка.

Ещё один тонкий вскрик раздался из толпы обитателей замка, которые, как и Тинрайт, стремились убраться подальше от сражения. Кто-то грузный на могучем боевом скакуне примчался, лязгая металлом, на площадь, ведя за собой новый отряд — в карминно-золотых доспехах и чепраках Лэндсендов. Это был Авин Броун, поднявшийся в битву несмотря на болезнь и возраст, — с бородой до середины груди, в своей круглой кирасе чем-то напоминающий чайник. Старик пробивал себе путь старинным двуручным мечом, врываясь со своим отрядом в группу фаэри, окруживших Хэндона Толли, заставляя врагов дрогнуть и разбежаться. Кое-кто из жителей встретил их одобрительными криками.

И всё же, ясно было — потуги защитников отбиться тщетны. Тинрайт понимал, что сейчас должен бы сражаться, но у него не было оружия — да он и не умел управляться с ним. И вообще был напуган донельзя.

“Я поэт! И трус — я ничего не знаю о войнах! Мне вообще не надо было сюда возвращаться!” Но Элан М'Кори и его мать, убегая в безопасный внутренний круг, бросили всё, включая и деньги, которые Мэтт им оставил — деньги, которые Тинрайт не мог позволить себе потерять. “А теперь пропаду, считай, ни за грош — за кошель всего-то с парой морских звёзд! Ну почему я не родился богачом?..”

Сумеречные воины продолжали сыпаться с громадных чёрных стволов, будто жуки из подгнившего бревна. Мгновение казалось, что всё прибывающие квары задавят две жалких сотни защитников Южного Предела числом, но в чём бы ни обвиняли Хендона Толли, а трусом он не был: вместе с несколькими своими людьми он сдерживал нападавших, пока лорд-констебль Беркан Худ собрал оставшихся солдат в некое подобие отряда и возглавил организованное отступление через площадь — они шли, подняв щиты, так что стрелы фаэри отскакивали, не причиняя вреда.

— Отходим! — донёсся приглушённый голос Броуна. — Отходим к Врановым воротам!

Кое-кто из жителей, которых битва застала на Ярмарочной площади, сообразил, к чему идёт дело, и бросился бежать по окаймляющим её галереям, побуждая всех, кто там прятался, припустить за ними: скорее — к мосту на Торговой улице, а затем и во внутреннюю крепость, прежде чем стража захлопнет и запрёт ворота.

“Да возможно ли? — сердце у Тинрайта сделалось тяжёлым, как кусок свинца. — Они сдают весь внешний круг?”

Спустя ещё секунду до него дошло, что если он не поторопится, то его сдадут врагу вместе с этим самым кругом. Колоннада с его стороны площади была забита брошенными телегами и прочим барахлом, позабытым в панике бегства, подхлёстнутой начавшимся боем; у Тинрайта не оставалось иного выхода, кроме как закрыть голову руками и мчаться со всех ног по открытой мостовой, каждый миг ожидая злого укуса смертоносной стрелы.

Несколько их, промахнувшись, щёлкнули по камням совсем рядом, но поэт уже нырнул в толпу у моста под прикрытие повозки, которую какой-то дурак пытался втащить за собой — а солдаты с руганью пихали обратно. Ненадолго защищённый её тряпичной громоздкой тушей, Мэтт Тинрайт вместе с ошалелой толпой стал продавливать себе дорогу на мост на Торговой улице — и на холм, к воротам в замок, — так плотно зажатый телами со всех сторон, что мог почувствовать резкий, отвратительный запах человеческого страха.

Глава 25 В Сон

“Говорят, что фаэри, именуемые Бессонными, выходят в мир только по ночам, и что они крадут сны смертных, поелику собственных не имеют. Говорят также ещё, что Бессонные держат призраки смертных, отошедших без молитвы тригоната, вместо своры псов и выезжают с ними на охоту.