Книга Колесо страха (сборник) - Абрахам Грэйс Меррит

И пока Кентон стоял молча, мертвые глаза черного жреца зажглись хищным светом. Он вскочил, крикнув:

– Отвечай!

– Отвечай Кланету! – взревел Гиги. – Или страх перед ним лишил тебя языка?

В злобном голосе барабанщика Кентон различил предостережение и даже дружелюбие.

– Если благоволение Набу и могло спасти меня, то этого не произошло, – ответил Кентон мрачно.

Черный жрец снова опустился на скамью, усмехнувшись.

– Как не спасет, если я приговорю тебя к смерти, – ответил он.

– Смерть – если он решит так, – прокаркал Гиги.

– Кем бы ты ни был, – продолжил черный жрец, – откуда бы ты ни явился, одно истинно. У тебя есть сила, чтобы разрушить цепь, которая докучает мне. Нет, Захел, останься, – сказал он надсмотрщику, который собрался уйти. – Твой совет тоже полезен. Останься!

– За веслами умер раб, – сказал надсмотрщик. – Я разомкну цепи и выброшу его за борт.

– Умер. – В голосе Кланета прозвучал интерес. – Который? Как он умер?

– Кто знает. – Захел пожал плечами. – От истощения, наверное. Он был одним из тех, которые отправились с нами в путь. Он сидел рядом с тем желтоволосым человеком с Севера, которого мы купили в Эмактиле.

– Что ж, он долго служил нам, – ответил черный жрец. – Теперь он принадлежит Нергалу. Пусть его тело побудет в цепях еще немного. Останься со мной. – Он снова обратился к Кентону, на этот раз со взвешенными словами: – Я предлагаю тебе свободу. Я подарю тебе славу и богатство в Эмактиле, куда мы поплывем, едва ты выполнишь мое требование. Там ты получишь храм и пост жреца, если желаешь их. Золото, женщины и титул – если сделаешь то, что я хочу.

– Что я должен сделать, чтобы получить все это? – спросил Кентон.

Черный жрец поднялся и склонил голову так, что его глаза глядели прямо в глаза Кентона.

– Убей Шарейн! – сказал он.

– Не выйдет, Кланет, – насмешливо произнес перс. – Разве ты не видел, как его побили девки? Все равно что отправлять против львицы человека, которого перед этим одолели ее львята.

– Нет, – сказал Кланет. – Я не имел в виду, что он пройдет по палубе, где его заметят ее наблюдатели. Он может пробраться по корпусу корабля – с цепи по борту. В задней стене каюты, где она спит, есть окно. Он заберется в него.

– Пусть он принесет клятву Нергалу перед тем, как идти, хозяин, – прервал его Захел. – Иначе мы никогда больше его не увидим.

– Глупец! – заговорил Гиги. – Если он принесет клятву Нергалу, возможно, он и вовсе не сумеет пройти. Как мы можем знать, что барьер не станет непроницаемым для него, как и для нас, верных Темному, как и для тех, кто принес клятвы Иштар?

– Верно, – кивнул черный жрец. – Мы не можем рисковать этим. Хорошо сказано, Гиги.

– Почему Шарейн нужно убить? – спросил Кентон. – Позволь мне сделать ее своей рабыней, и я смогу отплатить ей за насмешки и удары. Отдай ее мне – и можешь оставить себе славу и богатство, о которых говорил.

– Нет! – Черный жрец наклонился ближе, внимательнее глядя в глаза Кентону. – Ее нужно убить. Пока она жива, у богини есть сосуд, в который она входит. Когда Шарейн будет мертва, она больше не сможет действовать на этом корабле. Это мне, Кланету, ведомо. Когда Шарейн окажется мертва, Нергал будет править – через меня! Нергал победит – через меня!

В голове Кентона оформился план. Он пообещает сделать это – убить Шарейн. Пробравшись в ее каюту, он расскажет ей о кознях черного жреца. Так или иначе, он заставит ее верить ему. Слишком поздно он понял по лицу черного жреца, что тот разгадал его мысли! Слишком поздно вспомнил острый взгляд надсмотрщика, который изучал выражение его лица, анализируя.

– Смотри, хозяин! – зарычал Захел. – Смотри! Неужто ты не читаешь его мысли, как я? Ему нельзя верить. Ты оставил меня здесь для совета и нашел мой совет хорошим, так позволь сказать, что у меня на уме. Я думал, что этот человек исчез за мачтой, как я говорил. Но так ли это? Боги приходят и уходят с этого корабля, когда хотят. Но люди – нет. Мы думали, что видели, как он сражается с волнами далеко позади корабля. Но так ли это? Колдовством он мог свершить все это, а сам прятался в каюте Шарейн. Мы видели, как из ее каюты вышел он…

– Но его вытолкнули женщины, Захел, – прервал его барабанщик. – Выгнали. Избитого. Помни это. Не было там дружбы, Кланет. Они вцепились ему в горло, как собаки, загоняющие оленя.

– Спектакль! – вскричал Захел. – Спектакль, разыгранный, чтобы обмануть тебя, хозяин! Они могли убить его. Почему же не убили? Его раны – лишь булавочные уколы. Они выгнали его, да, но куда? К нам! Шарейн знала, что он может пересечь барьер. Стала бы она дарить нам эту силу, если бы у нее не было умысла? И что же это за умысел, хозяин? Только один. Подослать его, чтобы он убил тебя. Так же, как ты сейчас планируешь отправить его убить Шарейн! Он сильный мужчина, но дал девочкам побить себя! У него был меч, острый священный клинок, но он позволил женщине забрать его! Хо! Хо! – рассмеялся Захел. – Веришь ли ты в это, хозяин? Я – не верю.

– Во имя Нергала! – в гневе прошептал Кланет. – Во имя Нергала…

Он схватил Кентона за плечи и вытолкнул его через дверь каюты на палубу, сам выйдя следом.

– Шарейн! – взвыл он. – Шарейн!

Кентон поднял голову, преодолевая головокружение, и увидел ее стоящей у двери каюты, обнимающей двух своих девушек за талию.

– Нергал и Иштар сейчас заняты, – насмешливо сказал черный жрец. – Жизнь на корабле стала скучна. У моих ног лежит раб. Раб-лжец. Ты знаешь его, Шарейн?

Склонившись, он поднял Кентона, как мужчина поднимает ребенка. Выражение ее лица – холодное, презрительное – не изменилось.

– Он ничто для меня… червь, – ответила она.

– Ничто для тебя, да? – проревел Кланет. – Но он пришел ко мне по твоей воле. Что ж… его язык лжив, Шарейн. По старому закону для рабов его нужно покарать за это. Я выставлю четырех своих человек против него. Если он одолеет их, я оставлю его в живых – для нашего увеселения. Но если они одолеют его, тогда его лживый язык будет вырван. И я отдам его тебе как знак моей любви, о священный сосуд Иштар! Хо! Хо! – рассмеялся черный жрец, глядя на то, как бледнеет Шарейн. – Проверка твоих чар, Шарейн. Заставь этот язык говорить! Заставь! – Его голос мурлыкал от удовольствия. – Заставь его нашептывать тебе слова любви. Говорить тебе, как ты прекрасна, Шарейн. Как чудесна, ах, милая Шарейн! Пусть он бранит тебя тоже – за то, что ты отослала его ко мне и я вырвал у него язык! Хо! Хо! – хохотал Кланет, выплевывая слова. – Храмовая шлюха! – Он бросил легкий хлыст в руки Кентона. – Теперь сражайся, раб! – проревел он. – Сражайся за свой лживый язык!

Четверо жрецов вышли вперед, вынимая из-под одеяний кнуты с металлическими наконечниками. Они напали прежде, чем Кентон смог собраться с силами. Они кружили вокруг, как четверка голодных волков, атакуя его своими хлыстами. Удары падали на его голову, на обнаженные плечи. Он неуклюже пытался парировать. Металлические наконечники оставляли глубокие порезы. С плеч, груди, спины капала кровь.