Книга Москва разгульная - Ирина Геннадьевна Сергиевская

неоспорима».

Эссе Кроули о России под названием «Сердце святой Руси» проникнуто осознанием значимости русской святости как последнего рубежа духа. Оккультист восторгается русскими, с большим уважением пишет о способности русских к духовной экзальтации: «Похоже, жизнь здесь основана на духовных истинах, а не на материальных иллюзиях. Бедные счастливы, ибо мечтают стать богатыми, а богатые познали всю иллюзорность богатства и отчаиваются в жизни. <…> В этом все русские – они не ценят денег и их пользы. Рождение человека – это хорошо, алкоголь замечательно, религия, искусство – все имеет свою важность – а деньги – это дело евреев».

«…Россия часто напоминает мне Мексику… Я сам видел человека по пояс в воде рядом с Pivnaya, недалеко от ресторана Эрмитаж, который изо всех сил старался не утонуть стоя по пояс в воде. Здесь также есть патио – круглые дворы, окруженные небольшими домами, животные в неожиданных местах, иногда случайные китайцы там и тут, и пьяницы, бредущие по улицам среди бела дня. Я также заметил, что женщины открыто курят на улицах. Электрические трамваи прекрасного качества едут по ужасающе вымощенным дорогам. Всегда можно заметить что-то интересное. Например, нумерация комнат в моем отеле – 109, 103, 108, 106, 101».

Алистер Кроули находит особое вдохновение в изучении русского страдания. «Для русских страдание – это то, что можно наблюдать, но не чувствовать. Они рассматривают тяжелые испытания, выпавшие на их долю, как некий эксперимент Бога над человеком и принимают их, полагая при этом, что высшая цель оправдывает любые средства. Отсюда особый склад ума, способного найти радость в печали и печаль в радости. Отсюда способность к долгому страданию, соседствующая с неистовой свирепостью; нежность, граничащая с жестокостью».

Дает оккультист и наставления по общению с Духами: «Не страшись Духов, но будь с ними тверд и учтив, ибо нет у тебя права презирать и поносить их и, поступая так, ты можешь сбиться с пути. Повелевай Духами и изгоняй их, проклинай их Великими Именами Бога, если в том будет нужда; но не насмехайся над ними и не брани их, ибо это введет тебя в заблуждение».

Многие писатели и поэты Серебряного века с головой окунулись в поиски новых путей с помощью теософии, антропософии и оккультизма. В воздухе витали идеи возрождения, популяризации магии, алхимии и Каббалы. Отголоски оккультных учений мы можем найти у Ф. Сологуба, В. Иванова, В. Ходасевича, М. Волошина, А. Белого и В. Брюсова.

Николай Гумилев также следовал «мистической» моде, участвуя в ритуалах по вызову духов. Кроме того, он увлекся геософией – сакральной географией, представляющей собой науку об «умной сущности земли». Поэт воспринимал свое ремесло как одну из форм освобождения тайных сил. Слово стало тем магическим средством, с помощью которого можно было вторгаться в осязаемую действительность и воздействовать на мир. Его сборник «Романтические цветы» содержит много оккультных символов. По словам литературоведа Николая Богомолова, сборник был выстроен как магическое заклинание, как некий опыт практической магии, направленный на привлечение к себе любви той женщины, имя которой названо в посвящении книги.

Николай Гумилев, следуя «мистической» моде, искал сакральные знания. Портрет работы О. Л. Делла-Вос-Кардовской

Художница Ольга Делла-Вос-Кардовская вспоминала в своих мемуарах, что поэт всерьез рассказывал ей о попытке вместе с несколькими студентами Сорбонны увидеть дьявола.

«Для этого нужно было пройти через ряд испытаний – читать каббалистические книги, ничего не есть в продолжение нескольких дней, а затем в назначенный вечер выпить какой-то напиток. После этого должен был появиться дьявол, с которым можно было вступить в беседу», – перечисляет Делла-Вос-Кардовская. По ее словам, все участники быстро бросили эту затею – лишь Гумилев выполнил все задания и якобы увидел в полутемной комнате какую-то смутную фигуру.

Оккультизмом и магией занимался поэт Андрей Белый, самый крупный мистик из русских писателей и самый крупный писатель из русских мистиков. Поэт, прозаик, философ, одна из культовых фигур Серебряного века – эпохи сколь прекрасной, столь и мистической, в очаровании которой таилось предощущение грядущей катастрофы.

Пленники судьбы:

Борис Бугаев, а именно так назвали сына родители, появился на свет 14 (26) октября 1880 года, в Москве, в профессорском доме на Арбате, 55. Его отец декан физико-математического факультета Николай Васильевич Бугаев мечтал видеть сына знаменитым математиком. Его супруга, Александра Дмитриевна, была одной из первых московских красавиц, из-за чего в семье часто случались ссоры и скандалы. По словам очевидцев, мать Бориса ненавидела математиков, ничего не понимая в той жизни, которой жил ее муж и его коллеги. Сложные отношения родителей, их постоянные скандалы привели к тому, что психика будущего поэта была надломлена.

Боря Бугаев в молодости

Семья жила как на вулкане. Мать терпеть не могла отца, а потому старалась сделать все, чтобы сын вырос непохожим на него. Пока отец прививал Боре любовь к точным наукам, матушка отращивала сыну кудри и учила музыке. «Каждый тянет меня в свою сторону», – жаловался мальчик. О себе, уже будучи известным литератором, Андрей Белый говорил: «Я остался один в четыре года. И с тех пор уже не переставал ломаться даже наедине с собой. Строю себе и теперь гримасы в зеркале, когда бреюсь. Ведь гримаса та же маска. Я всегда в маске! Всегда!»

Единственной отрадой Андрея Белого было чтение и общение с творческими людьми. В их доме часто бывали Чайковский, Тургенев, Толстой. Под влиянием бесед с ними Борис начал писать. От вечных склок мальчика отвлекала и дружба с соседями снизу. Там жила семья Михаила Соловьева – сына известного историка С. М. Соловьёва, с внуком которого Сергеем, тоже будущим поэтом, Борис был весьма дружен. Гостиная дома Соловьёвых была литературным салоном Москвы, здесь бывали историк В. О. Ключевский и философ С. Н. Трубецкой, поэт В. Я. Брюсов и заезжали петербуржцы Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус. Когда Боря Бугаев написал свои первые стихи и принес родителям, услышал в ответ лишь насмешки. Соловьев, наоборот, воскликнул: «Вы – писатель!» И посоветовал Боре взять псевдоним. Остановились на звучном варианте – Андрей Белый.

Учиться мальчика отдали в престижную гимназию Л. И. Поливанова на Пречистенке, где он увлёкся восточными религиями и оккультизмом. Вместе с единомышленниками Борис разглядывал свою будущую судьбу в магическом шаре, вызывал духов, искал в себе способности. По словам очевидцев, он не раз утверждал, что в предыдущей жизни был Микеланджело.

С небес на землю юношу спустил отец, отправив учиться – на