Книга Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Юрий Фельштинский

Журнал исходил из того, что решающая роль в российском рабочем движении постепенно будет переходить из рук интеллигенции к самим рабочим, но для этого они должны получить необходимое марксистское образование, которое вкупе с их активностью и самостоятельностью будет способствовать восстановлению единства социал-демократии. Иначе говоря, перед журналом ставились две главные задачи: знакомить пролетариев с азами марксизма и способствовать восстановлению социалистического единства. Немалая роль в реализации этих задач отводилась Интернационалу, причём в качестве самой близкой ставилась цель восстановления единства расколовшейся фракции в Государственной думе. В первом номере журнала Троцкий писал: «Необходимо, чтобы доверенные лица Интернационала свели обе части нашего расколовшегося парламентского представительства и совместно с ними рассмотрели, что их объединяет и что раскалывает… Может быть выработана детальная тактическая резолюция, формирующая основы парламентской тактики»[878].

В журнале удалось опубликовать несколько статей по вопросам теории (в частности, об историческом материализме, об империализме, по национальному вопросу и др.), по истории классовой борьбы (среди них наиболее значительными были выступления М.Н. Покровского) и её отражению в художественной литературе. Но главное внимание уделялось проблемам текущей политической деятельности, направленной на улучшение экономического положения рабочего класса, и особенно тактическим вопросам движения за социал-демократическое единство. Сам Троцкий посвятил несколько своих статей отношению рабочего класса к парламентаризму, роли государства в экономическом развитии общества и, разумеется, необходимости политического единства пролетариата. Эту задачу, которую редакция журнала считала для себя основной, она не реализовала и реализовать не могла и в силу того, что «Борьба» почти не получила распространения за пределами столицы, и потому, что с самого начала журнал встретил крайне враждебное к себе отношение со стороны большевиков, прежде всего Ленина.

С началом войны издание было прекращено. Сотрудничество же с «Киевской мыслью» полностью не удовлетворяло журналистским амбициям Троцкого в двух отношениях. Во-первых, газета находилась далеко, непосредственная связь с редакцией была невозможна. Во-вторых, и это главное, свои позиции в леволиберальной газете, тем более находившейся под пристальным наблюдением российских властей, особенно в условиях войны и все более усиливавшегося цензурного контроля, приходилось выражать крайне осторожно. По этим причинам Троцкий сосредоточил внимание на сотрудничестве в выходившей в Париже русскоязычной социал-демократической газете «Голос», издававшейся с 1 сентября 1914 г. на паритетных началах группой эмигрантов, стоявших на центристских и левых позициях.

Главное, что их объединяло и что привлекало Троцкого, были чётко выраженная антивоенная точка зрения и стремление к восстановлению социал-демократического единства. Наиболее видной фигурой среди издателей «Голоса» был Мартов, новое сближение с которым произошло перед самым началом мировой войны, в середине июля 1914 г. в Брюсселе, когда оба они обратились в информационно-совещательный орган 2-го Интернационала с протестом против раскольнической деятельности Ленина. Казалось, Троцкий и Мартов на время забыли или хотя бы притупили свои предыдущие острые разногласия и взаимные обвинения.

Была предпринята очередная попытка добиться объединения фракций РСДРП. В состоявшемся в Брюсселе 3 (16) — 5 (18) июля 1914 г. совещании участвовали Организационный комитет меньшевиков, ЦК большевиков, плехановская группа «Единство». Троцкий вместе с Эмилем Вандервельде и Карлом Каутским представляли Международное социалистическое бюро. Большевики по требованию Ленина от объединительных действий отказались. Был, правда, образован так называемый «третьеиюльский блок» (иронический намёк на «третьеиюньский переворот» Столыпина в 1907 г.), но и он не означал какого-либо реального объединения, поскольку Ленин был крайне возмущён происшедшим[879].

Сближение Троцкого с Мартовым продолжалось недолго. Если человеческие качества Мартова — его искренность в отстаивании собственной позиции, его публицистическая страстность и логика — были сродни натуре Троцкого, политическая деятельность Мартова, который не просто стремился добиться единства российской социал-демократии — этого настойчиво добивался и Троцкий, — а пытался осуществить объединение на базе нереального, по мнению Троцкого, курса на нахождение некой средней линии, равнодействующей различных течений, вызывала у Троцкого резкое отторжение. Троцкий всячески пытался убедить Мартова порвать с оборонцами. «Заседания редакции превращались в длиннейшие дискуссии, во время которых Мартов с изумительной гибкостью ума, почти с каким-то софистическим пронырством избегал прямого ответа на то, рвёт ли он со своими оборонцами, а Троцкий наступал на него порою очень гневно», — вспоминал Луначарский. В конце концов дело дошло до «почти абсолютного» разрыва, и Мартов пришёл к выводу, что с Антидом Ото надо «держаться вечно настороже»[880].

В редакции «Голоса» нашлись и другие деятели, с которыми Троцкому несколько легче оказалось найти общий язык. Это были социал-демократы, которые стояли на правом фланге большевизма или даже могли рассматриваться как полубольшевики, — А.В. Луначарский, Д.З. Мануильский[881], С.А. Дридзо (выступавший под псевдонимом А. Лозовский[882]). Все они в будущем, как и Троцкий, станут «подлинными» большевиками, однако, в отличие от Троцкого, превратятся в послушных сталинских слуг и будут изо всех сил стараться угодить новому вождю в жесточайшем преследовании его критика и соперника. Пока же они занимали близкие позиции, совместно редактируя не только газету, но и партийные прокламации[883]. Луначарский высказывал даже мнение, что «Голос» являлся в то время крупнейшим в Европе центром пропаганды интернационалистских убеждений[884].