Книга Война - Алексей Рудаков

— Старший сержант Герасимов, сэр. Позывной Гав, сэр.

— Любите литературу? Хм…. Но сейчас это не важно, Гав. М-да. — Я хотел было повернуться к Птаху и подколоть его, но, в последний момент передумал — ситуация, хоть и сглаженная эффектом прыжка, к шуточкам не располагала.

— Поправьте меня, Гав, но, мне кажется, с вами ко мне пришли ветераны, так?

— Верно, сэр. Со мной все наши десятники. За каждым не менее четырёх компаний, сэр.

— Отлично. Так вот. Мы только что покинули Кубео. Не потому, что это Имперская система, отнюдь. Я сам, если кто не знал — Лорд Империи и довольно долго был Рыцарем при Её Дворе. Проблема в другом. — Я сделал короткую паузу и глотнул воды из запасов скафандра: — Проблема в том, что в системе Кубео жизни нет!

Они переваривали услышанное секунд десять, а потом взорвались негодующими воплями:

— Чё?

— Как это нет?!

— Кэп, не гони!

— Бред! Не верю!

— Мёртвой стала?

— Правду давай, правду, а не сказки твои летунские!

Я медленно поднял вверх руку, открытой ладонью направленную на них и шум начал стихать. В своё время я подметил этот трюк у Тода. Если поднять её медленно и застыть неподвижно — народ обычно затихал, ожидая объявления чего-то важного. Так произошло и на этот раз.

— Бойцы! Я неверно высказался — жизнь там есть, в системе Кубео с биосферой всё в порядке. Вот только людей нет!

В рубке воцарилась мёртвая тишина.

— Нет ни людей, ни станций, ни кораблей и никаких буёв. Система девственно чиста.

Вот тут их проняло — заговорили разом все. Сбившиеся в кучу люди бурно жестикулировали и, бывшее вначале неразборчивым и тихим бормотание постепенно набирало силу. Оставалось только небольшой искры, чьего-либо выкрика, чтобы они от слов перешли к делу. И, конечно же, такой выкрик, и не один, последовал.

— Как это возможно?

— Да не может такого быть!

— Капитан — в сговоре!

— Точно! Это их происки!

— Погубить нас хотят!

— Долой!

— Бей летунов!

Толпа надвинулась и несомненно — быть бы мне как минимум битым, если б не Птах — он выскочил вперёд, преграждая им путь и принимая стойку для рукопашного боя:

— Убью! Ну, сукины дети, давайте, подходите!

Рванувшиеся вперёд десантники замерли — всё же авторитет у капитана был, и судя по тому, как они замерли, начав нерешительно топтаться на месте — он был немаленький.

— Стоять! Смирно! Кому сказал! Смирно, павианы! Мокрицы облезлые! Смотреть на вас стыдно, балбесы!

Как это не странно, но его выкрики возымели действие — нет, по стойке смирно никто не вытянулся, но движение прекратилось, и готовая разорвать нас толпа превратилось в сборище напуганных детей.

— Позор! — сбавлять напор он явно не собирался: — Сборище гамадрилов! Вы чего? Меня перед нанимателем позорить вздумали? Эххх… Мужики, — Птах разочарованно взмахнул рукой и повернулся к ним спиной, бросив напоследок: — Лучше б вы меня убили, чем такое пережить!

Повернувшись ко мне, он вытянулся по стойке смирно и отдав честь, произнёс командным голосом:

— Милорд капитан, сэр! Приношу вам свои извинения за этот бардак! Виновные будут наказаны! Самым строгим образом, сэр! — После чего он сделал шаг в сторону и замер слева от моего кресла.

— Хорошо, капитан, — Кивнул я ему в ответ, не поворачивая головы: — Это ваши люди и вам решать, что с ними делать.

— Ах вот вы как запели! — из толпы выдвинулся коренастый десантник и наведя в щель между мною и Птахом ствол своего карабина, и, не спуская с нас взора, чуть повернул голову к стоявшим рядом:

— Мужики! Мочи их! Они же гады…

Договорить он не успел — Гав сделал шаг и коротким, практически неразличимым глазу ударом отправил его на пол.

— Командир, капитан, сэр! — Он ногой отбросил оружие в сторону — я при этом затаил дыхание, надеясь, что оно не выстрелит — обошлось.

— Мы, ну, признаём свою вину, сэр. Командир. Но! Мы имеем право знать — что происходит!

— Верно!

— Да!

— Наше право!

Не так громко, как до этого, но всё же достаточно разборчиво загомонили у него за спиной.

— Капитан? — Птах повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь — Вам решать, милорд. Мы же можем только почтительно вас просить, милорд, сэр.

— Хорошо, — Я кивнул, надеясь, что выгляжу достаточно представительно. В конце концов, так часто милордом меня ещё не называли: — Продолжим. Но я надеюсь на выдержку ваших людей, капитан Птах. Или, — Я сделал паузу: — Хотя бы не её остатки.

В ответ он кивнул и скорчив разочарованную гримасу, с сожалением обвёл взглядом смущённых бойцов.

— Я остановился на том, что в системе Кубео мы не обнаружили признаков деятельности человека, — Начал, а точнее возобновил свой рассказ я: — И до Кубео мы посетили несколько Систем, где прежде, согласно лоции, были и Станции, и города на поверхности. Везде картина была одна — полное отсутствие признаков жизнедеятельности человечества.

Кто-то сдавленно охнул, и я поморщился. Эта эмоция не осталась без внимания капитана — он нахмурился и незаметно, наверное, для меня, погрозил кулаком, забыв при этом, что все его жесты хорошо отражались в левом остеклении рубки.

— Так вот. Сейчас мы движемся в систему Ахернар. Как вы помните, а если нет, то я напомню — эта система была колонизирована одной из первых и, кроме того — там зародилась наша Империя.

— Милорд, сэр! — перебив меня, капитан извинился коротким поклоном и, дождавшись моего кивка, продолжил: — Прошу прощения, милорд, но можно к сути. Мои орлы не сильны в науках.

— Орлы? А только что они походили на стаю напуганных куриц, капитан.

— Милорд, сэр. Они — орлы в бою, когда противник виден, а вот так, когда не понимаешь — что происходит, — Он поёжился: — Мне тоже, прошу прощения милорд, некомфортно.

Орлы согласно закивали головами, с надеждой бросая взгляды то на своего командира, то на меня. В этот момент они больше всего походили на стайку цыплят, в первый раз выпущенных на улицу из уютного загончика.

— Ну, к сути, так к сути. Система Ахернар была колонизирована в Две тысячи триста десятом. В триста четырнадцатом была провозглашена Империя. Минуточку! — Я поднял руку, видя, что глаза слушателей стекленеют: — Сейчас мы летим туда. Если человечество есть — то там оно должно быть по любому!

— При всём моём уважении, сэр, — Гав сделал шаг вперёд и прижал руку к сердцу: — Сэр, сейчас три тысячи триста третий, при чём тут эта древняя история? Не, конечно, нам было интересно всё это, да парни? — он обернулся назад и присутствующие невнятно прогудели что-то неразборчиво-одобрительное: — Но, сэр? К чему это всё?