Книга Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Часом позже она вышла из банка. Управляющий не провожал ее до двери, но тем не менее он был очень вежлив, когда понял, что она хочет разместить у него чек на триста фунтов. Открыть счет - так он назвал это. Однако он не был таким же любезным, как мистер Гольдберг, поскольку быстро оценил ее одежду и соразмерил соответственно свою вежливость. Эмили считала, что для него не должно иметь значения, во что она одета, хоть в рубище, если она вкладывала деньги в его дело.

Но посещение банка сказало девушке одно - ей нужна одежда, и срочно. И она собиралась купить ее, потому что в данный момент ей нужно было что-то. Что-то, что поможет ей избавиться от ощущения, что она была ничем. Но, сказала Эмили себе, она не собирается платить за это безумные деньги, которые указаны на ценниках в магазинах Ньюкасла. Нет. Она снова пойдет в тот магазин подержанной одежды в Феллберне. На этот раз она знала, что ей нужно, и она не выйдет оттуда, одетая как комедийная актриса. Более того, покупка одежды отвлечет ее от разных мыслей и от сильного желания дать волю своему горю, потому что ей ужасно хотелось разреветься, как она плакала, когда была ребенком, - согнуться, обхватив колени руками, и плакать, плакать и плакать.

Эмили вернулась в дом тети Мэри в половине седьмого и ужасно удивилась, когда вошла в кухню. Кухня казалась переполненной, когда она уходила, хотя малыши сидели на полу. Но сейчас собралась вся семья, и восемь человек расположились вокруг стола.

Ее кузен Пэт, работающий вместе с отцом на сталелитейном заводе, был крупным парнем, почти мужчиной. Сначала он удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся и развязно сказал:

— Ну-ну! Ничего себе, выглядишь, как резвая лошадка.

Смутившись, Эмили обвела присутствующих взглядом, а они стеснительно приветствовали ее кивками. Только дядя Фрэнк поднялся на ноги и произнес:

— Ну, будь я проклят! Я много лет не видел тебя, девочка, и я все еще представлял тебя совсем девчонкой. Ну и ну. Я сильно ошибался, правда? — Он протянул руку, и она взяла ее, но почти сразу же его оттолкнула тетя Мэри, которая подошла к Эмили, оглядела с головы до ног несколько раз и воскликнула:

— Да, девочка, вот теперь ты в порядке! Одета с иголочки. Где ты взяла все это?

— В том магазине. — Эмили состроила тете Мэри гримасу, а Мэри воскликнула:

— В Феллберне, в магазине подержанных вещей. Ничего себе! Выглядишь как дама.

Эмили тоже так думала. Более того, она гордилась тем, что попросила показать ей что-нибудь хорошего качества и спокойных тонов, а когда ей показали розовато-лиловый костюм, состоявший из юбки и полупальто, девушка сразу же поняла, что это было как раз то, что она хотела. Пальто было слегка расклешенным и имело длину в три четверти. Оно было отделано узкой полоской меха не только по воротнику, но и вокруг манжет и застегивалось до горла. Подол юбки был подшит шелковой каймой, защищавшей от грязи. А пуговицы привлекали внимание тем, что были сделаны из тонкого черного шнура.

И шляпка, сделанная из зеленого велюра, с одним небольшим пером, лежащим на полях с правой стороны. Но это было не все. На ногах у девушки была надета пара туфель, застегивавшихся сбоку на пять отделанных перламутром пуговиц. Когда тетя Мэри начала восклицать по их поводу, Эмили приподняла ногу и сказала:

— Такое впечатление, что они сделаны специально для меня, они сидят как влитые.

— А что это такое? — Мэри указала на большой коричневый чемодан.

— О, это... это чемодан для путешествий. Он не кожаный, но похож на него. Я купила себе еще кое-что, поэтому... ну, я и взяла его.

Мэри стояла и, не отрывая глаз, смотрела на Эмили. То же самое было и с ее семейством. Потом тетя спросила:

— Как все прошло?

— Просто прекрасно, тетя Мэри.

— Хорошо, хорошо, девочка... Ладно, садись. Эй, вытряхивайся отсюда! — Она стащила одного из своих отпрысков с длинной скамьи у стола. — Ты уже достаточно поел. — Затем, повернувшись к Эмили, она сказала: — Садись сюда, девочка, и перекуси.

Прежде чем сесть, Эмили сняла пальто и шляпку, а Мэри, взяв их у нее, предложила:

— Давай их сюда, а то эта орава быстро запустит в них руки и все испачкает.

После того как она устроилась за столом, тетя Мэри поставила перед ней тарелку супа, из которого, подобно остову корабля, торчали бараньи ребра. Дядя Фрэнк, обсасывая подобную кость, которую держал в руках, сказал:

— Я слышал, что у тебя был не самый удачный период в жизни, девочка.

Она проглотила полную ложку супа, а потом ответила:

— Да, можно и так сказать, дядя Фрэнк.

— Ну, ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, ты это знаешь. Хотя жаль, как сказала Мэри, что мы не можем устроить тебя здесь на ночлег, но тебе будет вполне хорошо через дорогу у миссис Причард.

— Да уж, клопы составят тебе компанию... — Пэт наклонился к ней через стол с ехидной улыбкой на лице.

— У нее нет клопов. — Мэри протянула руку и дала своему великовозрастному сыну хорошую оплеуху, а он на это рассмеялся и воскликнул:

— Как, неужели она от них избавилась?

Я преследовал клопа вокруг холма.

Он знал, что я жажду его крови.

Это пропел один из мальчишек, сидевших у очага, а Мэри крикнула ему:

— Если ты не будешь следить за своим языком, я оторву тебе нос.

Пэт снова наклонился через стол к Эмили и сказал голосом, который считал шепотом:

— Возможно, ты удостоишься чести познакомиться с Полли.

— Ох уж этот Пэт!

— Все нормально, ма, все нормально. Я просто сказал ей. Вроде как подготовил. Понимаешь, — он сделал притворно важное лицо, — Полли Причард особенная. Все на нашей улице знают, что это так, потому что она полностью оплачиваемый член Общества защиты работающих проституток.

Когда его отец уронил кость в суп и чуть не подавился, тетя Мэри воскликнула:

— Я предупреждала тебя, Пэт! Учти, я так тебе врежу, что стальной молот - это ничто по сравнению с моим ударом.

— Ну, мама, я просто предупреждаю Эмили о том, с чем она столкнется.

— А я предупреждаю тебя о том, с чем столкнешься ты.

Теперь за столом все хихикали. Фрэнк низко опустил голову и занимался следующей костью, а Пэт, все еще с важным лицом, смотрел на Эмили, которая была несколько озадачена его поведением, думая, уж не копает ли он под нее, рассказывая об этой Полли Причард. А он продолжал:

— Она неплохой человек, Эмили, вот что я хочу тебе сказать. Она ходит на исповедь каждый воскресный вечер, но она иногда торчит там так долго, что я начинаю жалеть молодого отца Клэпхема, потому что то, что она рассказывает, наверняка бросает парня в пот, как если бы он голым задом сидел на растопке.