Книга Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Только не я! И потом, я просто не смогу. И Дуглас тоже.

— Джубал, Майк согласится с любым решением, которое вы примете относительно его денег. Он даже не поймет его сути.

— Черта с два! Бен, не так давно Майк написал завещание и прислал его мне на рецензию. Это был самый практичный документ из всех, что мне встречались. Он осознал, что имеет на счету больше, чем могут потратить его наследники… поэтому он использовал часть денег для того, чтобы сохранить остальные. Там кругом сплошные капканы, и расставлены они не только против претендентов на наследство со стороны как законных, так и действительных родителей (Майк знает, что он незаконнорожденный, хотя ума не приложу, как он докопался), но также и против каждого члена экипажа «Посланца». Он обеспечил себе возможность выиграть дело против любого наследника, вчиняющего ему иск, и обстряпал все так, что потребуется свергнуть правительство, чтобы оспорить его завещание. Завещание показывает, что он знал о каждой ценной бумаге, о всех активах. Я не нашел ни одной зацепки. — «Включая, — подумал Джубал, — твое обеспечение, мой брат!» — И не говори мне, что я могу запустить лапу в его деньги!

— Мне бы очень этого хотелось, — мрачно сказал Бен.

— Нет. По даже если бы я смог, это без толку. Вот уже год, как Майк не снял со счета ни доллара. Дуглас звонил мне: Майк не отвечает на его письма.

— Ничего не снял? Джубал, но он же сорит деньгами направо и налево.

— Может быть, его церковь приносит доход.

— Странно. Это ведь не совсем церковь.

— А что же?

— Ну, прежде всего, школа иностранного языка.

— Ну-ка еще разок?

— Там учат марсианский.

— Тогда ему ни к чему называть ее церковью.

— Может, это и церковь. С точки зрения закона.

— Послушай, Бен, каток — тоже церковь… если найдется секта, которая провозгласит, что катание на коньках — по сути своей богослужение… или что катание на коньках выполняет определенную обрядовую функцию. Если ты можешь петь во славу Господа, то с той же целью можешь кататься на коньках. На Малайе есть храмы, которые, на взгляд постороннего, ни что иное, как пансионы для змей… но тот же самый Верховный суд отнесется к ним как к «церквям»… чтобы защитить наши собственные секты.

— Ну, Майк тоже пригрел немало змей. Джубал, нет ли каких-нибудь исключений?

— Хм… спорный вопрос. Церковь, как правило, нельзя привлечь за предсказание судьбы или вызывание духов предков… Она может принимать даяния и делать так, что они по сути будут платой. Человеческие жертвоприношения противозаконны… но и они совершаются в нескольких местах нашей планеты… возможно, прямо здесь, на родине свободы. Если что-то невозможно делать открыто, это делается тайно, во внутренних святилищах, куда нет хода язычникам. Так что, Бен? Майк делает что-то, из-за чего может сесть?

— Ну-у… наверное, нет.

— Что ж, если он осторожен… Фостериты показали, чего можно достичь, не имея практически ничего. Джозефа Смита линчевали за гораздо меньшее.

— Майк многое взял у фостеритов. Это часть того, что волнует меня.

— Так что же тебя все-таки тревожит?

— Всякие штучки на тему «водных братьев».

— Мне что, вделать в зуб ампулу с ядом?

— Предполагается, что принадлежащие ко внутреннему кругу могут рассоединяться по своей воле, безо всяких ядов.

— Я никогда до этого не дойду, Бен. Но я знаю способы, как воспользоваться последней защитой. Валяй, я слушаю.

— Джубал, я сказал, что Майк пригрел у себя немало змей. В прямом и переносном смысле. Там у него настоящее змеиное гнездо. И очень опасное. Его храм занимает очень много места. Большой зал для общественных собраний, несколько меньших для встреч посвященных, куча других помещений и жилые комнаты. Джил по радио рассказала мне, как до них добраться, поэтому я плюхнулся около служебного входа на боковой улочке. Жилье у них над залами, так что получается и в стороне, и в людях.

Джубал кивнул.

— Законны твои действия или нет, а любопытные соседи ни к чему.

— В данном случае — отличная мысль. Двери открылись, и я вошел. Видимо, меня предварительно осмотрели, но камеры я не видел. Еще две автоматические двери — и труба подъемки. Джубал, это была необычная подъемка. Управляется она не пассажиром, а кем-то снаружи. И ощущение совсем не такое, как в обычных трубах.

— Никогда ими не пользовался и не собираюсь, — заверил Джубал.

— Для этой вы могли бы сделать исключение. Я взмыл мягко, словно перышко.

— Бен, я не доверяю машинерии. Она кусается. — Джубал помолчал. — Однако мать Майка была одной из величайших инженеров, а его отец — настоящий отец — вполне квалифицированным специалистом, даже более того. Если Майк усовершенствовал подъемки так, что они стали подходить для людей, то не стоит удивляться.

— Возможно. Я поднялся наверх и остановился. Не надо ни за что хвататься, не надо уповать на сети безопасности (я их там, кстати, и не видел, сказать по правде). Еще одни автоматические двери, а за ними — огромная жилая комната. Несколько странно обставлена, довольно аскетично. Джубал, люди считают, что и твой дом несколько эксцентричен.

— Чепуха! Он прост и удобен.

— Так вот, твое menage[40]— это пансион тетушки Джейн по сравнению с причудами Майка. Я уже стоял в комнате, когда увидал то, чему сперва не поверил. Крошку, татуированную от шеи до пят. И хоть бы лоскуток какой на ней был! Черт, на ней везде были татуировки. Фантастика!

— Бен, ты мужлан, хоть и вырос в городе. Я знал когда-то такую девушку. Весьма симпатичную.

— Ну… — уступил Бен. — Эта тоже довольно-таки симпатична, когда привыкаешь к ее художественному оформлению. А еще она постоянно носит с собой змею.

— Я уже думал, не та ли самая это женщина. Полностью татуированные женщины весьма редки. Но та, что я знал тридцать лет назад, вульгарно визжала при виде змей. А я вот люблю змей. Надо будет взглянуть на твою подружку.

— Вы сможете это сделать, если навестите Майка. Она там вроде управляющей. Патриция, но все зовут ее Пат или Патти.

— А, вот это кто! Джил с большим уважением говорила о ней, но никогда не упоминала о ее татуировках.

— Но по возрасту она вполне может быть вашей подружкой. Я сказал «крошка», но таково было первое впечатление. На вид ей двадцать с чем-нибудь. Она сказала, что столько ее старшему сыну. Так вот, она подошла, вся — сплошная улыбка, обняла меня и поцеловала. «Ты Бен. Добро пожаловать, брат! Я дам тебе воды!» Джубал, я занимаюсь газетным делом уже давно. Я многое повидал. Но меня никогда не целовала абсолютно незнакомая дама, одетая лишь в татуировки. Я смутился.