Книга Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942) - Владимир Хазан

Всякие мои сношения с ЦКм и другими партийными организациями были прекращены. Боевая Организация предоставила в мое распоряжение нужные средства. Мне было поручено записывать и пересылать ЦК подробные отчеты о деле.

Рачковский назначил через Гапона свидание со мной на 4-е марта 1906 г. в 10 часов вечера в отдельном кабинете ресторана Контан, куда я явился в назначенное время, но никого не застал.

По дальнейшему ходу переговоров с Гапоном я пришел к заключению, что Рачковский придет на свидание со мной, только если предварительно выдам ему что-нибудь через Гапона.

Несмотря на имевшиеся у меня инструкции Азефа относительно одного Гапона, я[10] не считал возможным привести их в исполнение в виду поднявшихся в печати разоблачений против Гапона[11].

Не имея возможность снестись лично с ЦК-м, я решил на свою ответственность ликвидировать дело и уехать за границу, о чем сообщил Центральному Комитету.

Но вскоре решение это переменил. Я вернулся в Петербург, предоставил возможность группе рабочих, членам партии[12], которые должны были привести в исполнение данное мне от имени ЦК-та поручение, убедиться лично в несомненности предательства Гапона.

28 марта 1906 г. Гапон был убит в Озерках.

Добавляю:

1) членом БО я не был.

2) Фактическое постановление ЦК, выяснившееся для меня после смерти Гапона, заключалось в следующем: признав Гапона провокатором, ЦК постановил убить Гапона вместе с Рачковским во время одного из их конспиративных свиданий; но совершение террористического акта над одним Гапоном отклонил в виду слепой веры в него значительной массы рабочих[13],

3) Член ЦКта Азеф со своей стороны утверждал, что поручения относительно одного лишь Гапона не давал.

4) Центральному Комитету в настоящем известно, что это утверждение Азефа опровергается фактом привлечения самим Азефом к убийству именно одного Гапона лиц, которые по сложившимся позже обстоятельствам не приняли в нем участия[14].

5) Впоследствии я узнал, что, получив извещение о неудавшемся убийстве Рачковского и Гапона и о том, что я уезжаю за границу, ЦК публично изъявил согласие на участие в организовавшемся общественном суде над Гапоном (суд Грабовского). ЦК предполагал предоставить суду мои показания о предательстве Гапона. Я узнал также, что ЦК в целом фактически ничего не подозревал о происходившем в Озерках.

6) Член ЦК Азеф, знавший об изъявленном ЦК согласии на участие в публичном суде над Гапоном, знал также о моем возвращении в Петербург.

Центральному Комитету известно, что за три дня до смерти Гапона Азеф был извещен обо всем и что он имел возможность в любое время остановить меня.

7) В свое время мной было предъявлено ЦК письменное заявление, что убийство Гапона совершено членами партии, которым я, как представитель партии, сказал, что они приводят в исполнение состоявшийся над Гапоном приговор ЦКта. Если ЦК не выносил одному Гапону приговора и смерть его партийным делом признать не может, я ввел людей в заблуждение. Поэтому я формально требовал от ЦКта партийного следствия и суда над собой, приговор которого должен быть опубликован.

Центральный Комитет ответил мне, что считает происшедшее недоразумением и не усматривает оснований для суда надо мной[15].

8) Все возможное для опубликования дела Гапона было мной сделано. Оно осталось неразъясненным по причинам от меня не зависящим[16].

Мои отчеты Центральному Комитету опубликую, как только смогу дополнить их подробным изложением дела.

Центральный Комитет П С-Р не откажет публично подтвердить или опровергнуть вышеизложенное.

18/31 января 1909 г.

Член партии с-р

П. Рутенберг

Русские газеты не откажут перепечатать это заявление.

Приложение III

Статья Рутенберга «Как устанавливаются международные связи (Русско-итальянские отношения)»

Печатается по: Современник. 1911. № 10. С. 306–19

Осенью 1909 года в Италию приехал уполномоченный Совета съезда южно-русских углепромышленников горный инженер Пальчинский с поручением изучить итальянский угольный рынок.

На основании собранных сведений он полагал, что русский донецкий уголь по качествам своим и ценам может конкурировать с английским углем в Италии. Он обратился ко мне как к лицу, знающему Италию, связанному с итальянской углепромышленной средой, с предложением заняться вместе с ним организацией этого дела.

Я встретился с Пальчинским в Генуе в ноябре 1909 г. Работа его производила впечатление солидное. Из собранных сведений он составлял отчеты, касавшиеся количества, качества и цен ввезенных в Италию за последнее десятилетие горнозаводских продуктов. По требованию Совета съездов он купил и отправил в Харьков образцы английских углей, употребляемых на генуэзском и неаполитанском рынках[17]. Профессор Рубин образцы эти исследовал и результаты исследования опубликовал в «Горнозаводском Деле» (1910).