Книга Нити судьбы - Мария Дуэньяс

— Да, Сира, сколько времени прошло…

— Пять лет, — бросила я. — А теперь скажи наконец, зачем ты пришел.

— По нескольким причинам, — ответил Игнасио. — Но прежде чем начать разговор, думаю, тебе стоит переодеться. И принеси мне свои документы. Спрашивать их у тебя на выходе из кинотеатра показалось мне невежливым, учитывая твое теперешнее положение.

— А почему я должна показывать тебе документы?

— Потому что, насколько я слышал, ты теперь гражданка Марокко.

— А тебе какое до этого дело? У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь.

— Кто тебе сказал, что нет?

— Нас с тобой давно ничто не связывает. Я уже другой человек, Игнасио, у меня нет ничего общего ни с тобой, ни с кем бы то ни было из моего прошлого. За эти годы в моей жизни произошло много всего, и я совсем не та, какой была раньше.

— Мы все уже не те, какими были, Сира. Никто не мог остаться прежним после войны, которую мы пережили.

Между нами повисло молчание. В голове, как встревоженные чайки, закружили, сталкиваясь друг с другом, тысячи не подчинявшихся воле воспоминаний. Передо мной сидел мужчина, который мог стать отцом моих детей, добрый и честный человек, когда-то обожавший меня и получивший взамен кинжал в сердце. Этот человек способен превратиться в самый страшный кошмар: возможно, все эти годы в его душе жила обида и злость, и теперь он готов на что угодно, лишь бы заставить меня заплатить за предательство. Например, выдать полиции, обвинив, что я не та, за кого себя выдаю, и раскопать давние обвинения против меня, мои старые долги.

— Где ты был во время войны? — спросила я, с трудом преодолевая страх.

— В Саламанке. Поехал туда на несколько дней проведать маму, и в это время началось восстание. Я присоединился к националистам — у меня не было другого выхода. А ты?

— Я жила в Тетуане, — не задумываясь ответила я. Возможно, не стоило говорить так откровенно, но было уже поздно поворачивать назад. Как ни странно, мой ответ обрадовал Игнасио. Его губы тронула слабая улыбка.

— Понятно, — тихо произнес он. — Понятно, теперь все сложилось.

— Что сложилось?

— То, что мне требовалось о тебе знать.

— Тебе ничего не нужно обо мне знать, Игнасио. Единственное, что тебе нужно, — это забыть меня и оставить в покое.

— Я не могу, — твердо произнес он.

Я не стала спрашивать почему: побоялась, что он попросит объяснений, начнет упрекать за предательство и причиненные страдания. Или еще того хуже: он мог сказать, что все еще меня любит, и умолять вернуться.

— Ты должен уйти, Игнасио, должен выкинуть меня из головы.

— Не могу, дорогая, — повторил он, на этот раз несколько язвительно. — Я был бы рад никогда не вспоминать о женщине, разбившей мое сердце, но, увы, это невозможно. Я работаю в Главном управлении безопасности министерства внутренних дел. Моя обязанность — следить за иностранцами, приезжающими в нашу страну, в особенности за теми, кто намеревается жить в Мадриде постоянно. И ты — одна из этих людей. К тому же заслуживающая повышенного внимания.

Я не знала, смеяться мне или плакать.

— Чего ты хочешь? — спросила я, вновь обретя дар речи.

— Документы, — потребовал Игнасио. — Паспорт и сопроводительные таможенные бумаги на вещи, привезенные из-за границы. Но сначала переоденься.

Он говорил холодно и уверенно, по-деловому. И совсем не походил на того Игнасио, нежного и по-детски простодушного, чей образ хранила моя память.

— Ты можешь показать мне удостоверение? — тихо спросила я. Я чувствовала, что он не лгал, но мне нужно было выиграть время, чтобы прийти в себя.

Игнасио вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник, ловко раскрыл его одной рукой и привычным жестом продемонстрировал удостоверение. Там действительно была его фотография, имя, должность и название упомянутой им организации.

— Подожди минуту, — пробормотала я.

Войдя в свою комнату, я торопливо сняла с вешалки в шкафу белую блузку и синюю юбку, после чего выдвинула ящик с нижним бельем. Мои пальцы коснулись писем Бейгбедера, спрятанных под сложенными комбинациями. Я заколебалась, не зная, что делать: оставить их там, где они лежали, или срочно перепрятать в более надежное место. Глаза быстро скользнули по комнате: на шкаф, под матрас? Или за зеркало на туалетном столике? Или в коробку с туфлями?

— Побыстрее, пожалуйста, — донесся из зала голос Игнасио.

Я засунула письма подальше, хорошенько спрятала под бельем и решительно задвинула ящик. Не имело смысла перепрятывать: в любом месте их можно найти или не найти, это вопрос исключительно везения.

Я переоделась, достала документы из прикроватной тумбочки и вернулась в зал.

— Харис Агорик, — медленно прочитал Игнасио, когда я вручила ему паспорт. — Место рождения — Танжер, место проживания — Танжер. Дата рождения та же, что у Сиры Кироги, — надо же, какое совпадение.

Я ничего не ответила. Почувствовала внезапно подступившую тошноту и с огромным трудом подавила ее.

— Можно узнать, с чем связана эта перемена гражданства?

Ситуация, в которой я оказалась, была совершенно неожиданной: такого поворота событий я не предусмотрела, и Хиллгарт, разумеется, тоже. Мне пришлось на ходу придумывать правдоподобную версию.

— У меня украли паспорт, и я не могла восстановить его, поскольку в Испании шла война. Один хороший друг похлопотал, чтобы я получила марокканское гражданство и у меня не было проблем с документами. Это не фальшивый паспорт, можешь проверить.

— Я уже это сделал. А имя?

— Мне посоветовали сменить его, чтобы оно походило на восточное.

— Харис Агорик — разве это арабское имя?

— Это на тарифите, наречии рифов, — солгала я, проявив лингвистические познания, полученные благодаря Бейгбедеру.

Игнасио несколько секунд хранил молчание, не сводя с меня глаз. Живот скрутило, но я изо всех сил старалась не выдать свою нервозность, бросившись в туалет.

— Я хотел бы знать, какова цель твоего пребывания в Мадриде, — потребовал Игнасио.

— Я здесь работаю. Шью, как и раньше, — ответила я. — Это мое ателье.

— Покажи мне его.

Мы прошли с Игнасио в соседний зал, и я молча продемонстрировала ему рулоны тканей, модели костюмов и модные журналы. Затем провела его по коридору, открывая двери в комнаты. Безупречно чистые примерочные. Туалет для клиенток. Мастерская, полная обрезков тканей, выкроек и манекенов с наполовину готовыми заказами. Гладильная с дожидавшимися своей очереди вещами. Кладовка. Мы с Игнасио шли рядом, как в прежние времена во время наших прогулок. Мне вспомнилось, что тогда он был выше почти на голову, а теперь разница между нами казалась меньше. И виной тому были не издержки памяти: когда я была обычной швеей в ателье, а он — безработным служащим, я почти не носила каблуки, а сейчас, пять лет спустя, туфли делали меня выше на полголовы.