Книга Огненный шторм - Дмитрий Янковский

– Что? – Саурон посмотрел на меня. – Какой полк? Учитель, вы никогда не рассказывали об этом!

– Он не мог, – сказал я. – Но сейчас уже можно. Теперь ясно, что вы совершили тогда все, что могли. Расскажите эту историю своему ученику, – я кивнул на Саурона. – Бывшему ученику.

– Не хочу бередить старые раны, – вздохнул Шугарон, не оборачиваясь. Но я понял, что на глазах у бывалого воина слезы. – Расскажите ее сами.

– Ладно. Ты хорошо знаешь историю Третьей межзвездной, Теоден? – спросил я.

– Да, – быстро ответил юноша. – Но никогда не слышал ни о каком серкешианском полку.

– И не мог слышать. Пойдем, присядем. – Я подошел к скамье и опустился на нее. Рядом занял место Саурон. – Та война принесла нам много горя, не сомневаюсь, ты это знаешь. Самая длинная и самая кровавая война в истории Федерации. Она длилась четырнадцать лет и унесла сто восемьдесят шесть миллиардов жизней. Среди этих погибших было восемьсот шестьдесят два человека, подвиг которых мало кому известен. Но если бы они не совершили его, то Федерации наверняка бы не было. Это произошло приблизительно в середине войны. Только-только наступил перелом. Ты знаешь, что Серкеш четыре года находился в блокаде, и когда федеральные силы прорвали ее, то оказалось, что моральный дух воинов Серкеша не только не сломлен, но еще более окреп. За время блокады не было ни одного дня, когда бы на эти равнины не падали бомбы. Обстрел прямой наводкой с кораблей и бомбардировка с самолетов длились круглые сутки. По поверхности планеты текли реки, вода которых представляла собой расплавленный взрывами снег. Серкеш потерял много людей. И все серкешианцы горели желанием отомстить. Тогда было принято решение сформировать отдельный полк целиком из жителей этой планеты. Туда направили лучших из лучших. Командование принял твой учитель. Создание полка держалось в секрете. Генштаб рассматривал его как психологическое оружие. Это было понятно. Четыре года блокады, и тут вдруг отдельный полк. Кроме того, всем известна доблесть серкешианцев и их презрение к смерти. Там, где появлялся полк, победа была гарантирована. После проведения нескольких удачных операций подразделение случайно попало под обстрел нашего линкора. Погибло сорок три бойца. И тогда полк отвели на Лунную базу для разбирательства. Виноват был командир эскадры, который, не проведя разведку, отдал приказ об открытии огня. Но этот командир был сыном одного из членов Военного совета. Конечно, отец сделал все, чтобы выгородить его. Кстати, отца звали Олег Потуданов, а сына – Виктор. Было проведено заседание трибунала. Офицеры, проводившие его, были лояльны Потуданову, а улики явно сфабрикованы. Якобы установили, что Шугарон сам вызвал огневую поддержку с линкора, но неправильно указал координаты. И твоего учителя попытались арестовать. Когда представители службы военной юстиции пришли, чтобы забрать его, то все бойцы полка встали на защиту своего командира. Дело едва не дошло до перестрелки. И тут около Луны вынырнула десантная эскадра броффов. А изнутри базы ударили броффианские диверсионные отряды, каким-то образом проникшие туда. Они захватили рубку управления орудиями базы. Весь персонал вступил в бой, но защитники не могли противостоять хорошо спланированному нападению. Наши десантные корабли не могли приблизиться к базе, чтобы высадить подкрепления, так как орудия держали под прицелом все окружающее пространство. Вскоре в живых остался только серкешианский полк. Несмотря на лживое обвинение, они не предали Федерацию и ценой огромных потерь выбили броффов с базы. Из восьмисот семидесяти пяти бойцов выжили только тринадцать. Среди погибших был друг Шугарона. В ходе боя возникла необходимость обесточить огневую рубку. Но у броффов была мощная оборона в энергоцентре. Все понимали, что, если даже удастся туда прорваться, назад дороги не будет. Броффы уничтожат всех. И друг Шугарона вызвался идти вместе с небольшим отрядом добровольцев. Перед тем как вступить в бой, он попросил твоего учителя позаботиться о сестре, в которую Шугарон был влюблен. Она тоже служила в этом полку. Шугарон приказал ей уйти в тыл, тем более что она была ранена. Но девушка ослушалась. В конце боя из нашего кольца выскользнули около десятка броффианских техников. У них не было тяжелого оружия, поэтому серьезной опасности они не представляли. Шугарон послал возлюбленную с небольшой группой на бронетранспортере ликвидировать отступивших. Они зажали техников в узком проходе. Но один из них открыл огонь по бэтээру. Броне он не причинил вреда, но один луч попал в незакрытую бойницу и, пробив стык броневых пластин в бронежилете серкешианки, убил ее. А когда прилетела подмога, то Шугарона обвинили в том, что он не сберег своих бойцов и не подчинился решению военного трибунала. Лишь вмешательство нескольких честных офицеров позволило заменить расстрел ссылкой. Но для Шугарона не это было самым большим наказанием. В битве за Лунную базу он потерял друга и любимую.

Я замолчал. Саурон молча смотрел в спину своему учителю и обдумывал рассказ. Через несколько минут он сказал:

– Неужели это сошло с рук Потуданову и его прислужникам?

– Нет. Через год после войны правда открылась, и Шугарону были принесены официальные извинения. Герою разрешили вернуться в армию. Но зачем это было нужно ему?

23:34:59

Мы вступили во Дворец Посвящения, колоссальное сооружение, построенное целиком изо льда. По сути, Ледяной Шпиль был одним огромным залом, в котором и должно проходить посвящение. Его величественность поражала – по моим прикидкам, ледяной потолок находился на высоте не менее километра. В длину зал был четыреста метров, а в ширину около пятидесяти. Идеально отполированные стены позволяли видеть все, что находилось снаружи.

Здесь было так же холодно, как и вне зала, только не дул ветер. В стене, расположенной напротив входа, находилась ниша. В ней во время церемонии располагался Совет, который и решал, достоин ли серкешианец звания воина. Всего в Совет входили шесть человек.

У других стен уже толпились в ожидании Посвящения молодые серкешианцы и серкешианки, прошедшие беспощадную школу двух лет жизни вне родной планеты. Саурон направился к ним, а его учитель остался со мной.

– Не хотите посмотреть на бывших учеников? – спросил я.

– Хотите сказать – «посчитать их и узнать, сколько выжило»? Нет, я и так знаю. Почти с самого начала учебы я видел, кому не суждено вернуться, а кто достигнет высочайших успехов. Я ведь учил их с восьми лет. И когда Теоден улетал, я почти не боялся за него. Он был лучшим. Точнее, он был самым благородным. – Шугарон говорил медленно, подбирая слова. – И у него случались неудачи, но он всегда легко переживал их. И всегда соблюдал принципы рода Саурон, одного из древнейших родов Серкеша. Их девиз – «Отвага и Честь». Теоден никогда не отступал от него. Однажды я с учебной группой, в которой был и он, летал на Актиок-2. Теодену тогда исполнилось четырнадцать. Им дали несколько часов на то, чтобы без моего присмотра прогуляться по городу. И Саурон увидел, как к девушке приставали несколько парней. Им было лет по восемнадцать, но он, не раздумывая, кинулся защищать ее. Он всегда отлично владел нашим боевым ножом и в той драке убил троих. Но у этих подонков оказалось огнестрельное оружие, и Теодена ранили. Если бы не милицейский патруль, то он бы погиб. И только потом выяснилось, что те, кого он убил, были десантниками корабля Республики. Едва не разгорелся конфликт, но все удалось уладить. Вот таков наш Теоден. Отличный воин. Он мог бы добиться успехов. Если бы захотел. Видите, куда он пошел?