Книга Карлуша на Луне - Борис Карлов

— Что такое! В своем ли вы уме, господин Крысс? — Пупс задёргал шнурок колокольчика.

— Одевайтесь, ваше сиятельство, одевайтесь, никто не придёт. Все разбежались, словно зайцы.

— Нет, нет, этого не может быть!

Крысс открыл сейф и начал шарить по полкам.

— Держите. — Он протянул Пупсу документы. — Это ваше новое удостоверение личности: с этого момента вас зовут Пуфик и вы старший приказчик галантерейного магазина в Сан-Комарике.

— Пуфик!.. А почему только приказчик?.. А вы думаете, они все выпили воду?..

Теперь Пупс говорил только для того, чтобы не молчать. Он всё понял и теперь быстро одевался. Надев на себя добротный шерстяной костюм, он окликнул Крысса, продолжавшего рыться на полках огромного сейфа:

— Что вы там ищете?

— Как это что! Где у вас тут наличные деньги?

— Наличные деньги? — удивился Пупс. — Я как-то уже и забыл, что это такое — наличные деньги. На банковском счету есть какие-то миллиарды…

Крысс перестал рыться и проговорил, глядя на Пупса с нескрываемой неприязнью:

— Вы понимаете, что мы теперь нищие?

— А у вас самого, что же, нет наличных денег?

Крысс вынул пухлый бумажник и пересчитал купюры:

— Четыре тысячи шестьсот пятьдесят фертингов. И это вместо того, что у нас было…

— Ничего, на первое время хватит, — заметил Пупс примирительно.

Разыскав в гардеробе пузатый чемодан-саквояж, Крысс принялся сгребать в него всё, что подворачивалось под руку: золотые и серебряные безделушки с полок; статуэтки, чернильницу и пресс-папье с письменного стола. Пупс снял со стен несколько картин, отодрал холсты от рам, кое-как свернул и тоже уложил в саквояж.

Внезапно и громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули и переглянулись.

— Не подходите, — сказал Крысс.

Но не успел замолкнуть первый телефон, как его трель на свой лад подхватил второй, третий, четвёртый… Кабинет наполнился тревожным и пронзительным перезвоном стоящих на письменном столе телефонных аппаратов.

— Идемте, — сказал Крысс. — Сейчас сюда придут.

Они вышли в пустой коридор, и Пупс направился к парадной лестнице.

— Не туда! — схватил его за рукав Крысс. — Сюда, через кухню!

Пробравшись через опустевшую кухню и подсобные помещения, они вышли на хозяйственный двор и, перескакивая через грязные лужи и отбросы, заторопились в сторону темнеющего за каменной оградой леса.

— Если пойдём напрямик, выйдем к железнодорожной станции, — объяснил Крысс. — Помогите мне забраться.

Пупс подтолкнул Крысса на кромку стены, подал ему саквояж и протянул руку.

— Ну, помогайте же теперь мне! — зашептал он в нетерпении.

Но Крысс не спешил давать ему руку. О чём-то задумавшись, он медлил.

— Вы даже не знаете моего нового имени, — сказал он, переживая внутренние колебания.

Но, как бы там ни было, Пупс стоил немножко больше, чем Крысс.

— Опознать ваш труп не составит труда, — заверил он своего бывшего министра, взводя курок огромного револьвера, извлеченного из-за пазухи, и прицеливаясь. — Новое имя вам даже не понадобится.

Крысс быстро протянул ему руку:

— Ну, давайте же! Что за ерунда пришла вам в голову?..

Пупс схватился за руку и, цепляясь ногами за неровности, вскарабкался на стену. Они сели рядом и отдышались.

— В саквояже моё добро, — напомнил Пупс. — Оно стоит больше ваших четырёх тысяч.

— Хорошо, хорошо. Не хватало нам ещё ссориться из-за пустяков. Прыгайте первым.

— Нет, вы прыгайте.

— Хорошо.

По ту сторону стены загремел саквояж, затем почти бесшумно спрыгнул Крысс. Пупс прыгнул за ним следом, и земля ощутимо вздрогнула. Крысс сдавленно вскрикнул, — очевидно, он не успел посторониться. Послышались удаляющиеся шаги и затихающая брань.

С безграничной властью Верховного Правителя было покончено.

Глава двадцать шестая

Телезрители звонят в студию, потому что этого шоу нет в программе. — Фокс предлагает сдаться. — Дикий гном против железного робота

Ханаконда закончил чтение манифеста и вперил свои колючие глаза в объектив телекамеры.

— Запомните этот взгляд, — прошипел он зловеще. — Теперь вы все будете меня бояться. Бояться и ненавидеть. Ненавидеть, но бояться. Мне не нужно вашей любви, мне нужно ваше послушание. Послушание и страх — именно это необходимо для поддержания нового порядка, который, — Ханаконда торжественно повысил голос, — я объявляю с этой минуты!

Он поднялся с места и тут только заметил, что Губошлёп делает ему какие-то отчаянные знаки из-за стекла режиссерской кабины. Он приложил к уху радиосуфлер и услышал:

— Шеф, тут творится что-то непонятное! Зрители звонят наперебой и спрашивают, почему этого нет в программе. Кажется, они принимают вас за клоуна из шоу вечерних страшилок!

— Что… Что ты сказал?.. — Ханаконда задрожал от ярости, на его губах выступила пена. — Они приняли меня за клоуна?..

— Погодите, шеф, ещё кое-что! На связь вышел Фокс, Тайный министр, он хочет с вами поговорить!

В радиосуфлер ворвался голос Фокса:

— Ханаконда, слушайте меня внимательно: только что мы взяли двух типов, которые запалили автостоянку. Это ваши дружки — Тефтель и Жмурик. Сейчас мы отправим их к вам, а дальше думайте сами. Они вам всё объяснят, потому что нам вы всё равно не поверите. Предупреждаю сразу: если не начнёте выходить по одному с поднятыми лапами, забросаем слезоточивыми шашками и начнем штурм. Всё поняли?

— Тьфу на тебя, — прохрипел Ханаконда. — Моя уже взяла, Пупсу хана. А этих двоих можешь оставить себе…

Но в это время в коридоре уже слышались голоса Тефтеля и Жмурика: «Не стреляйте, не стреляйте!»; Хорёк, который держал на прицеле дверцу лифта, пропустил их на этаж.

— Шеф! Шеф! — закричали те наперебой. — Всё кончено! Порошок больше не действует, они все очухались! Надо сдаваться, шеф, пока ещё не поздно! Фокс обещал, что, если мы выйдем с поднятыми руками, он устроит нам вполне приличные условия — там, на болоте. Чистые продукты, баня, смена белья…

— На болоте?! — взвизгнул Ханаконда и схватил Жмурика за горло.

Это было тем более несправедливо, что про болото сказал не Жмурик, а Тефтель. В запале Ханаконда душил все сильнее и сильнее, и, если бы ему не разомкнули руки, работы у полиции бы поубавилось.

— Пошли, уходим, — скомандовал шеф. — Фараоны так и не поняли, что у нас есть вертолёт.

— Но, шеф… — пролепетал Тефтель.

— Что такое?