Книга Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

— Неудачная мысль. Командование направило на его устранение трех опытнейших бойцов. Им объявили, будто Дарвин вышел из-под контроля и стал изменником. — Неоновые огни плясали в глазах Старейшего адским пламенем. — Все трое погибли. Затем Дарвин убил генерала Чевертона — командира их подразделения. Человека, отдавшего приказ. Вы понимаете, что у вас с этим ассасином много общего?

Старик пытался произвести на него впечатление глубиной собственной осведомленности. Один из верных признаков уязвимости или самомнения. Ракким лишь не мог определить, чего именно.

— Воины-тени также обладают неизмеримой ценностью. Стратегически они полезнее ассасинов, но те и другие одинаково опасны для верховного командования. Воины-тени умеют сливаться с коренным населением. Именно поэтому их и называют тенями. Способность растворяться в окружающей среде, мимикрировать под врага… разве можно ожидать от них другого при их роде деятельности? — Старейший покачал головой. — Мне удалось разыскать много фидаинов в отставке, но ни одного ассасина. И ни одного воина-тени. Вы с Дарвином единственные в своем роде.

Над черными горами мерцали искорки звезд. Достаточно близкие, чтобы их увидеть, и в то же время непостижимо далекие, чтобы прикоснуться. Не поддающееся логике наблюдение странным образом успокаивало. Ракким представил себе Аллаха, живущего среди бесчисленных галактик. По крайней мере, сам он на месте Всевышнего предпочел бы жить именно там.

Старейший прислонился к перилам.

— Ваша последняя миссия… что конкретно произошло? Я пытался выяснить, но все отчеты оказались уничтожены. Вероятно, случилось нечто особенное. Операция длилась несколько месяцев. Значительно дольше, нежели предполагало командование. Вас сочли погибшим, но вы вернулись. Невредимый, как всегда. Если вас и допрашивали, то об этом не сохранилось никаких записей. Затем, буквально через несколько дней, вдруг исчезли два высокопоставленных офицера. Представители вашего руководства. Растаяли, словно утренний туман. Расположение трупа генерала Чевертона ясно показывало, что Дарвин недоволен его приказом, но тела этих двоих не обнаружены до сих пор. Тем не менее смысл документа понятен. Может быть, именно поэтому вам и позволили уйти в отставку? Или вмешался Рыжебородый? Он тогда обладал большей властью.

— Спасибо за крайне интересную беседу и прекрасный вид, но я немного устал. Еще не оправился от ран. Очень хочется принять теплую пенистую ванну.

— Будьте осторожны. Не засните в ванне. И обдумайте мое предложение.

— Не сомневайтесь. Обдумаю самым внимательным образом. Вы ведь выигрываете при любом раскладе. Если я соглашаюсь, вы получаете в свое распоряжение воина-тень. Если отказываюсь, Дарвин с радостью начинает охоту на меня и всех, кто представляет для вас угрозу. А если я найду доказательства, он от них избавится.

— Никаких доказательств не существует.

Ракким пожал плечами:

— Вы угробили двадцать миллионов человек… и даже не получили того, чего хотели. Прошло столько лет, а вас до сих пор страшит перспектива не добиться поставленной цели. Жалкое зрелище.

— Я уже признал свои ошибки. Недооценил жизнеспособность христианства. Слишком много времени провел в мегаполисе. Решил, что вера слаба и все от нее легко отступятся. Представить себе не мог, что после избрания Кинсли огромная масса баптистов, пятидесятников и католиков эмигрирует в Библейский пояс. Такого вполне можно было бы ждать от правоверных — разве сам Пророк, да благословенно будет имя его, не ушел из Мекки в Медину в час тяжелейших испытаний? Но христиане? Хотя и это не имело бы значения, погибни Рыжебородый вместе с братом. Мои люди в службе государственной безопасности захватили бы власть, и дни Кинсли на посту президента были бы сочтены. А после мы бы разобрались с Библейским поясом. Нация нуждалась в объединении тогда, нуждается в нем и теперь. Нет, потеря четвертой бомбы была чистой случайностью, виной всему оказались злой ветер и бурное море, но я готов взять на себя ответственность за то, что недооценил силу веры христиан.

— Весьма великодушно с вашей стороны. Тем не менее вы не можете отрицать, что это крайне серьезный просчет. Может, вы ошиблись в чем-нибудь еще?

— Полагаете, будто я должен пуститься в бега? — резко произнес Старейший и прикусил губу. — Когда Запад погряз в хищениях и лукавстве, я молился. И платил политикам. Когда Запад запретил религию, я молился. И платил бывшим дипломатам и журналистам, то есть людям, для которых все имело цену. Иногда мне казалось, что я никогда не смогу отмыться. Взрывы бомб просто свалили прогнившее дерево. Посмотрите на карту. Китай готов завоевать весь мир, но я посеял зерна сомнения в России. Как вы думаете, многие страны готовы открыть свои границы для сионистов? Нет, Россия почти созрела, как и Южная Америка. Китай до сих пор сопротивляется, но я прошу вас еще раз посмотреть на карту. Иран, Ирак, Индонезия, Пакистан, Восточная Африка, Нигерия. Словно разрозненные детали выкройки, только и ждущие появления халифа, который сошьет их воедино. Халифа, который возглавит правоверных на пути к величию. Ожидание закончилось, Ракким. Мы начнем прямо здесь.

Аплодисменты бывшего фидаина эхом разнеслись по пентхаусу.

— О, какая великолепная речь. Готов поспорить, вас редко перебивают. Вы склонны отдаваться порыву и готовы продолжать вечно. Не имеет значения, что именно вы говорите, аудитория благоговейно кивает, точно слушает самого Пророка. Перед вами обычно ползают на брюхе или вы позволяете лишь преклонять колени? Обладание такой властью весьма приятно, если все идет гладко, но у нее имеются и подводные камни. Вы к ней привыкаете, привыкаете к тому, что вам безмолвно внимают, а когда что-то происходит не так, а это случается всегда, вы теряетесь и не знаете, как поступить. Вас начинают обуревать сомнения. Нет, этого, конечно, никто не замечает, вы для этого слишком хорошо владеете собой, но ситуация начинает пугать вас. И тогда вам приходится звать на помощь кого-нибудь вроде Дарвина, но его очень сложно контролировать. Вы даже не пригласили его сюда, потому что опасаетесь, как бы он не выкинул чего-нибудь неожиданное. Также готов поспорить, вы не говорили ему того, что сказали сегодня мне. Я угадал? — Он погрозил Старейшему пальцем. — Видите? Возможно, вы совершили очередную ошибку. Опасно сообщать Дарвину о том, что вы действительно задумали, но еще опасней что-либо ему недоговаривать. Ассасины и воины-тени… мы все принимаем слишком близко к сердцу. И лично я бы на вашем месте внимательно за ним присматривал.

— Благодарю за совет. — Старейший не выразил ни гнева, ни каких-либо других чувств. По крайней мере, сейчас.

Ракким улыбнулся:

— Вид действительно прекрасный. Словно взираешь с вершины мира. Но я бы все равно предпочел скорее оказаться в ванне.

54

Перед полуденным намазом

— Волнуешься?

— Скорее возбуждена.

На выходе из бутика «Джой лак» Ракким украдкой взглянул в зеркало. На главной торговой улице шумела многолюдная толпа. Покупатели со всех концов мира страстно желали истратить привезенные с собой деньги. Холеные нефтяные бароны из Западной Африки, техны из Японии и России, арабы в окружении привычной свиты. Туристы осваивались в великолепном новом мире. И никаких признаков «хвоста». На самом деле уже в течение нескольких дней он не замечал людей, каким-либо образом выделявшихся из толпы. Старейший заявил, будто предоставил им полную свободу действий, но Ракким решил считать наличие слежки аксиомой. Всегда следует рассчитывать, что за тобой наблюдает человек, превосходящий тебя профессионализмом.