Книга Бои у Халхин-Гола (1940) - Давид Иосифович Ортенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже натягиваются палатки. Из автобуса выкатываем движок. Старый, много раз чиненный движок. Пробуем ход печатной машины: она работает безотказно. Приготовленные заранее статьи уже набираются.
Впереди новый путь по незнакомой монгольской степи.
Жара, безводье, отсутствие населенных пунктов, незнакомая страна! Всего на марше мы выпустили шесть номеров. Наборщики и печатники работали с подлинным героизмом. Во время остановок они не отдыхали. В степи мы почти совсем не получали газет. Информация ТАСС отсутствовала. На помощь нам пришли военкоры-связисты. Они организовали приемку сводок информации. Так появились в газете долгожданные телеграммы о событиях на Родине и за советским рубежом.
В газете регулярно давались короткие статьи под рубрикой: «Советы бойцу», «Личная гигиена, правила питья воды на походе», «Поход в жару», «Как отдыхать на привалах».
Не доезжая города Баин-Тумэн, мы встретились с ранеными бойцами нашего 603-го полка, уже участвовавшего в боях с японцами. Правдивые патриотические рассказы раненых мы поместили в газете. Отважные воины Красной Армии рвались скорее обратно на фронт.
…Тамцак-Булак. На краю селения у изгиба степных дорог — следы недавней бомбежки. Наши редакционные машины глубоко зарываем в землю. Сверху покрываем веревочной сеткой с вплетенной травой.
До сих пор газету экспедировала сама редакция. Бывая в частях, мы привозили газеты. Раздавали газеты встречающимся эшелонам, автоколоннам. Нам приходилось туговато, поскольку мы не имели других средств передвижения, кроме своих тяжелых специальных машин. С прибытием в Тамцак-Булак экспедирование проходило через политотдел.
Первыми поехали на передовую линию работники редакции тт. Пепеляев и Хазов.
Давно уже редакция ставила вопрос о переименовании газеты. Название «За боевые темпы» недостаточно полно выражало настроение бойцов. Газете дали заголовок «За Родину!» Заголовочного деревянного шрифта у нас не оказалось. Как же сделать новый заголовок?
— На линолеуме! — подал кто-то мысль. Но кто сможет вырезать заголовок?
— Попробую, — вызвался печатник Любимов.
Где достать линолеум? Все надо было делать быстро. Нашли выход: вырезали кусок линолеума, покрывавшего пол наборного отделения.
Выпуск первого номера «За Родину» был ознаменован первым знакомством с японскими самолетами.
Послышались глухие взрывы. Подкравшиеся с большой высоты японские летчики пытались неожиданно бомбить Тамцак-Булак. Но вражеские стервятники потерпели поражение. Их бомбы рвались в степи, в стороне от селения. Японцам пришлось спасаться от наших зениток и истребителей. Мы наблюдали воздушный бой.
Первый номер «За Родину» выпустили со свежим материалом, привезенным с фронта Пепеляевым и Хазовым.
Сообщение этих товарищей заслушали на собрании сотрудников и бойцов, работавших в типографии.
Пепеляев и Хазов рассказали о замечательном подвиге бесстрашного командира отделения Павла Пономарева, ныне Героя Советского Союза. 18 июля поместили письмо командира взвода Антипина: «Как командир отделения Пономарев бил японцев».
Но вот поступил приказ командования частям: двинуться ближе к передовым линиям. Вместе с бойцами пошла и наша редакционная колонна.
Дождь испортил дорогу. 20 июля, к рассвету, мы были у склонов горы Хамар-Даба, во втором эшелоне штаба дивизии. Передовые линии были от нас в шести километрах по прямой.
Утро. Моросит дождь. Замаскированные сетками- и травой наши автобусы готовы к работе. Саперы уже копают для машин новые земляные убежища. Наборщики, не теряя времени, набирают материал в очередной номер. Наш движок, прикрытый от дождя навесом из брезента, в полной исправности. Рядом редакционное совещание. Сидеть негде: кругом мокро. Плащи-палатки накинуты на плечи. Стоя под дождем, обсуждаем основные темы ближайших номеров.
Вместе с инструктором-литератором Кайгородовым пошли В этот день собирать материал об артиллеристах. Батарея только что отстрелялась. Беседуем со старшиной Усатовым. и наводчиком Беляевым. Они рассказали нам о связистах Дремине и Кудряшеве. Связисты трижды под яростным огнем японцев хладнокровно и четко восстанавливали порванную осколками связь.
Находим Дремина.
Но вот команда: «Воздух!» В небе — японский разведчик-корректировщик. Летит довольно низко. «Ну, сейчас японская артиллерия бить будет», — говорит Усатов. Ближе и ближе рвутся японские снаряды. На батарее после каждого разрыва кричат:
— 50 метров!
— 30 метров!
— 15 метров!
Но наши артиллеристы не из робких. Они спокойны под огнем противника. Больше того, разрывы японских снарядов сопровождаются язвительными остротами по адресу врага. После одного из разрывов кто-то из артиллеристов кричит:
— Неточно бьют! Глаза косят у японцев! Это у них от расширения зрачков на чужую собственность!
Бойцы смеются. Кайгородов тоже не выдержал, высунувшись из щели с записной книжкой в руках, кричит: «Кто сказал насчет зрачков?» Оказывается — сказал командир огневого взвода тов. Карусев…
Наши читатели требовали от газеты сводки боевых действий. В «Героической Красноармейской» такая сводка печаталась.
Мы поехали специально в редакцию «Героической Красноармейской», чтобы выяснить, нельзя ли сводки нам получать одновременно с ними. И каково было наше удивление, когда мы узнали, что эти сводки не приходят готовыми в редакцию. Их составляет сама редакция. А для этого они ездят ежедневно в штаб армейской группы и на передовые позиции.
Вернувшись домой, сразу принялись по этому принципу за составление сводки. Это был первый и, надо сказать, нелегкий опыт.
Вечером на командном пункте мы читали записи дежурных, донесения, приказы. До командного пункта добираемся частью пешком, частью с походной кухней, обратно с грузовиком, везущим легко раненых. Беседуем с красноармейцами. У них одно желание: скорее обратно на фронт. Да, это действительно советские богатыри! Подходим к «дому». Заметить этот «дом», тем более ночью, нельзя: все тщательно замаскировано. Только ухо улавливает отчетливый стук нашего движка. Это печатается первая полоса «За Родину!» Скорее сводку в набор! Итак, завтра бойцы прочтут первую сводку «С полей боевых действий нашей части».
Уже начинает светать. Кончился один из многих фронтовых дней. Усталость напоминает о себе. Поспать не мешает. Где? Лучшее место около печатной машины в автобусе. Рокот моторчика и лязг машины усыпляют. Печатник Федотов поглядывает изредка, чтобы ненароком рычаг «американки» не задел голову журналиста, уснувшего вблизи машины.
…30 июля осталось в памяти навсегда. Накануне батальон 603-го полка крепкой контратакой сильно потеснил японцев. Сейчас нужно было обобщить опыт бойцов: как действовали лопатой, штыком, прикладом. Утром Пепеляев — наш секретарь редакции уехал в 603-й полк. Задание было: побеседовать с бойцами о проведенных боевых действиях и, кроме того, узнать точнее, где сейчас находится, куда отправлен раненый Пономарев. По обыкновению тепло простились.
Через несколько часов секретарь политотдела сообщил тяжелую весть: разрывом японской мины сильно ранены. комиссар 603-го полка Пильник и Пепеляев.
— Где они сейчас?
— Увезли в санбат.
Немедленно едем с Кайгородовым туда.
Пепеляеву недавно сделали операцию. Он лежал на носилках. Голова, руки, ноги перевязаны. Сквозь повязки раны кровоточат. Садимся рядом
