Книга Желанная - Ольга Герр

Я двинулась вдоль столов. Готова поспорить здесь есть иерархия. Нельзя просто взять и сесть, где вздумается. Так где же место хозяйки крепости? Рядом с хозяином крепости — рассудила я.

Мне потребовалось время, чтобы сообразить — лучшие места у огня. Чем дальше от камина, тем холоднее и темнее. Там сидит челядь.

Я не ошиблась: Тор расположился в центре ближайшего к камину стола в окружении верных наемников. Муж делал вид, что не замечает меня, я тоже не горела желанием общаться с ним. К тому же ни одного свободного места, где я могу присесть, за столом не было, как, впрочем, и других женщин. Зато они полностью занимали второй в ряду стол. Туда я и направилась.

Едва приблизилась, дамы подвинулись. Выходит, я не ошиблась с выбором. Это маленькая победа вселила в меня уверенность.

Я села, и служанка поставила передо мной тарелку с похлебкой — в каше плавали куски мяса. Я осторожно попробовала варево и чуть не подавилась — заиграла музыка. Услышав лютню, покраснела до корней волос. Словно вернулась к моменту, когда меня практически на этом самом месте заставили прилюдно заниматься сексом.

Но никто в зале не повернулся в мою сторону, люди вели себя так, словно ничего особенного с моим участием здесь не происходило. Неужели для них публичный секс в порядке вещей?

Выедая из каши мясо, я поглядывала по сторонам и отметила закономерность: девочки носили две косы; незамужние девушки — простую косу, некоторые позволяли себе выпустить пряди у лица. Замужние, как я уже знала, заплетали «рыбий хвост», а вдовы — своеобразный венок из косы. Очень удобно. Сразу видно, кто есть кто.

— Поздравляю, Алианна, ты как всегда выбрала лучшего, — рядом присела моя ровесница с такой же косой, как у меня. Замужняя. Она обращалась ко мне по имени без приставки «миледи», вероятно, мы на одной ступени социальной лестницы.

У нее были вьющиеся волосы с рыжиной, как у большинства местных, а еще грудь пятого размера. Последнюю как свое главное достоинство она выставляла на всеобщее обозрение в глубоком вырезе декольте. Рядом с ней я почувствовала себя плоской доской.

— Моего мнения никто не спрашивал, — парировала я.

— Но как удачно совпало! Ты умудрилась сохранить положение тойоны крепости. Правда, говорят, что суда тебе не избежать. Может, еще посмотрю, как тебя столкнут с мыса в море. Торвальд отлично все рассчитал. Если тебя осудят, он останется единственным опекуном Ивара.

— Меня оправдают, — произнесла без особой уверенности.

— Поживем, увидим, — улыбнулась собеседница. — Как, кстати, отношения с Тором? Насколько помню, вы расстались врагами. Из-за тебя он покинул крепость.

— Прошло столько времени, — я беспечно махнула рукой. Ни к чему демонстрировать страх. — Старые обиды забылись.

— Тор не из тех, кто прощает обиды. Не обольщайся.

Я все приглядывалась к девушке. Черты ее лица казались смутно знакомыми, как и ее слова. Где-то я это уже слышала. Наконец, меня осенило — она же похожа на Гунхильду! Глаза — северное море. Такое же синее и холодное как то, что за окном. Прямой нос, тонкие, поджатые губы и фамильные скулы клана Арвид. Я буду не я, если передо мной не родственница моих мужей. Какая-нибудь двоюродная сестра. Еще бы узнать, как ее зовут… Но спрашивать об этом напрямую нельзя. Ни у нее, ни у других.

Разговор прервал звон колокола. От неожиданности я чуть не опрокинула на себя похлебку.

— Корабль! — глаза собеседницы зажглись азартом.

Я едва не поинтересовалась: «что это значит?», но вовремя прикусила язык. До чего сложно делать вид, что происходящее для меня норма, когда все в диковинку.

Люди в зале пришли в движение. Вскоре они потянулись к выходу, я в том числе. Пока мужчины накидывали легкие кожаные куртки и вооружались, женщины поднялись на стену. Мне повезло занять место в первом ряду, но я не знала, на что смотреть, пока кто-то не крикнул:

— Вон он! Глядите!

Десятки рук указывали на открытое море. Уже стемнело, завывал ветер, и волны бились о скалистый берег особенно ожесточенно. В преддверие шторма угодил корабль. Он был обречен разбиться о скалы без путеводной звезды, которой мог стать огонь маяка на одинокой скале, выдающейся в море.

Мужчины покидали крепость через открытые ворота. Но вместе того, чтобы пойти к маяку и зажечь его, они свернули к берегу и принялись спускаться к воде.

— Что они делают? — спросила я у близстоящей женщины. Было темно, на мне капюшон, да и женщина смотрела в сторону моря, а не на меня — подходящее сочетание для расспроса. Она не вспомнит, с кем говорила.

— Ждут, когда корабль напорется на рифы, — ответила она. В ее голосе сквозило предвкушение. Женщины на стене походили на спортивных фанатов, болеющих за любимую команду.

Мне стало не по себе. Вплоть до мурашек.

— Корабль разобьется! Погибнут люди! — ужаснулась я.

— Разумеется, — кивнула собеседница. — И Владыке будет чем поживиться.

Мужчины, между тем, снаряжали лодки, складывая в них сети. Они собирались выйти в открытое море, но не для того, чтобы спасти людей. Их интересовал исключительно груз.

Гибель корабля произвела на меня гнетущее впечатление. Деревянный исполин то поднимался до самых облаков на волне, то ухал в пучину вод. В одно из таких падений он напоролся на выступающую из воды скалу. До крепости донесся скрежет, словно огромный кит застонал.

С такого расстояния не были видны детали, но я живо вообразила пробоины в днище и прибывающую воду. Корабль тонул. Команда металась по палубе, но все происходило слишком быстро. Им не спастись. А еще мне почудилось, будто из воды вылезли гигантские щупальца, утягивая корабль на дно. Но я списала это на шторм и темноту. Померещится же такое.

Пошел дождь. Холодные капли коснулись моих разгоряченных щек, смешиваясь со слезами. Я впервые наблюдала массовую гибель людей и уже жалела, что вышла вместе со всеми на стену. Но уйти сейчас означало привлечь к себе ненужное внимание.

Впрочем, женщины тоже притихли. Ажиотаж сменился настороженностью. Чувствовалось, что, несмотря на грядущую добычу, происходящее им нравится не больше, чем мне.

Мужчины на лодках добрались до места крушения — оно было не так уж далеко от берега. Они забрасывали сети и что-то вытаскивали из воды. Порой доставали людей, но я знала их судьбу из слов Руны — рабство. Это не спасение из человеколюбия. Голый расчет.

— Им не страшно выходить в море на лодках? — поразилась я вслух. — В непогоду это большой риск.

— Владыка мертвой воды оберегает род Арвид, — ответила все та же женщина, сочтя меня любопытной гостьей крепости. Я все лучше понимала местный диалект. Подозреваю, не последнюю роль в этом играла память нового тела. — Мы регулярно приносим ему жертвы. Взамен он не забирает наши жизни.

Мужчины действительно ничего не боялись. Как если бы договорились с морем, и то обещало их не трогать. Владыка мертвой воды? Речь о морской воде? Ее нельзя пить, так что в каком-то смысле она мертвая.