Книга Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Суд Париса

Роса заблестела под первыми лучами восходящего солнца, лёгкий шелест листвы, сливаясь со щебетом ранних пташек, создавал симфонию просыпающегося дня. Юный пастушок вывел на поляну своих овечек и присел на моховую кочку под деревом.

Для полноты картины не хватало только, чтобы пастушок заиграл на свирели.

Он достал из сумки свирель и уже приложил её к губам, как вдруг его челюсть отвисла, глаза округлились, а свирель выпала из рук.

Отовсюду вокруг полилась божественная музыка, из сгустившегося перед пастушком блестящего разноцветными блёстками и благоухающего ароматами всех времён года тумана появились три богини и начали, медленно танцуя, раздеваться. На плечо до смерти растерявшегося пастушка успокаивающе легла чья-то ладонь, и чей-то красивый и уверенный голос сказал:

— Спокойно, Шурик!

Пастушок весь сжался, не в силах обернуться и посмотреть на того, кто это сказал, и не в силах оторвать взгляд от божественного зрелища, разворачивавшегося перед ним, а сказавший «Спокойно, Шурик!» присел рядом и несколько игривым тоном продолжил:

— Тебя ведь зовут Шуриком, не так ли?

— Парисом, — с трудом шевеля языком, ответил пастушок. — Александром тоже можно.

— Так, разговаривать ты, значит, ещё можешь — это хорошо. Так вот, Саша, не пугайся: это ещё не белая горячка, а финал первого олимпийского конкурса красоты. Богини, которых ты сейчас видишь, несколько лет готовились к этому событию и предстали перед твоим судом на вершине физической и божественной формы. Тебе доверена великая честь, которой, поверь опытному педагогу, позавидовал бы любой подросток твоего возраста. Ты должен выбрать из трёх предложенных кандидаток самую красивую богиню. Критерии остаются на твоё усмотрение. Трогать можно. Но предупреждаю, к выбору следует подойти крайне ответственно. Твоя избранница будет очень благодарна, и ты сможешь до конца своих дней рассчитывать на благосклонность одной из богинь. А благосклонность богини штука серьёзная. Так что смотри не ошибись.

— А остальные две не обидятся?

— Ах, ну что ты!

Между тем богини, тела которых уже совсем ничего не прикрывало, дефилировали перед смущённым и растерянным судьёй. Гера, проходя мимо Париса, покровительственно погладила его по голове и как бы невзначай спросила:

— Александр, ты хотел бы править всей Азией?

«Собачья работа, — промелькнуло в голове у Париса. — Тут иной раз с двумя козлами не знаешь, как справиться».

Афина прошагала мимо него небрежной, но при этом напоминающей строевой шаг поступью и, по-товарищески хлопнув его по плечу, сказала:

— Такому герою, как ты, не помешала бы удача в любых битвах, не правда ли?

Добродушный Парис, представитель самой мирной профессии, содрогнулся, представив себя на поле брани, с окровавленным мечом, стоящим над грудой убитых им врагов. Иной раз кажется удивительным, насколько всезнающие боги плохо себе представляют потребности простых смертных. Видимо, самих богов вводит в заблуждение их кажущееся сходство с людьми, и они судят о них по себе.

Легко, как бабочка, подпорхнула к Парису Афродита и, нежно проведя ладонью по его щеке, прошептала:

— Познакомить тебя с самой красивой девушкой мира? Она полюбит тебя, я обещаю.

В руке у Париса оказалось отливающее золотом яблоко с ленточкой на черенке.

— Это приз, — сказал всё тот же игривый голос за спиной. — Передаю на ответственное хранение. Судьба мира и твоя судьба в твоих руках. Отдай это яблоко своей избраннице.

Богини закончили танец и встали в ряд перед Парисом. Голос у него за спиной торжественно объявил:

— Сейчас наш самый объективный и непредвзятый судья вручит заслуженный приз самой красивой богине!

Божественный оркестр заиграл туш.

Александр неуверенным шагом медленно подошёл к конкурсанткам и протянул яблоко Афродите. Та запрыгала от радости, обняла Париса и, расцеловав его в обе щеки, шепнула:

— Спасибо, красавчик! С меня причитается.

Остальные две богини вяло похлопали. Гера неприветливо взглянула на пастушка и буркнула сквозь зубы:

— Я тебя запомню, засранец!

Афина же, неестественно широко улыбнувшись, прошипела:

— Сдохнешь как собака!

Афродита, купаясь в лучах славы и в ненавидящих взглядах конкуренток, закрыла глаза и смачно, медленно, с громким хрустом надкусила яблоко. Лицо её перекосило: какая кислятина!

Под бравурную божественную музыку богини исчезли в сгустившемся сверкающем и благоухающем тумане.

Александр закрыл лицо руками и пригнулся.

— Что это с тобой, Саня? — тот же голос, что во время конкурса давал советы, прозвучав гораздо будничнее без музыкального сопровождения, вывел Париса из оцепенения.

Он оторвал руки от лица и наконец решился посмотреть на собеседника. Тот ещё сидел под деревом, расправляя перья на своих крылатых сандалиях.

— Если ты ещё не понял, я Гермес, посланник богов, — представился он. — Так что это ты вдруг скукожился?

— Я… ничего, — промямлил Парис. — Эта брюнетка сейчас так посмотрела… Вы же обещали, что они не обидятся.

— Разве? Помнится, я дословно сказал: «Ах, ну что ты, ещё как обидятся!» Так ты поэтому сейчас в ладошки спрятался? Думал, Гера превратит тебя в паука, а Афина раздавит пяткой? Глупенький! Это ты детских сказок переслушал. Богиня, конечно, может превратить в паука в гневе или в припадке ярости, но сейчас-то это не ярость и не гнев, а лютая, беспощадная ненависть. Они теперь не успокоятся, пока не уничтожат не только тебя, но и твою семью, всех твоих близких, родных, всё, что тебе свято и дорого. Это может занять довольно долгое время. Да ты не расстраивайся. Тебе-то, смертному, что терять? Ну, будет твоя жизнь на пару десятков лет короче, зато насколько интереснее! Про тебя, наверное, даже трагедию напишут… или комедию, — поспешно поправился Гермес, заметив испуг на лице Александра.

Парис попытался улыбнуться.

— Но ведь из этого ничего не выйдет, — сказал он. — Я подкидыш. У меня нет ни родителей, ни близких, и ничего священного или дорогого я в жизни и в руках-то не держал.

— Ну, тогда тебе и подавно нечего терять. Только, поверь опытному антропологу, родители есть у каждого, и даже самым отъявленным негодяям что-нибудь да свято. Ты ещё слишком молод, чтобы знать, что у тебя есть, а чего нет. Вот когда всё это выяснится, тогда и придёт время жестокой мести. Кстати, извини моё любопытство, Сашок, а зачем тебе любовь ещё какой-то девушки? Не могу представить, что такой симпатичный юноша, как ты, страдает от недостатка женского внимания.

Александр смущённо опустил глаза и покраснел:

— Ну, я встречаюсь, конечно, с одной… Но там ничего серьёзного…