Книга Железный король - Джули Кагава

— Мамочка поскользнулась, — прошептал он.

На полу возле холодильника расплылось прозрачное липкоепятно.

Дрожащим пальцем я мазнула пол, понюхала. Растительноемасло? Что за ерунда? Я снова стала промокать кровь с маминого лица; под кровьюи спутанными волосами нащупала небольшую ссадину на затылке.

— Она умрет? — спросил Итан.

Я внимательно взглянула на него. Огромные глаза округлились,наполнились слезами, но в голосе звучало только любопытство.

Я отвернулась от сводного брата. Нужно позвать на помощь.Люк куда-то пропал, оставалось только вызвать «скорую». Едва я поднялась зателефоном, мама застонала, шевельнулась и открыла глаза.

Наконец-то!

— Мама! — окликнула я, а она, оглушенная ударом, все стараласьсесть прямо. — Не двигайся. Я позвоню в «скорую».

— Меган? — Мама заморгала и стала оглядываться. Я поднесларуку к щеке, уставилась на пальцы, перепачканные кровью. — Что случилось? Я...я, кажется, упала...

— Ты головой ударилась, — объяснила я, озираясь в поискахтелефона. — Наверное, сотрясение. Подожди, я вызову «скорую помощь».

— «Скорую помощь»? Ох, не надо. — Мама села и выгляделагораздо увереннее. — Не волнуйся, милая, все хорошо. Умоюсь, забинтую голову.Ничего страшного... |

— Но, мама...

— Все в порядке, Мег. — Мама подняла с пола отброшенноепосудное полотенце и промокнула кровь с лица — Извини, что я вас напугала.Обычная царапина, пройдет. К тому же врачу платить нечем. — Она неловко подняласьи оглянулась. — Где Итан?

Я резко обернулась к двери, но братишка исчез.

Мама напрасно противилась вызову «скорой». Люк вернулся,взглянул на ее бледное лицо в бинтах и со скандалом заставил поехать в больницу.Люк умеет упрямиться, когда захочет, и мама в итоге сдалась под его напором.Она до последнего бормотала мне наставления («Присматривай за Итаном, ему нужнововремя спать лечь, пицца в морозилке»), но Люк все же усадил ее в свой подержанный«форд» и увез из дома.

Пикап скрылся за поворотом, и дом окутала леденящая тишина.Я поежилась и обхватила себя за плечи, остро чувствуя холодок, дохнувший в шею.Дом, в котором я прожила большую часть жизни, казался незнакомым и страшным,будто странные создания таились в шкафчиках, прятались по углам и выжидали, какбы на меня напасть. На глаза попались изодранные останки Ушастика, разбросанныепо кухне, и мне почему-то стало очень грустно и страшно. Никто не стал бы рватьлюбимую игрушку Итана. Что-то было не так.

По полу прошлепали шаги. Я обернулась: в дверях стоял Итан исмотрел на меня. Без кролика в руках он выглядел странно, и я удивилась, почемуэто братишка не расстроен.

— Есть хочу, — потребовал он. — Дай поесть мне, Мегги.

Я скривилась от требовательного тона.

— Ужинать еще рано, мелкий, — объяснила я ему, решительноскрестив руки. — Подожди пару часиков.

Он сузил глазки и оскалился.

На миг мне померещились кривые, острые зубки.

— Сейчас голодный! — рявкнул он и сделал шаг ко мне.

Я испуганно отшатнулась.

Почти мгновенно лицо его разгладилось, глаза сделалисьогромные и умоляющие.

— Пожалуйста, Мегги, — заканючил он — Пожалуйста! Я такпроголодался! — В голосе явственно сквозила угроза. — Мамочка меня тоже непокормила...

— Ладно, только заткнись!

Грубые слова вырвались у меня от страха и от жаркого стыдаза то, что я боялась. Итана, своего четырехлетнего братишку. Я не понимала, чтоэто за дьявольские смены настроения и боялась, как бы это не вошло в привычку.

Может, он просто расстроился из-за того, что случилось смамой? Может, если нахаленка покормить, он уснет и оставит меня в покое на целыйвечер?

Я бросилась к холодильнику, достала пиццу и запихнула ее вдуховку.

Пока пицца разогревалась, я попробовала оттереть лужурастительного масла под холодильником. Интересно, как это оно пролилось? Вот ипустая бутылка в мусорке... После уборки от меня ужасно воняло, но пол так иостался скользким — полностью пятно не отмылось.

Дверца духовки скрипнула. Я резко обернулась: Итан пыталсявлезть внутрь!

— Итан! — Я схватила его за локоть и оттолкнула в сторону,не обращая внимания на возмущенные вопли протеста. — Что ты делаешь, дурачок?Обожжешься!

— Голодный!

— Сядь на место! — рявкнула я, швыряя его на стул.

А он замахнулся на меня, неблагодарная бестолочь!

Я едва сдержалась, чтобы не ударить в ответ.

— Какой же ты сегодня мерзкий! Сиди тихо, сейчас я тебе всеподам.

Я поставила перед ним пиццу, и маленький негодник набросилсяна еду, точно дикий зверек, не дожидаясь, пока хоть немного остынет. Яизумленно наблюдала, как братишка разрывал пиццу на куски, будто изголодавшийсяпес, и заглатывал, практически не жуя. Вскоре он весь перемазался сыром исоусом, а пицца стремительно исчезала. За две минуты он подъел все до крошки,облизал пальцы и хмуро посмотрел на меня.

— Все равно голодный.

— Ничего ты не голодный. — Я с трудом пришла в себя. —Хватит, иначе стошнит. Иди к себе, поиграй.

Он надулся; кожа у него как будто потемнела, сморщилась,пухлое детское тельце стало тщедушным и жалким. Без всякого предупреждения онспрыгнул со стула, подскочил ко мне и впился зубами мне в ногу.

— Ай!

Боль пронзила мне икру, точно электрический ток.

Я схватила Итана за волосы и попыталась отодрать от себя, ноон вцепился как пиявка и только крепче стиснул зубы. В ногy как будто вонзилисьосколки стекла. Слезы затуманили мне взгляд, ноги подкосились от боли.

— Меган!

В дверях стоял Робби с рюкзаком за спиной, а зеленые глазарасширились от ужаса.

Итан разжал зубы и обернулся на крик. Губы его былиперемазаны кровью. При виде Робби он зашипел и... Не знаю, как это описать...по-паучьи взбежал вверх по лестнице и скрылся из виду.

Меня так трясло, что пришлось сесть на диван. Нога ныла отболи, я испуганно хватала ртом воздух. На джинсах расплывалось алое пятно, какстрашный живой цветок. Я в изумлении уставилась на кровь, внутри всепохолодело.

Робби в три прыжка преодолел кухню, склонился надо мной иловко, со знанием дела принялся закатывать мне штанину.

— Робби, — прошептала я, пока он на удивление бережноработал длинными пальцами. — Что происходит? Кругом безумие. Итан только чтонабросился на меня... как дикая собака.

— Это не твой братишка, — пробормотал Робби, сдвигая тканьнад коленкой. Под штаниной открылась кровавая ссадина. Овальный след острыхзубов сочился кровью, кожа вокруг наливалась багровым цветом. Роб негромкоприсвистнул. — Плохо. Жди здесь, я быстро.