Книга Маяк – смотри! - Мария Ботева

Все лампочки, фонари и свечи, которые попадались на Михином пути, он немедленно начинал проверять, а то и ремонтировать. Кроме того, он простукивал стены кают, прослушивал их фонендоскопом. Иногда Миха доставал из своего рюкзака чистую марлевую повязку, ходил в ней по палубе и бормотал:

— Имеет место изношенность штурвального колеса и потёртость обоев в капитанской рубке… Так и запомним… Необходима профилактика якоря…

За несколько дней пришелец разобрал и собрал обратно почти все фонари на судне, перемотал изолентой обломки весла (зачем? Оно всё равно бы не пригодилось, его тут держали в благодарность перед прежними заслугами), пришил запасные карманы на брюки моряков. И как-то так получилось, что Миха работал и хлопотал больше всех. Человек он был весёлый, обаятельный, и матросы потянулись к нему с кружками чая, с печеньем, с квашеной капусткой.

— Вот, — говорил кто-нибудь из моряков, — ты целый день чем-то занят, на обеде не был, чаёк попей.

— Один я чай не пью, — отвечал пришелец и отхлёбывал из кружки половину. — Да ещё и с капусткой. Давай уж вместе.

Так вот и получалось, что команда стала не только заниматься своими делами, но и пить чай не вовремя, любоваться закатом.

Всего этого не замечал рыжий Эдвин, душа его была устремлена домой, а сам он принялся не поднимая головы готовить корм для животных, чтобы накормить всех как можно скорее и развернуть яхту к маяку.

Никаких, знаете, фонарей

Однажды капитан «Кормача» сказал Эдвину:

— Ну вот, сегодня будет наша последняя стоянка перед маяком. Мы должны накормить диких медведей.

— А потом — дом? — спросил приморский волк рыжий Эдвин.

— А вечером прибудем к маяку.

Эдвин всё утро словно бы летал по яхте, его было видно то там, то тут. Его голос слышался отовсюду. Он так стремительно вытаскивал из трюма мешки с комбикормом, так жарко раскочегаривал печь, так неистово намывал кастрюли и корыта, так яростно работал секатором для зелени, что команде ничего не оставалось, как только предоставить ему всю работу и наблюдать со стороны. Корм был уже готов, а «Кормач» ещё только-только начал приближаться к месту обитания диких медведей. На носу яхты нетерпеливо подпрыгивал на одной ноге рыжий Эдвин.

Наконец судно пристало к берегу, и команда начала выносить корыта, наполнять их кормом. И вдруг обнаружилось, что еды слишком много.

— Едем на Соколиный Камень, — сказал капитан, — там объявилась новая волчица, покормим её. Как раз хватит.

— Ничего не много, — закричал Эдвин и стал накладывать корм горкой. — Не надо на Соколиный Камень!

Бедный Эдвин! Он не знал, что всю жизнь живёт по соседству с Соколиным Камнем.

— Его надо остановить, — побледнел старший ветеринар. — Диких медведей нельзя перекармливать, они от этого дичают.

— Нет-нет, не надо никуда ехать, — бормотал рыжий Эдвин. Вдруг он почувствовал, что ноги отрываются от земли, а воротник — от курточки. Это Миха решил немного встряхнуть старого приморского волка, но не рассчитал и попортил одежду.

— Извини, Эдвин, — сказал он и поставил его обратно.

Но смотритель маяка не привык, чтобы кто-то отрывал его от земли.

— Капоряк?! — удивился рыжий Эдвин. — Вот ты где!

В этот же момент Михал Борисыч Капоряк (это был именно он, да) получил по шее. Он тоже не любил вот так запросто получать по шее и стукнул Эдвина в глаз. А Эдвин толкнул его. В падении Михал Борисыч схватил Эдвина за ноги, и они упали оба. Началась драка.

— Вы двое будете сидеть на корме и кидать корм в море, морским тварям, — сказал капитан, когда их разняли. И никаких чаепитий, никаких ниток с иголками, никаких, знаете, фонарей!

Кто сломал летучую мышь

Сначала приморский волк и пришелец сидели спиной друг к другу. Каждый печально запускал ложку в кастрюлю с кормом и кидал его в воду. Эдвин думал о том, как покажется в таком виде дома, а Капоряк-старший мечтал достать из своего рюкзака нитки с иголками и починить одежду. Но капитан запретил даже думать о чём-то другом — только кормить морских тварей.

В темноте «Кормач» подошёл к Соколиному Камню. Все моряки знают, что в этих местах лучше не появляться в темноте, а если уж очутился, то неплохо бы отойти подальше от берега. Но капитан был так расстроен безобразным поведением двух пассажиров, что совсем забыл об этом и вёл свою яхту у самого берега. К тому же, хоть они и кидали за борт корм, его всё ещё было много, и команда думала угостить волчицу.

— Эй, кто-нибудь, зажгите летучую мышь! — приказал капитан.

Летучая мышь — так называется корабельный фонарь. Может быть, не такой уж и яркий, но его света хватило бы пристать без происшествий.

— Ну, где там свет? Дайте света! — закричал капитан.

— Дело в том, что фонарь неисправен, капитан, — сказала корма голосом Михал Борисыча, — я разобрал его, а собрать не успел, потому что мы пристали к берегу и начали кормить медведей, а потом…

Все помнили, что было потом, и, в общем, понятно стало, почему фонарь не горит. Никто не знал только, что теперь делать. Погода выдалась пасмурная, как назло, даже луны не видно. Конечно, можно зажечь свечи, но что толку от них?

Волны бились о каменный берег, тащили на себе яхту.

— Сейчас мы проскребём дно, — сказал кто-то из матросов.

Но всё оказалось гораздо хуже. Мало того что дно прошкрябало по камням, так ещё сломался руль, в трюме что-то упало, да так сильно, что где-то появилась течь — темно, не видно, где именно.

— Это я исправлю, — сказал пришелец.

Но что гораздо хуже — по следу комбикорма вот уже полдня за яхтой плыли морские твари. Днём этого никто не замечал, а в густых сумерках стало ясно слышно, как они плещутся у бортов.

«Сейчас нас съедят», — подумал капитан и скомандовал:

— Все на сушу!

Оставалось пройти по мели каких-то сто метров. Но на опушке леса матросы увидели несколько пар светящихся глаз. Это были дикие медведи. Оказывается, звери всё-таки объелись и одичали от этого. Всё это время они шли по берегу следом за «Кормачом». «Чем больше ешь, тем больше хочется!» — вот какой девиз их вёл.

— Нам нужен огонь, — чуть слышно проговорил Капоряк и полез за спичками в свой огромный рюкзак.

— Эдвин, почему не горит твой фонарь? — спросил капитан.

Что мог ответить на это старый приморский волк?

Маяк снова светит

Волк Кулик-Сорока бегал под окнами, катался по траве, нюхал воздух и подвывал. Но это сначала подвывал, а потом начал выть в полную глотку. Сидел и выл, будто хотел, чтобы выглянула луна. А может быть, правда, именно этого и хотел. Никто же не знает, о чём думают волки, Эльза и то не смогла догадаться, помните?