Книга Рейдер "Атлантис". Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 гг. - Бернгард Рогге

После долгих бесплодных поисков на судоходных трассах Австралия – Южная Африка я принял решение идти длинными зигзагами вдоль морского пути из Австралии до острова Маврикий, надеясь на интенсивное судоходство. Я рассчитал, что если суда противника перестанут использовать привычные маршруты, то уйдут на дальние трассы.

Один из многочисленных помощников младшего лейтенанта Мора, хорошо знавший английский язык, обязан был следить за радиосообщениями нейтралов и противника. И однажды, вслушиваясь в речь американского диктора из Сан-Франциско, он внезапно замер и пристально вгляделся в свои записи, которые делал механически. «Торговое судно «Аббекерк» затонуло...» На мгновение я подумал, что нам снова придется изменить маскировку нашего судна, но потом припомнил, что кораблей этого класса в свое время было спущено на воду немало. И решил до поры до времени оставить «Атлантис» в том обличье, в котором он пребывал.

Наступило утро 10 июня 1940 года, и поступили новости об ухудшении отношений между Германией и Норвегией. Впередсмотрящий доложил о том, что справа по борту видны верхушки мачт, и мы начали преследование. Это была наша первая цель за пять долгих и бесплодных недель, не считая памятной ночи у мыса Игольный.

Впередсмотрящий на фор-марсе сообщил, что у преследуемого судна пять мачт-однодеревок и расположенная на корме дымовая труба. Возможно, это танкер. На полной скорости мы выполнили поворот, чтобы перехватить цель. Лейтенант Кэш расстояние до нее оценил примерно в 32 тысячи метров. На «Атлантисе» завыли сирены, давая команде сигнал занять места согласно боевому расписанию. Индийцев, работавших на палубе, быстро согнали вниз. Через полчаса мы почти наполовину сократили дистанцию между нами и противником и могли теперь во всех подробностях различить обстановку на борту вражеского судна. На корме стояло орудие, но ствол пока был направлен назад. Мои офицеры полагали, что корабль принадлежит к типу «Велтевреден» или – когда заметили голубую дымовую трубу с черной верхушкой – к лайнерам «Голубой линии»[12]; но мы не могли быть полностью в этом уверены, да и труба была слишком короткой. Когда дистанция сократилась до 9 тысяч метров, мы начали выполнять поворот на 5° одновременно с противником, с тем чтобы по возможности уменьшить расстояние между нами и при этом сделать это как можно незаметней, но очень скоро корабль противника изменил курс и, похоже, увеличил скорость; оба судна начали гонку, но на таких медленно сближающихся курсах, что дистанция между ними сокращалась очень слабо.

Наши дизели работали на полную мощность в течение почти трех часов, мой старший механик и его люди отлично справились со своим делом, но очень скоро стало очевидно, что, если мы хотим нагнать врага, нам придется выжать из нашего машинного отделения все, на что оно способно. Прежде чем открыть огонь, мы должны были быть уверены в том, что первым своим залпом выведем из строя радиорубку. В 10.55 мы вновь изменили курс на 5° по отношению к своей жертве и после этого продолжали лавировать, меняя курс на 5° каждые пять минут. Похоже было, что орудие на судне противника уже укомплектовали боевым расчетом, но ствол по-прежнему был обращен в обратную сторону.

В 11.35, сблизившись с противником до 5 тысяч метров, мы вдруг стали от него отставать. Я приказал зарядить орудия и изменить курс на 15° вправо. При этом я отдал приказ офицеру-артиллеристу размаскировать все орудия, но для первых залпов использовать только 75-миллиметровую пушку и два расположенных на носу 150-миллиметровых орудия. Как только были откинуты камуфляжные борта, на нашей мачте взвился флаг Германии и вымпел, подающий сигнал «лечь в дрейф». Противник не обратил на это внимания.

Нам трудно было поверить в то, что на вражеском судне противник проигнорировал поднятые флаги и готовые к стрельбе орудия; однако позже было установлено, что ни одно из этих действий не было замечено и экипаж корабля ничего не заподозрил, поскольку «Атлантис» был заслонен солнцем от норвежского судна. Когда мы увидели, что противник как ни в чем не бывало стремительно уходит от нас на всех парах, я изменил курс, ушел от него на 25° в сторону и открыл огонь из всех наших 150-миллиметровых орудий. Первый залп пришелся мимо цели, и мне стало интересно, прошел ли он тоже незамеченным. Второй залп лег перед мишенью, судно наконец отвернуло в сторону, и мой радист доложил: «Противник шлет сигналы тревоги. Это норвежский теплоход «Тирана» компании «Лиус». Наши радисты принялись создавать активные радиопомехи судну противника, забивая его диапазоны «белым шумом», но наша вторая радиорубка несколько раз приняла сигнал SOS с «Тираны», прежде чем передачи прекратились. К этому моменту у орудий «Тираны» уже суетилась прислуга, и было видно, как их наводят на нас. Они дали один залп, пришедшийся мимо цели. Наши пушки открыли ответный огонь.

Капитан норвежского судна не собирался сдаваться. Он так умело лавировал, что мы только с шестого залпа поразили цель. «Тирана» продолжала маневрировать, и нам пришлось выпустить около 150 снарядов, прежде чем норвежцы легли в дрейф и выбросили белый флаг. В тот момент корабли разделяло около 8 тысяч метров – во время боя «Атлантис» не выиграл ни одного метра. Я предоставил своему офицеру-артиллеристу полную свободу действий и был очень доволен его стрельбой; снаряды ложились кучно в цель, а корректировщики работали быстро и четко. Прошло три с половиной часа с тех пор, как в поле нашего зрения попало норвежское судно, наконец мы застопорили машины и легли в дрейф неподалеку от нашей второй жертвы. Это был корабль водоизмещением 7230 тонн, спущенный со стапеля в Схидаме в 1938 году. В его трюмах хранилось 3 тысячи тонн пшеницы и 27 тысяч мешков с мукой. Все это предназначалось для британского министерства продовольствия. Кроме того, на борту корабля находилось 6 тысяч тюков с шерстью, 178 армейских грузовиков и провиант для австралийских войск в Палестине. По приказу адмиралтейства судно следовало из Мельбурна в Момбасу[13].

Я отправил абордажную команду, которую возглавил офицер, командовавший подрывниками. Как обычно, их сопровождал мой заместитель Мор. «Тирана» находилась в плачевном состоянии; ее экипаж по-прежнему находился на борту, так как большая часть спасательных шлюпок была разбита. В корабельных надстройках зияли дыры от снарядов, а в средней части судна разлилась лужа крови в том месте, где снаряд угодил в группу кочегаров, вышедших на палубу покурить. Все трюмы и каждый метр палубы были забиты грузовиками, легковыми машинами и каретами «Скорой помощи», и большинство из них было разбито. Первоочередной задачей абордажной команды было переправить на наш борт всех раненых, и я послал на подмогу еще одну группу под руководством капитана Каменца.

Постепенно совместными усилиями мы восстановили всю картину событий. Один снаряд разорвался на корме позади орудия; второй угодил в корму на полметра выше ватерлинии; третий разорвался в старшинской кают-компании, расположенной под радиорубкой; четвертый накрыл заднюю часть капитанского мостика; пятый прошил насквозь мачту и мостик, прежде чем разорваться на фордеке; шестой вдребезги разнес кубрик экипажа в носовой части судна. Для сравнения: единственные повреждения, полученные «Атлантисом», состояли в том, что от ударной волны, вызванной выстрелами наших 150-миллиметровых орудий, перекосились два поплавка гидросамолета.