Книга Последнее дело Блина - Евгений Некрасов

— По окнам, что ли, лазить? — насупилась женщина.

— Вы не поняли, — стал оправдываться Аксакал.

— Очень даже хорошо поняла! Продыху от вас нету, ворюги! И лазиют, и лазиют!

Аксакал почувствовал, что Блинков-младший наступил ему на ногу, и смолчал.

— Папин знакомый пригласил нас на дачу. Они с папой уехали еще вчера, а мы сегодня, электричкой, — стал сочинять Блинков-младший. — Нам сказали: «Доедете до Старицы, а там найдете».

— А что ж вас не взяли? — заинтересовалась женщина.

— Мы в машину не влезли. Вещей было много да еще собак четыре штуки.

— Собак на машине, а дети пускай так топают?!

Блинков-младший сделал круглые глаза и развел руками: мол, разве со взрослыми поспоришь?

— Породистые собаки, — уточнил он. — Чемпионы Москвы.

— Да им сколько мяса-то надо!

— Четырнадцать кило телятины в неделю, не считая куриных окорочков! — не задумываясь отчеканил Митек.

Вода из переполненного ведра заплескалась женщине на ноги. Не перестав давить на рычаг колонки, она отступила в сторону. Ее губы шевелились. Судя по всему, женщина подсчитывала, сколько стоит прокормить собак-чемпионов.

— Вот что вытворяют! — охнула она. — А как его фамилия?

— Прохоров Константин Петрович.

— Это какой Прохоров, с молокозавода, что ли? — спросила женщина и сама себе ответила: — Нет, он Михаил. А Константин у нас Полушкин, только он Иваныч.

— Он из Москвы, — сказал Блинков-младший. — Ветеринарный врач. С бородкой. Машина у него «БМВ», серебристая. А дача из красного кирпича.

— А-а! — Лицо женщины расплылось в улыбке. На мгновение Аксакал поверил в удачу. Девятьсот квадратных километров — и с первого же выстрела попадание в цель!

— Так это вам надо к буратинам, — продолжала женщина.

— К каким?

— Известно, к богатеньким, — и она махнула рукой вдоль шоссе. — Идите до речки, там увидите.

За последним огородом Старицы начиналось картофельное поле. Напарники пошли по обочине шоссе. Навстречу проносились машины, обдавая их горячим чадом. На взгляд Аксакала было не жарко, а Митек потел, как в бане.

Речки Аксакал не видел, но впереди маячила извилистая темно-зеленая линия, как будто накаляканная великанским фломастером. Аксакал решил, что это верхушки деревьев по берегам. У себя дома он сказал бы, что до них километров пять, а здесь и гадать не стал, потому что уже не раз ошибался. Здесь даже воздух был другой: то ли грязнее, то ли гуще. От этого близкое казалось далеким.

— Чумовая тетка, — пожаловался Аксакал. — С чего она взяла, что мы ворюги?

Митек смахнул пот со лба и вытер ладонь о футболку.

— Ей скучно жить, Седая Борода. Подумаешь, у нее дорогу спросили. Ничего особенного. Совсем другое дело, если мы воры. Про воров можно целую неделю соседкам рассказывать.

— Тогда почему она отстала?

— Так я ее переключил. Есть специальные приемы, скажем, «перевали вину на другого». Она говорит: «Вы воры». А я: «Нас в машину не взяли, дорогу толком не объяснили». И она сразу нас пожалела. Причем, заметь, я не говорил: «Вы не поняли», не оправдывался и ни разу не сказал ей «нет». Я перевел разговор, и все. Если сыщик будет спорить, ему никто ничего не скажет. И вообще, в любом споре два дурака: один — потому что неправ, и другой — потому что спорит с дураком.

— Ага, — хихикнул Аксакал, — с Полковником ты тоже не спорил. Ты всего-навсего чуть шею ему не свернул.

Блинков-младший пожал плечами.

— А что было делать? Он же сильнее меня.

— Ка-ак? — Аксакал не мог поверить. — Ты при мне два раза его побил!

— И еще пережал его на руках, когда ты спал, — добавил Блинков-младший. — Поля — вроде этой тетки, тоже ищет приключений. Только она сочиняет небылицы, а он драться лезет. С ним нельзя жить мирно — или он тебя подчинит, или ты его. Вот я и схитрил. Когда боролись на руках, я сначала поймал его врасплох. А потом он сам полез в ловушку: заныл, что у него рука устала. Я и говорю: если правая устала, давай мериться левыми. И не сказал, что я левша. Левой рукой я, конечно, его победил. Моя левая все равно, что ваша правая.

— То есть на самом деле у вас ничья, — подытожил Аксакал. — У тебя левая сильнее, у него — правая. Ну и поделили бы первое место.

— А что такое Полино первое место? Ты вот спал, а он очень ясно все объяснил: «деды» делят сахар, масло и места в казарме, а первогодки чистят им сапоги». Я сам не хочу быть «дедом» и Поле не дам.

— Он это часто говорит, — вставил Аксакал.

— А вы дали сесть себе на шею!

До появления Блинкова-младшего Аксакал научился не попадаться Полковнику на глаза. Он говорил себе, что приехал в лагерь не драться со всякими балбесами, а выздоравливать от страха. А сейчас Аксакал жалел, что не схватился с Полковником. Подумаешь, заработал бы синяк-другой. Зато никто не мог бы сказать, что он струсил.

— А на стадионе ты же честно его побил? — спросил Аксакал, чтобы уйти от неприятной темы.

— Скорее я взял его на испуг. Если бы мы продолжали бороться, то еще неизвестно, кто победил бы. Не мог же я на самом деле сломать ему руку. Начальник лагеря не знает, зачем я здесь. Отправил бы меня домой за хулиганство.

— А разве контрразведчики за тебя не вступились бы?

— Допустим, вступились. Весь лагерь узнал, что есть во втором отряде такой Блинков, который сломал Поле руку, и его не наказали. А Султан же не сунется за книжкой без разведки. Он все разнюхает и поймет, что меня защищает кое-кто поважнее, чем начальник лагеря… Нет, Седая Борода, нам с тобой нельзя выделяться.

— Поэтому ты и ходишь с пейджером и с револьвером? — съехидничал Аксакал.

— Ну и что? Я же по «легенде» дурак! — с гордостью напомнил Блинков-младший. — Я играю в контрразведчиков. Таскаю с собой записную книжку с информацией, которая стоит миллионы долларов, пишу про нее в письмах… Надо еще перед всеми похвалиться мамой-подполковником.

Дорога шла на подъем. Когда напарники взошли на пригорок, оказалось, что стоят они на невысоком обрыве, а под ним бежит речка.

Вода с плеском билась о сваи моста., У берега шевелились вытянувшиеся по течению космы водорослей, а в середине было черным-черно. Там угадывалась глубина, хотя речка была неширокая.

По обоим берегам красовались особняки богатеньких буратин. Все двухэтажные или еще выше, многие из красного кирпича. Окон с белыми рамами тоже хватало.

Напарники молчали. Было ясно, что приметы Блинкова-младшего никуда не годятся.

— А что там еще, на фотокарточках? — спросил Аксакал. — Ты сам-то их видел?

— Видел. Еще водосточная труба из красной меди, новенькая, так и горит.