Книга Отель «Рай» - Алла Осипова

Вы думаете, конечно, что я с Михаилом закрутила роман? Нет, не закрутила.

Не смогла я перестроиться со своего Алеши на Михаила. Я все равно оставалась ему преданной и верной. Я надеялась. Но была очень благодарна Михаилу за то, что он выволок меня тогда, отчаявшуюся, с пляжа, благодарна за стихотворение про царского коня и за тот самый танец, в котором было столько огня и надежды, за доброе отношение к моему Ване. Он просто стал для меня ангелом-спасителем, не подозревая об этом. Мы с Мишей даже не обменялись телефонами, как-то позабыли это сделать в суматохе отъезда.

К концу нашего пребывания в «Раю» я немножко пришла в себя, успокоилась. Видимо, из-за переживаний меня все время тошнило и аппетит полностью пропал. Я только литрами пила воду со льдом и очень сильно похудела. Ребята говорили, что мне это к лицу. Меня успокаивали Вася с Леночкой, проводили бытовую психотерапию, наперебой говорили, что Алеша меня очень любит, а эта Наташа — просто некрасивый, постыдный эпизод в его жизни. Мы вместе мечтали, как будем дружно жить в наших домах, какие закатывать совместные праздники, вечеринки и как все будет у нас здорово. Вася все время говорил мне, какая я красивая, и очень много фотографировал нас с Ваней.

Все будет хорошо, его друзья — на моей стороне. Я все равно люблю Алешу и прощу ему все. Надо прощать ошибки. Кто в жизни не ошибался? Приеду — красивая, загорелая, он снова в меня влюбится и будет любить еще больше. А потом постараюсь покрепче подружить их с Ваней, что-нибудь придумаю. Приеду — обязательно посоветуюсь с Ириной Павловной, она ведь моя союзница и не отдаст своего сыночка какой-то помойной алчной девке на растерзание.

Закончился наш «райский» отдых, и мы все вернулись в Москву.

В аэропорту вместо Алеши нас почему-то встретили общие друзья. Они сообщили, что у Алеши умерла мама и сегодня девять дней. Получается, Ирина Павловна умерла именно в тот день, когда мне сообщили о его измене. Господи, у него было такое горе, а я ему трепала нервы какой-то дурацкой изменой! Только о себе и думала, самолюбивая эгоистка! Бедная Ирина Павловна, так и не успела дождаться внука, как ее жалко! И Алешеньку жалко… Представляю, как он настрадался, бедненький.

Ребята привезли нас домой, но мне было не по себе. Я дрожащими руками нажала кнопку «1» на своем мобильном и услышала родной голос. Я попросила у Алеши прощения, выразила соболезнования. Он тоже попросил у меня прощения и сказал, что потом объяснит недоразумение, что все наши планы остаются в силе и он по-прежнему не может без меня жить. Говорил он отрывисто и сухо, наверное, очень устал. Алеша сказал, что сегодня очень-очень замучился после кладбища и многочисленных родственников, что мы встретимся завтра и он все-все мне объяснит.

Я положила трубку, уже полностью его простив. Конечно, эта измена какая-то ошибка. Просто он помогал в чем-то этой несчастной, убогой девочке. Наверное, Леночка так намучилась со своим мужем, что теперь во всех подозревает что-то гадкое. Но мой Алешенька не такой. Он по-настоящему любит меня, жалеет и мечтает жить со мной вместе, мечтает о ребенке. А я просто истеричка и эгоистка. Завтра он мне все разъяснит. А почему, собственно, завтра? Еще только девять часов, я немедленно поеду к нему домой, сделаю сюрприз. Наверняка он очень устал, я сделаю ему релаксирующий массаж, утром приготовлю его любимый омлет с креветками. Просто буду рядом.

Я наскоро собралась, поймала частника и помчалась к Алеше. Сейчас я обниму его, утешу. Представляю, что он переживает, потеряв маму, которая так его любила и так заботилась о нем. Ирина Павловна даже писала для него стихи — «Моему сыну».

Ничего, теперь он в надежных руках. Я сделаю его самым счастливым человеком, самым счастливым мужем и отцом. Она передала мне его, Алешеньку, с рук на руки. Это только кажется, что он такой сухарь, циник, на самом деле он очень ранимый, эмоциональный человек. Я это знаю. Для него просто надо создать надежный дом, теплый и уютный, и он оттает.

Наконец-то его дом. Передо мной открыли кодовую дверь в подъезд, и я позвонила в квартиру. Алеша не ожидал меня — я никогда не приезжала без предупреждения, тем более так поздно. Дверь долго не открывали. Наконец она распахнулась, и Алеша вышел на лестничную клетку. Он был одет в синий домашний халат, который я подарила ему на прошлый день рождения. Любимый мой, бедненький, исстрадавшийся, даже постарел…

— Сюрпрайз! — сказала я и бросилась его обнимать. Я крепко прижала его к себе и вдохнула такой родной и хорошо знакомый запах.

Алеша отстранился от меня и с некоторым ужасом спросил:

— Ты зачем приехала? Что ты наделала?

Я смешалась и даже не знала, что сказать. Я стала оправдываться, бормотать:

— Я просто… хочу выразить тебе соболезнование, хотела тебя поддержать, побыть с тобой… Утром завтрак твой любимый приготовить… Извини, что тебя разбудила, извини. Иди-иди. Ложись, я тихонько…

— Ты немедленно должна уехать обратно. Немедленно! — В Алешином голосе появились металлические нотки, и я поежилась.

— Почему мне нельзя войти? Я не понимаю…

— Я тебя сейчас отвезу.

Я секунду помолчала, судорожно сглотнув.

— У тебя там женщина? — почти прошептала я.

— Нет там у меня никакой женщины! Но тебе ко мне нельзя.

— Почему — нельзя? Не держи меня на лестничной клетке. Я должна войти!

— Тогда уйду я, — зло сказал Алеша и, схватив с подзеркальника ключи, молниеносно сбежал по лестнице, прямо в своем махровом халате. Я потопталась на лестничной клетке и через полминуты сбежала за ним вниз, но он быстро сел в машину и немедленно дал по газам, оставив за собой облачко пыли.

Я все-таки решила подняться и зайти в его квартиру. Там должен быть его папа, Павел Алексеевич.

Я тихонечко вошла. В Алешиной квартире меня ждет какая-то тайна. Сердце бухало, но я решила разобраться во всем до конца. Чего мне нельзя увидеть?

В огромной квартире стоял полумрак. На стене висела фотография Ирины Павловны с черной лентой. Я подошла и погладила ее, попрощалась. Прости и прощай, пусть земля тебе будет пухом.

Потом я тихонько прошла в Алешину спальню — и сразу все поняла.

На тумбочке, рядом с кроватью, стояла чужая дамская шкатулка, возле нее лежал еще один хрустальный ангелочек и целая пачка розовых тестов для определения беременности, стояли духи «Плеже» Эсте Лаудер, точно такие же, какие подарил мне Алеша месяц назад. Дрожащими руками я открыла шкаф, где раньше лежали мои вещи. Их не было.

В шкафу лежали и висели чужие ночные рубашки, претенциозные халаты с люрексом, стояло несколько пар туфель на огромных каблуках. Все это хозяйство наводило на мысли о Черкизовском рынке и магазине «Интим». Я в ужасе присела на кровать. В висках стучало. Ярость поднималась горячей волной в груди. Боль застила разум. Я вытащила все омерзительные тряпки из шкафа, смотала их в кулек и выбросила с балкона. Они летели, развратно растопыренные и блестящие, планируя, и упали в огромную грязную лужу. Туда же полетели обе фигурки хрустальных ангелочков — мой, с которым я не расставалась ни на секунду, и второй, точно такой же. Упав с большой высоты, они блеснули мелким крошевом, рассыпаясь в мелкую пыль.