Книга Александра: жизнь и судьба - Алла Демченко

Понятно, как бы сложилась дальнейшая судьба бывшего разведчика, если б не та случайная встреча в метро.

Через неделю после встречи, Стрельников определил бывшего командира в частную клинику. Больница закрытого типа, чем-то напоминала сказочную страну. Все в ней было самостоятельное, автономное, стерильно — чистое до неприличия. И покинуть ее, как и мультяшную страну невыученных уроков, было не возможно, не сдав экзамены.

На третий день, после отмены спиртного, у Говорова случилась классическая «белая горячка», впору показывать студентам. Мало того, что он гонялся за чертями по отделению, так еще и порывался спасать медсестричек. Все закончилось тем, что охранники буйного пациента еле скрутили, понеся при этом физический и моральный ущерб.

На следующее утро Стрельников все возместил. Скандала вроде и не было.

После интенсивного курса терапии, Говоров начал приходить в себя. Ежедневные пробежки и занятия в спортзале приносили бодрящее чувство кажущейся свободы. Единственное, что портило эту сказочную жизнь — занятия с психотерапевтом. Вальяжный, уверенный в себе Степанков, вначале раздражал Говорова до скрежета зубов. Копание в душе было не только противным, но и очень болезненным. А потом свыкся. Даже стало интересно узнать, кто же на самом деле этот человек под фамилией Говоров. Все не так просто, как казалось…

Через год, истратив уйму стрельниковских денег, Говоров был представлен всему честному народу банка. Начальник внутренней охраны, полковник в отставке, Говоров Станислав Алексеевич.

— Вчера вечером, часов в одиннадцать или около того, я проезжал мимо банка. — Говоров медленно взвешивал каждую фразу, — В приемной мелькнул свет. Я сразу набрал тебя.

Стрельников вспомнил, как Софья начала ворчать, что спокойно поговорить не дадут. И говорили они тогда, кажется, о детях. И он сразу подумал, что так поздно может звонить только Лера. Но она так и не перезвонила. Значит, рассердилась. Это надолго. И он толком так и не понял, зачем звонил Говоров.

— Я прошелся по всем этажам с охранником, но везде было тихо и темно.

— Стас, может тебе просто показалось?

— Хотелось бы верить, Паша. Но с утра я проверил еще раз все закоулки. И нашел, — на разжатом кулаке лежала малюсенькая коробочка. — Как тебе такая находка?

Прослушка — не последняя модель. Купить такую — не сложно. А прикрепить ее могли только наши сотрудники. Знаешь, где я ее нашел? Под столом в конференции зале.

Стрельников побледнел. Не надо иметь специальное образование, что бы понять — в концеренц — зале бывает масса народа, да еще не известно, сколько уже работает «жучок».

— И, что теперь? — голос Стрельникова был ровным.

— Думаю, лучше всего, вернуть находку назад. Пусть думают, что мы не в курсе. Распорядись, что бы принесли все личные дела недавно уволенных сотрудников. Начнем с них. Завтра вечером подъеду к тебе. Проверим на всякий случай и квартиру.

Вопросы и догадки вихрем проносились в голове, от чего Стрельников никак не мог сосредоточиться. Настроение на все выходные бесповоротно испортилось. Не хватало только еще найти «прослушку» в себя дома. От мысли, что кто — то чужой заходил к нему в кабинет, рассматривал его вещи и фотографии на стенах, переставлял книги, стало особенно неприятно.

В дверь несмело постучала секретарь. Виолетта всегда так стучала в конце рабочего дня накануне выходных, когда шеф в последний момент озадачивал работой, которая не может ждать до понедельника. Она прижала папочку. Зачем, скажите, личные дела уволившихся работников? До понедельника не подождут?

Зачем личные дела уволенных работников, Стрельников и сам не знал.

Виолетта Максимова, с которой ему без всякого сомненья повезло, ждала дальнейших распоряжений.

Высшее образование, знание языков, пунктуальна, организованная в работе — настоящая находка. Единственное условие, которое он поставил в самом начале перед «находкой» — никакого декольте с выпадающей грудью и мини юбок. Поначалу ей было жаль, что ее — то прелести так и останутся никем не замеченные, но со временем с деловым костюмом свыклась, почти срослась. Поправив очки, Виолетта протянула Стрельникову папки.

— Пал Палыч, вам звонит женщина. Переключить? — Виолетта положила папки на стол и ждала дальнейших распоряжений. Лучше б, конечно, эта женщина не позвонила, а зашла лично. Тогда никаких распоряжений не последовало б и она спокойно ушла б домой.

— Да. Переключите и занесите эти папки Говорову. И вы свободны.

Стрельников хотел еще пожелать хороших выходных, но только улыбнулся, как всегда, вежливо и сухо.

Виолетта Говорова побаивалась. Его побаивались все. Если б не слишком проницательный серьезный взгляд, то Вячеслава Алексеевича можно назвать даже привлекательным мужчиной. Он смотрел в самую глубину души, и казалось, видел всех насквозь. Если, ей, Виолетте было порой не по себе, то что и говорить о других.

Стрельников взял трубку городского телефона, точно зная начало разговора. Из телефонной трубки повеяло холодком. Лера сердилась за вчерашний вечер, за поездку к Софье. Но разве Софья планировала заболеть именно в тот вечер, когда он собрался сделать ей предложение. Ему надо было позвонить Лере еще с утра. Надо было позвонить и извиниться, пригласить куда — ни будь поужинать, потом поехать к ней и остаться на все выходные.

Но ни того, ни другого Стрельников не сделал. Когда многословный поток упреков иссяк, он собирался сказать Лере, что едет опять в Калинино, что… На том конце, не прощаясь, Лера нажала отбой…

Глава 10

Дождь начал сеяться сразу, как только Саша вышла с метро. Холод быстро заполз под куртку. Надо было, не раздумывая, ехать машиной. Получилось бы значительно дольше — за то теплее. Такую погоду она любила, но исключительно сидя в кресле, завернувшись в мягкий, теплый плед.

К старому дому на проспекте Вернадского от метро она добралась насквозь продрогшая минут за десять. Звонок Саша нажала минута в минуту оговоренного времени. Юрий Николаевич Степанков, отличавшийся патологической точностью, дверь открывать, явно не спешил. Она позвонила еще раз и прислушалась. За дверью послышались шорохи, что-то со стуком упало. Дверь, которую Саша помнит лет сто, открылась, и на пороге застыл растрепанный Степанков.

— Ты что не один? Мы же договаривались… — в голосе Саши звучала обида.

— Давай, ты… это… — Степанков пригладил торчащие волосы, пытаясь придумать оправдание. — Здесь за углом кафе. Выпей кофе. Смотри, минут десять не дольше. Договорились? — лукаво улыбнулся Степанков, обрадовавшись своей сообразительности. При этом, он даже не извинился, словно договоренности и вовсе не было За дверью послышался женский смех и снова что — то упало.

Пришлось идти к метро «Университет», где на углу за домом располагалось небольшое кафе. Раньше на этом месте, сразу за домом была пивная. Но, когда это было.