Книга Независимая леди - Жанна Аллан

Губы Люка обжигали кожу, отметая возражения. Если бы она могла хоть о чем-то думать! Она мысленно согласилась, что в его предложении есть смысл. Она во всем придерживалась меры, и чрезмерная доза Люка Ремингтона наверняка вылечит слепую страсть, которая бушует у нее в крови.

Они женаты. Если они три недели поспят вместе, это ничего не испортит. Потом они все равно могут развестись, и она выйдет замуж за Бартона. Бартон… Внезапно Джей-Джей похолодела. И тут же прервала поцелуй.

— Нет, никогда. — Она оттолкнула его руки. — Ты лишаешь меня разума. Нелепое предложение у тебя звучит как разумное. То, что ты предлагаешь, не пройдет. Я не понимаю, почему ты так волнуешь меня, — честно, но с горечью добавила она. — И я буду бороться. По-своему. — Запахнув блузку, она направилась к двери, собрав все достоинство, какое еще оставалось.

— О'кей, будем играть по-твоему. Пока.

Она заставила себя обернуться и посмотреть ему в лицо. Глаза Люка говорили, как он хочет ее. Терпеливая улыбка сообщала: он знает, что она тоже хочет его, и готов ждать. Джей-Джей чуть не бросилась ему в объятия, но вместо этого твердо произнесла:

— Мы будем играть по-моему следующие три недели и всегда.

Его улыбка нахально расширилась, и он подошел к двери, возле которой она остановилась. Джей-Джей впилась ногтями в деревянную поверхность.

— Скажу тебе одну вещь, О'Брайн. — Он провел пальцем по кружевному краю ее шелкового лифчика цвета морской пены. — У тебя по-прежнему отличный вкус в том, что касается белья. — Голос низкий, хриплый, почти рычание. Костяшки его пальцев жгли кожу. — Помни: для тебя двери моей спальни всегда открыты.

Джей-Джей вихрем влетела в свою комнату.

Спустя час она все еще лежала без сна.

В Денвере ее дом был постоянно окружен уличным шумом, музыкой, хлопали дверцы машин, лаяли собаки… Знакомые звуки, будто колыбельная, убаюкивали Джей-Джей. А здесь от странных скрипов и стонов старого дома она в тревоге ворочалась под одеялом.

Взгляд остановился на фотографии в серебряной рамке, которую она поставила на сундук возле кровати. Бартон и Кэрри — на ступеньках здания правительства штата. Вымученные улыбки. На лицах тень одиночества. Взгляд у Бартона печальный, чуть отстраненный. Джей-Джей казалось, что он смотрит прямо на нее.

В памяти всплыли слова Бартона о том, что она все еще любит Люка. Она помотала головой, будто отвечая ему: после печальной истории, рассказанной Берди, ни один сострадательный человек не смог бы заснуть. Но вопреки этому, закрывая глаза, Джей-Джей видела не Берди. Поднявшийся ветер завывал в углах дома и свистел в щелях. Или это кто-то смеялся над Джей-Джей?

Сквозь редкую ткань занавесей в спальню просачивался тусклый свет. Джей-Джей хмуро посмотрела на будильник, стоявший на сундуке. В этот час должно быть светлее. Коснувшись холодного, как лед, пола, она на секунду поджала босые ноги. Потом подошла к окну и раздвинула занавеси. Белое безмолвие приветствовало ее. Падающий снег закрыл не только солнечный свет — исчезли все постройки ранчо. Дом стоял островком, изолированным от остального мира. Значит, изучение ранчо придется отложить до лучшей погоды.

Джей-Джей снова нырнула в постель, и в этот момент раздался громкий стук.

— Завтрак, — объявил Люк, открывая дверь и всовывая голову. — Ты повариха, помнишь?

— Приготовлю, когда встану. Ты же все равно не пойдешь работать — слишком много снега.

— Это тебе не город! Коровы и лошади едят триста шестьдесят пять дней в году.

— Молодцы. — Джей-Джей повернулась к нему спиной. — Может быть, они поделятся с тобой завтраком.

Почувствовав, как его рука легла на одеяло, Джей-Джей догадалась о его намерении, и когда с быстротой молнии Люк сдернул одеяло с кровати, Джей-Джей, мертвой хваткой вцепившаяся в него, полетела на пол. Она приземлилась лицом вниз и неуклюже растянулась.

— Будь ты проклят, Люк Ремингтон! — Она выбралась из-под тяжелого ватного одеяла. — Ведь я могла что-нибудь сломать.

— Я хотел, чтобы оно падало без тебя, — рассудительно произнес Люк.

— А может быть, я не хотела. — Она выпучила на него глаза. — Не надейся помыкать мной. Захочу — буду спать здесь, на полу, пока не надоест.

— Прекрасно. — Он встал над ней, ноги — по обе стороны от нее, руки на бедрах.

От жаркого напряжения, исходившего от Люка, у Джей-Джей по коже побежали легионы мурашек. Она проследила за его взглядом. От стремительного падения с кровати задрался до бедер подол лиловой ночной сорочки. Слетели тонкие бретельки, и от холода розовые соски бутонами торчали поверх кружев.

В ужасе Джей-Джей подтянула рубашку к горлу и постаралась опустить подол. Задачу усложняла не только близость ботинок Люка. Этот тупой бык стоял на ее дорогой шелковой сорочке.

— Ты не мог бы чуть подвинуться? — сквозь зубы прошипела она.

— Мог бы, но я наслаждаюсь зрелищем.

Четверо братьев Джей-Джей кое-чему ее все-таки научили. Грубую силу можно победить умом и нахальством. Несколькими быстрыми движениями она освободилась от ночной рубашки и промаршировала к встроенному шкафу во всем великолепии наготы. Потом схватила длинный банный халат и прошлепала в ванную. Люк, оцепенев, стоял на брошенной шелковой рубашке.

Снег уже не валил. И, словно воспользовавшись моментом, из-за облаков выглянуло солнце. В его лучах заискрился воздух. Каждый сантиметр двора сверкал крохотными белыми алмазами. Джей-Джей шла по тропинке, протоптанной Люком к конюшне, осторожно ступая в проложенные им следы. Снега намело по колено. Ей вовсе не хотелось знать, какая температура, и так ясно. К счастью, она не стала спорить, когда Люк заставил ее надеть теплые лыжные брюки и дал старую дядину овчинную куртку. Рубашка, два свитера, доходившая до колен куртка с рукавами, скрывавшими руки в перчатках, составляли ее далеко не модный туалет. Да плюс еще пушистая шапка с длинными ушами, разлетавшимися на ветру. Но коровы не интересуются модой. А Джей-Джей не сомневалась, что больше никого не встретит.

В частности, ей не хотелось встречаться с Люком. За завтраком он несколько раз начинал хихикать, а она пообещала перевернуть на него сковороду. Но никаких острот по поводу ее утреннего стриптиза он не отпускал. Наверно, не верил своим глазам. Джей-Джей и сама не могла поверить, что она такое сделала. Но в тот момент одолеть Люка казалось ей жизненно важным. От братьев она знала, что надо одержать верх хотя бы один раз. Найти слабое место противника и быстро воспользоваться преимуществом.

Сейчас она считала, что не стоило полагаться на инстинкт. Полезнее было бы обдумать ситуацию. Она могла разразиться слезами или начать горько жаловаться. Это вызвало бы у Люка отвращение. И тогда, вероятно, ей не пришлось бы оставаться здесь три недели. А если он подумает, что она слезливая размазня? Его мнение не имеет значения. Имеет значение только одно: расторжение их брака.