Книга Гусиный остров (сборник) - Станислав Романовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время мальчик и девочка молчали. Было слышно, как ветер трогает тальники и как жуёт Буско, и на слух было понятно, что батон ему достался мягкий.
Славка проглотил слюну, и девочка тихо спросила:
– Вы с ним куда хотите, туда и ездите?
Не сводя глаз с жующей лошадиной морды, Славка кивнул.
Буско доел батон, попробовал зубами край хозяйственной сумки, подошёл к воде, вволю напился, поднял голову, и с губ его сорвались капли.
Девочка спросила:
– Буско – от слова «бусы»?
Славка посопел и ответил:
– Он бусый. Серый он.
– Сколько тебе лет?
Мальчуган выбросил вперёд правую руку с растопыренными пальцами, но тут же забыл, сколько ему лет (прибавлять ещё один палец с другой руки или не надо?), и на всякий случай большой палец левой руки он то отодвигал, то прижимал к правой, и девочка распорядилась:
– Не маши, не мельница.
Палец левой руки полуспрятался за правую руку, не поймёшь, засчитывать его или нет, но девочка уверенно заключила:
– Шесть с половиной годиков, а мне – семь!
Славка остался невозмутимым, и девочка прибавила:
– Ты много букв знаешь?
С радостным ожиданием она не сводила глаз с мальчика, и он вздохнул:
– Мы не знаем.
Девочка поджала губы, ногой начертила на песке огромные, с дом, буквы и нараспев сказала:
– Это буква «А».
– А-а-а-а…
– А вот это буква «М».
– Мы-ы…
– Это?
– А-а-а-а…
– Это?
– Мы-ы, – благодарно протянул Славка.
– Что здесь написано?
На Славку нашло затмение. Буквы стояли плотно, зубчатые, как забор в Славкином саду или как шалаши, в которых ночуют косари на сенокосе, и он выпалил:
– Забор!
– Нет! – замахала руками девочка. – Мэ-а. Мэ-а. Кто у вас есть?
На этот раз Славка не спешил ответить, мучительно вглядываясь в буквы, на что они похожи, и тихим голосом, рассчитанным на то, чтобы его не расслышали, прошелестел:
– Шалашики…
– Что?!
Славка тут же поправился:
– Чашка.
И потупился под расстроенным взглядом девочки. Он сам не понял, почему у него вылетело «чашка», ожидал, что его будут ругать, и боялся смотреть на собеседницу. А когда посмотрел, то встретился с добрыми, сочувствующими её глазами. Взрослым, наверное маминым, голосом она попросила:
– Ты не торопись. Подумай как следует и читай вслух: мэ-а, мэ-а – ма-ма.
Славка недоверчиво повторил за ней:
– Ма-ма.
Он даже оглянулся: нет ли где мамы? Рядом блестела река, по ту сторону зеленели луга, по эту желтел песок.
– Ты туда не смотри. Мама вот здесь.
Некоторое время Славка таращил глаза на таинственные буквы с великой надеждой отыскать в них хоть что-нибудь похожее на маму. Ничего похожего не было, но девочка могла рассердиться, а мама могла жить в этом шалаше или за тем забором.
– Мама, – сказал он. – Мама!
– Научился! Научился! – закричала девочка, запрыгала, захлопала в ладоши.
Ветер сорвал с неё шляпу, колесом прокатил в реку, и девочка, во все стороны разбрызгивая воду, побежала за ней, догнала, стряхнула с неё капли, надела на голову. Но ветер немедленно сорвал шляпу, закинул высоко в небо, сразу отпустил, и шляпа, как подстреленная утка, обмякла и ухнула вниз.
Девочка на бегу поймала её, крепко прижала к загорелой груди и повернулась к всаднику мокрым, счастливым лицом.
– Мальчик, слезай с коня, – сказала она. – Он будет пастись и есть траву. Папа и мама ушли в деревню за молоком, они скоро придут и будут тебе очень рады. А мы с тобой поиграем в ловушки и в прятушки.
Славка стеснительно повёл плечами. Ему очень хотелось поиграть, побегать с девочкой. Но как без дедушки слезешь на землю или заберёшься обратно на лошадь? Кто тебя примет на руки, кто подсадит?
В это время с луговой стороны, невидимая, заржала лошадь. Буско зашевелил ушами, напрягся и направился к воде.
– Как? – огорчилась девочка. – Ты уже уезжаешь?
Славка готов был зареветь от обиды, но не заревел, а мужественно кивнул: что делать, такова наша мужская доля.
Девочка забежала по колени в воду, чтобы лучше видеть коня и всадника, и смотрела на Славку восхищёнными глазами.
– Приезжайте к нам ещё!
Он выпрямился, увидел зыбкое своё отражение в воде, прихлынувшей к бокам лошади. Отражение было большое и красивое, хоть в раму вставляй, обидно, что далеко от девочки.
На всякий случай Славка громко объявил про него:
– Я это!
На том берегу он оглянулся, чтобы посмотреть на девочку, но Буско заржал и прямиком через низкий мягкий тальник понёс мальчика на близкое ржание.
Тут Славка услышал собачье повизгивание и увидел Тузика. Собака прыгала сбоку лошади, и по глазам её было понятно, что на радостях она хотела бы допрыгнуть до Славкиного лица и облизать его.
Кусты затрещали: на Буране прискакал дедушка, перегнулся с седла и щекотно поцеловал Славку в самую макушку.
– А я тебя кричал-кричал!..
Бок о бок они проехали низинку, где скопилась жара, и остановились над озером на высоком берегу, где паслись лошади. Дедушка спешился, снял Славку, и мальчуган сел на землю: укачало.
Он сидел и думал: скорее бы вырасти, чтобы уметь читать и писать и учить других грамоте, как девочка, что живёт в белой палатке с оранжевой заплатой.
А земля после езды всё ещё качалась в Славкиных глазах. Будто была она не земля, а живая лошадь – тёплая и добрая, вроде Буски, только гораздо больше его…
Гусиный остров зеленел посреди Камы. Раньше он был голым, и на него садились отдыхать дикие гуси. Теперь гуси на него не садятся – боятся засады в кустах, – но люди всё равно зовут остров Гусиным. Говорили, что там зарыты клады, и Лене со Славкой очень хотелось побывать на острове, да не было попутных лодок.
Славка и Лена пошли по ежевику и на мели повыше острова встретили бесхозную лодку.
Славка посадил сестрёнку себе на спину, по студёной воде перенёс её в лодку, столкнул судёнышко на глубину, и, загребая ладошками, они поплыли к острову.
