Книга Глубокое бурение - Алексей Лукьянов

— Враги? — трусливо пролепетал мудрец.

— Откуда здесь взяться врагам? — раздраженно буркнул Дол-Бярды. — Я не понимаю, откуда здесь вообще кто-то мог взяться? Я отправлялся в пустынное место, а здесь народу больше, чем в «Веселых сикараськах». У меня линька на пять дней раньше началась из-за этого… дердеккель…

Воин стремительно выкатился на улицу, чтобы выяснить, кто же такой посмел без спросу войти в его шатер, и остолбенел. Перед ним стояли еще двое неизвестных сикарасек, склонившихся над поверженным. Один из них, шестиногий, задумчиво вылизывал котелок.

— Торчок, сейчас он нас порвет на хлястики, — одноглазый на четырех ногах боязливо отпрянул от шатра.

— Вы тут чего делаете? — Дол-Бярды был сама угроза.

— Вот, в гости пришли, — не прекращая вылизывать котелок, нахально заявил Торчок. — А вы тут котелками швыряетесь. За такое извиняться надо, бич.

— Вы меня извините, — продолжил воин, — но я таких, как вы, на завтрак ем и в зубах потом не ковыряю.

— Хамите, — парировал Торчок и швырнул котелком в Дол-Бярды.

Реакция у воина, конечно, не чета каким-нибудь там Раздолбаям, но когда это инстинктивная реакция, да еще и во время линьки… Кулак Дол-Бярды независимо от его желания встретил летящий снаряд, и тут же воин закричал: от резкого движения шкура вся пошла трещинами и несколько немаленьких кусков ороговевшей ткани отвалились, являя миру нежную розоватую кожицу.

На шум выскочил Тып-Ойжон, и первое, что бросилось ему в глаза — это день. Впрочем, он тут же отвлекся на своего попутчика, корчившегося перед шатром. Рядом с ним лежал какой-то тип, состоящий из пуха, клюва и когтей. Рядом стояли двое сикарасек, вид которых показался Тып-Ойжону знакомым.

— Мы нигде раньше не встречались? — спросили они одновременно.

В образовавшуюся паузу можно было впихнуть всю Ложу Мудростей, тем паче, что и Раздолбаи, и сам мудрец вспомнили, где они друг друга могли видеть.

— Это что, продолжение погони? — Старое Копыто отпрянул еще дальше.

— Нет, это, скорей всего, засада, — усмехнулся Торчок. — Правда, кто кому попался…

Неуловимым движением он извлек неизвестно откуда кривой нож. Старому Копыту показалось, что именно таким ножом крошил свой хвост хозяин «Веселых сикарасек».

Тып-Ойжон уже знал, кто попался. Он сдернул с головы шапку и запустил ею в Торчка. Пока тот пытался справиться с тяжелой, украшенной флюгером долгополой шапкой, мудрец в прыжке припечатал пяткой нос Старого Копыта. Инерция удара развернула Тып-Ойжона лицом к Торчку как раз в тот момент, когда тот справился с шапкой и занес оружие, чтобы обрушить тяжелое лезвие на голову мудреца. Мудрец вывернул шею под неестественным углом и сомкнул клюв на запястье нападавшего.

— Ва-ау… — бородавка на макушке Торчка чуть не отделилась от головы и не унеслась в небо. Нож упал мудрецу под ноги.

Дол-Бярды даже позабыл о том, что линяет. Такой техники боя он не видел никогда в жизни.

— Это… — восхитился воин, но в это время очнулся Желторот. Он увидел перед собой небо и произнес:

— Я та-арр-чуу.

— А я? — проскулил Торчок.

— Теперь нас точно порвут, — резюмировал Старое Копыто.

Нападавших ввели в шатер и усадили в загон для кляч.

— На вопросы отвечать четко, не отвлекаясь на посторонние темы, — начал допрос Дол-Бярды. Мудрец обильно смазал его заживляющей мазью из сока борзянки и тинной трухи, так что боль и зуд, возникшие при сбрасывании шкуры, отступили.

— А от вас не борзянкой так вкусно пахнет? — спросил Старое Копыто. Тут же что-то хрустнуло и Старое Копыто взвыл от боли — пан-рухх укусил его за хвост.

— Тьфу, — сплюнул Ботва. — Ты что, не моешься, что ли?

— При чем тут?.. — заревел Старое Копыто, но пан-рухх вновь цапнул его за хвост.

— Отвечать на поставленные вопросы четко и не отвлекаясь, — рявкнул Ботва.

— Иначе мой пан-рухх вас съест, — пообещал воин.

Раздолбаи встали по ранжиру и замерли.

— Кто вы?

— Раздолбаи, — в один голос рявкнули Раздолбаи.

— Ботва… — обратился Дол-Бярды к пан-рухху.

— Честное слово, — взвизгнул Старое Копыто и поджал хвост.

— Так… — протянул воин. — Зачем пожаловали?

— Случайно, — опередил всех Старое Копыто, и теперь на все вопросы отвечал сам, как лицо заинтересованное.

— Что делаете на равнинах?

— Идем.

— Долго?

— Чуть меньше этапа.

— Куда?

Старое Копыто задумался.

— Только не ешьте меня, я покажу, — взмолился он через минуту тягостного молчания, так и не сумев сформулировать цель путешествия.

Воин задумался. Наказать нахалов стоило: несколько неприятных мгновений они ему доставили. Да и опозорили перед мудрецом. Но, с другой стороны, выяснить, что делают здесь эти трое — без снаряжения, без запасов, без всего необходимого для дальнего перехода…

— Любезный Дол-Бярды, я могу с вами поговорить с глазу на глаз? — спросил мудрец шепотом.

— Сидите тут и не рыпайтесь, — пригрозил Дол-Бярды пленникам, и вышел из шатра в сопровождении Тып-Ойжона.

— Вы ничего не замечаете? — мудрец обеспокоено осмотрелся.

— Э… — воин оглядел равнины. — Нет.

— На улице день.

— Да? — Дол-Бярды вновь посмотрел по сторонам и оказался вынужден согласиться с точкой зрения мудреца. — Действительно, день.

— А ведь ночь наступила совсем недавно, или я ошибаюсь? — мудрец вопросительно уставился на воина.

Дол-Бярды наконец понял, в чем дело (борзянка изрядно притупляет реакцию), и хлопнул себя по лбу:

— Вы правы, сейчас самая середина ночи. Но почему тогда день?

— Давайте обойдем шатер, и я покажу вам, что случилось.

Воину ничего не оставалось делать, как проследовать за Тып-Ойжоном, и на другой стороне его ждал сюрприз: Дол-Бярды увидел на горизонте огромный глаз с десятками пастей.

— Что это?

— Это то, что я наделал, — повинился Тып-Ойжон.

— В смысле — результат вашего эксперимента? — понял воин.

— Именно так. Как по-вашему, далеко до нее?

Воин задумался.

— Ну… — нерешительно предположил он. — Может, до конца дня дойдем?

Мудрец тоже прикинул, но оптимизма Дол-Бярды не разделил.

— Вряд ли, — сказал он. — Скорей всего, на то, чтобы дойти до этой твари, нам понадобится день или даже два.

— А зачем нам туда идти? — напрягся воин.