Книга Мы и большущее озеро - Софья Яковлева

– Мама, паук!

– Ну, это же маленький паучонок. Он потом уйдёт, не переживай.

– Куда уйдёт? Он же будет тут, в лодке!

– Ну спрячется куда-нибудь. Да не бойся, не пойдёт он к тебе.

Лёка выразительно посмотрела на меня. Я стала молча наблюдать за пауком, но тут папа повернулся к нам и улыбнулся. Интересно, как это человек может спокойно плыть с пауком на голове?

Тихонько хлюпала вода. На воду и на нашу лодку светили рассеянные лучи. Вдруг выглянуло солнце, и сапог возле моих ног засверкал. Я потрогала его блестящий нос.

– Не мешай, – сказала мама.

Мимо поплыли кусты и деревья, огромные серые камни и уютные тёмные бухточки.

Далеко-далеко в волнах плясали острова. Озеро становилось всё больше и больше. Но папа не отъезжал от берега, и нас постоянно провожала тень леса, и можно было разглядеть хвоинки на самых маленьких сосенках. Мама сказала:

– Посмотри, вода аж свинцовая.

Я не очень поняла, что она имеет в виду, но от вида озера захватывало дух. Потом впереди показалось что-то светлое.

– Это каменный остров, – сказал папа. – Смотри.

Из воды поднималась кучка белых камней. На камнях задумчиво сидели чайки.

– В таких местах чайки любят строить гнёзда.

– А мы туда поплывём?

– Не сейчас.

– На обратном пути?

– Не знаю. Видишь, барашки.

«Барашки». Я засмеялась. Посмотрела направо, на открытую воду, и увидела белую пену на тёмных верхушках волн. И правда, немного похоже на кудрявую овечью шерсть. Может, не барашки, а овечки? Мы были недалеко от берега, и рядом с нами барашков не было.

– Я хочу посмотреть на барашка, – сказала я.

Папа сказал, что нельзя: хотя волны и кажутся маленькими, на самом деле они большие и опасные.

– Поплыли, поплыли, – сказала мама.

– А, да, – сказал папа и погрёб.

Озеро было огромное-преогромное. Гораздо больше, чем кажется с нашего берега. Островок с белыми чайками отплыл назад. Птицы провожали нас, повернув в нашу сторону клювы.

– Давай-ка, Сергей, за этим мысом подналяг и сразу к плавуну.

Берег кончился, кругом заколыхались квадратики волн. Папа упёрся сапогами покрепче и стал грести резко и часто. Его лицо всё как-то сморщилось, жёлтый полотняный капюшон задрался вверх, и волосы встопорщились вокруг лица. В нас с мамой полетели брызги. А барашки стали гораздо ближе. Мама вдруг почти прокричала:

– Помочь?

– Неа… Встречаются две волны… Трудно плыть, – прокричал ей в ответ папа.

Мама покрепче прижала Лёку, которая молчала и с интересом наблюдала за происходящим.

Мне показалось, что мы стоим на месте. Кругом прыгала вода.

– Настя, не вертись.

– Ладно.

– Ой, как страшно, – сказала мама. – Давай к плавуну. К плавуну.

Издалека приближалась светлая полоска кустов.

– Настя, не вертись. Не качай лодку, папе трудно грести.

– Мам, а плавун плавает?

– Этот нет. Он зацепился за дно, и на него наносит новую землю с семенами.

– А почему тогда плавун?

– Почему? – подала голос из-под маминой полы Лёка.

– Потому что он вырос не из земли, а из коряг и плавучих островков. Островки собрались вместе, туда принесло ил, а сверху выросли камыши и кустики.

– Там под корнями живут рыбы всякие. Может быть, даже змеи, – сказал папа.

Пока мы приближались к плавуну, волны делались всё меньше и меньше. Папе уже не нужно было кричать, его было и так слышно.

– К берегу, к берегу, – сказала мама.

Только берега не было.

А были одни ветки.

Вместе с первыми ветками нас окружила тишина. Деревья росли прямо из воды. Травинки тоже. Ступить на такой берег было никак нельзя. Зато какие-нибудь сказочные существа запросто могли тут жить.

Мы плыли в волшебном мире, наполненном изумрудным светом.

– Это ивы и ольха, – сказал папа, – они умеют расти почти прямо в воде. А сосен и ёлок нету.

– А почему?

– Соснам нужны камушки. Глина. Песок. Может, вырастут лет через пятьдесят. Или сто.

– Давай я погребу, – сказала мама.

Они с папой поменялись, и папа посадил Лёку на колени. Лодка тихо скользила вдоль острова. Я глядела в тёмную воду – вдруг там кто-то покажется интересный. Мама с папой обсуждали, что купят в Шаманихе, когда мы туда приплывём. Голоса звучали как в маленькой комнате. Вода плюхала о вёсла.

– Ну, – сказала мама, – последний бросок.

Они с папой опять поменялись, и ветер встопорщил папин капюшон.

Остров отплыл и показал нам берег. Вон она, Шаманиха! Разноцветные домики и ниточка пляжа. Папа стал снова грести изо всех сил, а серые волны выросли и громко заплюхали вокруг нас.

– Уф, наконец-то.

Мама вылезла из лодки и поставила на песок Лёку. Взяла пустой рюкзак и ушла в магазин. Кто же лучше мамы знает, что нужно купить?

Мы с папой и Лёкой бродили по берегу и слушали, как шумит озеро. Чайки сидели на пирсе, вертели головами. Перья у них топорщились от ветра.

– Папа, а чайки любят чай?

– Не знаю. Я им как-то не предлагал.

– Смотри, нырнула. Поймала рыбку?

– Нет. Не поймала. Ветер сильный, им трудно сейчас нырять.

– Гляди! А та сидит прямо на воде. Плывёт как уточка. Качается.

– Отдыхает.

Мы сели в лодку, чтобы её не унесло. Лёка шевелила красными сапожками и смотрела в даль. Папа строгал перочинным ножиком палочку. Наконец показалась мама. И мы все побежали к ней. Папа забрал у неё рюкзак и банку с молоком. И мы быстро спустились к озеру, к нашей лодке.

– Так, Серёга. Вдоль берега, вдоль берега, в море не выплывай. Вон какой ветер поднялся. Давай сначала я, силы береги.

– Нет, ты у плавуна. Там спокойнее.

– Ладно. Но смотри, боком к волнам не вставай.

Серая скала нависла над лодкой, повисела-повисела и снова отодвинулась.

– Серёга, камни. Серёга, опять в море плывёшь.

Мы с Лёкой лежали на дне лодки на спасательном круге, как в колыбельке, и мне ничего не было видно кроме сердитого серого неба. Время от времени вылезал краешек серых сосен и снова прятался. Я подумала, что это похоже на мыльницу в ванне, которая плавает по волнам, а к бортику пристать не может. Мама тихо говорила над нами: