Книга История моего безумия - Тьерри Коэн

Почему вы читаете мои романы? У вас что, совсем нет ни вкуса, ни здравого смысла? Вы настолько глупы, что тратите деньги на слащавые сказочки? Ну так вот – я презираю вас за любовь ко мне.

Ошеломленный, я судорожно пытался вспомнить, когда мог написать этот кошмар, но мозг отказывал в подсказке.

– Не понимаю… – жалким голосом пролепетал я.

– Ты был пьян?

– Да… Но… Я этого не писал.

– Уверен?

Как я мог быть в чем-то уверен, учитывая состояние, в котором находился?

– Да, – солгал я.

– Значит, кто-то взломал твой аккаунт!

Я задумался.

– Прочти комментарии, – велел он.

Я подчинился и увидел, что под публикацией уже триста комментариев, и это явно только начало. Люди отвечали мне, что называется, «с сердцем».

Автор, не уважающий своих читателей… стыд и позор!

Какое разочарование! Я думала, вы порядочный человек. Успех явно ударил вам в голову. Вы – жалкий тип.

Другие пытались меня подбодрить.

Сомнение свойственно художникам. То, что случилось, делает вас человечней. Мы вас не разлюбим.

Откуда этот кризис веры? Ваши романы великолепны!

Кое-кто высказывал сомнение насчет подлинности письма.

Внимание, разит фальшивкой!

Маразм! Сэмюэль Сандерсон никогда бы так не написал! Его наверняка хакнули.

Мои читатели оживленно обменивались мнениями, каждый хотел высказаться.

– Сегодня утром мне звонили журналисты. Я не стал отвечать на вопросы, не зная, говорил ты с кем-нибудь из писак или обошлось!

– Я спал.

– Вот и хорошо. Убери этот поганый текст, смени пароль и напиши… опровержение… заявишь, что стал жертвой кибератаки.

Я последовал совету Нэйтана, потом пошел в душ, не переставая размышлять о случившемся. Обращение появилось в сети примерно через час после моего возвращения домой. Но когда я заснул? Кажется, минут через тридцать. Неужели я проснулся и зашел на Фейсбук, чтобы в нескольких строчках высказать наболевшее? Судя по стилю, писать вполне мог сильно набравшийся человек. Я терзал свою память, пытаясь восстановить ход событий, но мои усилия ни к чему не привели.

* * *

– Помнишь свой пароль? – спросил Деннис и, не дав мне ответить, принялся гадать: – Имя дочери? Название первого романа? С цифрой до или после? Дата твоего рождения и почтовый индекс?

Я пришел, чтобы рассказать о случившемся, и мне показалось, что его это развлекло.

– Нет, то есть… это имя одного из моих героев и… год рождения Мэйан.

Он рассмеялся, по-детски обрадовавшись, что его трюк «ученика менталиста» удался.

– Значит, любой мало-мальски опытный хакер мог его вычислить, приложив определенные усилия.

Рассуждения Денниса меня не убедили.

– Есть и другая возможность, – продолжил он. – Ты выходил в сеть с чужого компьютера?

– Случалось.

– Из общественного места?

– В том числе. Во время поездок.

– Вот и ответ. Какой-нибудь пакостник подглядел пароль и написал это, чтобы тебя скомпрометировать.

– Может, и так, но есть одна проблема: в этом послании… в развязной манере выражены мои мысли.

– Хочешь сказать, ты сам это написал? – удивился Деннис.

– Это самое разумное объяснение.

– Я тоже так думаю.

– Правда? К чему тогда все эти рассуждения насчет пароля?

– Пытался тебя успокоить. Кроме того, нужно рассмотреть все варианты. Учитывая твое вчерашнее состояние, я не удивлен, что ты ничего не помнишь. Или же… ты шизик!

– Эта мысль часто приходила мне в голову, – признался я.

– Серьезно?

– Конечно, нет. Мне нравится думать, что все романисты – шизоиды, ведь они существуют в двух мирах одновременно – в реальном и том, что создает их воображение, – и никого это не смущает.

– Ну, если так посмотреть…

– Честно говоря, способность разрушать все, что мне дорого, причинять боль любимым людям, подтверждает диагноз.

Я шутливым тоном признался в одном из страхов, которые ни на мгновение меня не покидали. Здоров ли я психически? Я положил жизнь отца семейства на алтарь славы, был приличным человеком – и ударился во все тяжкие, сочинял любовные истории о честных и благородных людях – и вел себя как кретин, одержимый жаждой плотских утех. Противоречивый, двойственный характер собственной личности не мог не вызывать у меня тревогу. Как далеко я способен зайти? Тень матери-самоубийцы витала надо мной, заставляя снова и снова задаваться вопросом, не унаследовал ли я ту болезнь, что заставила ее покончить с собой, то зло, о котором почти ничего не знал.

Через несколько дней споры по поводу случившегося утихли – всех удовлетворили мои объяснения.

Я остался один на один со своими сомнениями.

Глава 12

Литературные тусовки – неотъемлемая составляющая жизни любого автора. Мы встречаемся с собратьями по перу и журналистами, обмениваемся мнениями, обсуждаем планы. Это в теории, а на самом деле – ярмарка тщеславия, скучные разговоры, удобный случай, чтобы оценить свою медийную известность.

Я мало куда ходил, когда писал, но Нэйтан решил, что мне не помешает проветриться, а заодно продемонстрировать окружающим, что я в полном порядке. Он надеялся, что это отвлечет внимание публики от инцидента на Фейсбуке, и настоял, чтобы я, взяв с собой Рейчел, отправился на церемонию вручения какой-то-там-премии и продемонстрировал всем уверенного в себе, счастливого и влюбленного романиста. Я подчинился и позвал еще и Денниса: им с Рейчел давно хотелось поглазеть на VIP-зверинец.

Когда мы пришли, Нэйтан был уже в зале.

– Решил убедиться, что я в порядке?

– Не только. На вручении этой премии всегда устраивают отличный фуршет с вином и шампанским, – ответил Нэйтан, кивнув на богато накрытые столы.

Мы взяли себе выпить и завели разговор ни о чем, как делают люди, неловко чувствующие себя на светском рауте.

– Норман Макколи тоже здесь, – сказал Нэйтан.

– Видел, – откликнулся я.

Мой конкурент и его агент беседовали с ведущим телешоу.

– И пьет он, между прочим, апельсиновый сок, – язвительно добавил Нэйтан, кивнув на мой стакан с виски.

– Ему не помешает принять на грудь, может расслабится хоть немного, – сквозь зубы процедил я.

– У него есть стиль, – заметил Деннис.

– Да, он ничего, довольно сексуальный, – подхватила Рейчел, и они обменялись понимающей улыбкой.