Книга Мы с Варварой ходим парой... - Галина Исакова

Но иногда на меня накатывает черная меланхолия и чувство вины. «Хороша, — думаю я о себе, — днем и ночью луплю по клавишам, рассказывая про свою собаку, про наше с ней дивные взаимоотношения и мое супер-пупер ее понимание, в то время, когда сама собака, утром гулявшая пять минут и вечером полчаса, все остальное время сидит в дому одинокая». Про пять минут — художественное преуменьшение, но про одиночество — правда. Ничего, Варюха, будет и у нас когда-нибудь полный дом мужей и детей! Будет и у нас Новый год! Все еще у нас будет.

Пишу после двухчасовой прогулки, которую устроила, усовестившись своих же дневных слов. К тому же у нас отменилась поездка на выставку (во-первых, течем, во-вторых, не нашлось к кому подсесть в машину, чтобы отвезли), на сэкономленные деньги купила Варварушке вкусненького.

Девочка нагулялась, поужинала «дичью в соусе», а сейчас лежит на боку, лениво грызет боольшую косточку и удовлетворенно попукивает. Не усвоилась дичь, что ли?… У нас как назло (только я узнала, как вести себя в дождь!) наступило бабье лето.

А фонарик все-таки начну присматривать. И этот, как его, ошейник с мигалками. А лучше с полифонией. Представляете, пришпандорить к ошейнику телефон. Собака только в травке наклонится, ты ей звонишь с тротуара и ядовитым голоском: «Привет, подруга, чем занимаешься?»… А она тебе в ответ бубнит что-то невнятное: пасть-то занята…

Рассказики выложу сегодня. Обещала — сделаю… Сейчас пристрою Варвару набирать, а сама буду ходить по комнате и, заложив руки в проймы жилетки, диктовать…

(Стенограмма): Пишешь? Поехали! Итак… Варя мне тут подсказывает, что мы любим дождь. Пожалуй, соглашусь. Я-то точно люблю, хотя и прозвали меня наши добрые собачники «пчела Майя»: под куртягу надеваю сто пятьдесят свитеров и получается такое бочкообразное тельце на относительно тонких ножках. Да, подчеркни, что «относительно». Украшают композицию не сильно модные резиновые сапожки и зонт. Переваливается по дорожке этакий ворох одежды под зонтиком-грибком, а рядом — босая собака.

Но босиком по лужам — оно даже веселее… да, Варвара? Веселее или нет? Вот и я говорю. Можно с разбегу тормозить, поднимая тучи брызг. Можно замереть посреди лужи и торчать, как маяк на острове, выглядывая одиноких прохожих. Можно бегать где угодно: по грязи, по траве, по земле — после луж все равно. Правда брюхо пачкается, но из этого проблему делает только мама-чистоплюйка. Так, вот этот оборот мне не нравится, напомни, чтобы потом я его переделала. На чем мы остановились? Мама делает проблему… Да и то, когда не торопится на работу. Хотя фланелевой простыней вытрет обязательно.

Да, Варвара любит дождь, и когда семенит рядом, вижу, как она смешно щурится на льющуюся с небес воду. Наверно, улыбается…

ВАРВАРА И ТЕЛЕФОН

Я ужасная лежебока. Но, видимо, за время сна отлеживаю не бока, а уши, потому что утром совершенно не слышу будильника. Посему обновляю их часто: пока не привыкла к новому трезвону, еще есть надежда. Последняя модель звенящего изверга представляла собой конструкцию с пипкой наверху. Он звенит, ты жмешь — вся недолга. Чем быстрее отреагируешь, тем скорее вернешься к своим снам.

Счастье побудки было недолгим. Через пару недель даже его звонка, более схожего с пожарной сиреной, мой слух не воспринимал.

Теперь завожу мобильный. Кладу его на столик рядам с кроватью и, скрупулезно высчитав часы и минуты предстоящего сна, радостно засыпаю. Вчера утром — звенит. Начинаю приходить в сознание. Звенит. Открываю глаза, смотрю на часы и… снова закрываю. Еще пять минут и встану…

Вдруг слышу рядом грохот. Продираю глаза — Варвара сидит у столика и шлепает лапой по телефону! А он, дурачок, звенит, заливается, счастливый, что обратили внимание…

Вот думаю: Варвара ведь регулярно видит, как я мою посуду, и если она такая повторюша…

КАК НАУЧИТЬСЯ ПОДЛИЗЫВАТЬСЯ И ЗАВЕСТИ ДРУЗЕЙ

Когда Варвара подлизывается, она делает всякие трюки. Я не говорю о банальных методах типа сования лапы или заглядывания в глаза. Нет, она относится к делу творчески. Например, подходит, кладет голову мне на колени и, смотря куда-то в пространство, начинает вздыхать на разные лады. Что-то вроде: «И не говори, маманя, такая жизнь пошла… Давай, что ли, погрустим вместе…»

Или плетется на свое место, ложится и лапами закрывает морду. Но из-за лап за мной следит внимательный глаз. И хвост, который в любую секунду готов начать долбиться обо что угодно: об стены, об пол, отбивает чечетку радостного примирения.

Или несет свою порядком изгрызенную косточку и кладет на кухонный стол — на, мол, последнее отдаю, а ты сердишься из-за какой-то ерунды.

Но особенно меня умиляет ее манера подсовывать башку под руку. Я ведь не всегда сажусь на стульчик в коридоре и провожу воспитательные беседы. Иногда в сердцах отмахиваюсь от поросенка, заявляя, что расстроена и видеть «его» в ближайшие пять минут не хочу. Поросенок скрывается с глаз, но через пару минут начинает ходить за мной и подсовывать голову под руку. Тянусь за чашкой, а попадаю в Варвару. За полотенцем — и тут собака. К лампе настольной — аналогично.

А голова у Варвары, надо заметить, приятная на ощупь. Бархатист такая, мягонькая… Ну, а раз погладила, то и дуться уже вроде не с руки.

Так Варвара борется за мир.

СОБАКА-БОЯКА

У нас с Варварой есть маленькая тайна. Дело в том, что мы — ужасные трусихи. Но, как те два индейца, которые вместе не замерзнут, так и мы вдвоем — сила. Когда я рядом, Варвара может себя перебороть и не трястись от грома, шума поезда или дрели, вгрызающейся в стену. Даже ужасный зонтик, из палки превращающийся в шатер со спицами, кажется не столь опасным, если он в маминой руке. И пустые пакеты, гонимые ветром, и птицы, вылетающие в траве прямо из-под лап, и даже дядьки, которые машут руками, — все это не так страшно, если можно кинуться к родному человеку. И спрятаться за него. Но просто прятаться — это вчерашний день.

Ноу-хау: втискиваться между моими ногами и, зная, что защищена, с любопытством поглядывать в сторону обидчика. Стоять так не очень удобно, но, как трусиха — трусиху, я ее понимаю. Я тоже боюсь дядек с руками. А к такому циклопу с собачьей головой промеж ног — никто не подойдет!

КОНКУРС ПЕСНИ И ПЛЯСКИ

Варваре нравится, как я пою. Я так думаю, что нравится. Иначе она не смотрела бы на меня, поющую, с таким умилением, которое непосвященные могут принять за жалость.

Варвара знает, что всякой песне — свое время. Если затягиваю: «Виновата ли я, что мой голос дрожал…», значит, гулять пока не пойдем.

Если идет тема «Девочка красивая в городе жила, очень неприступная девочка была…», значит, мама всем довольна и сейчас будет ласкаться и чесать за ухом. Из этой же серии куплет «хорошая девочка Лида на улице Южной живет».