Книга Страшная сила - Дия Гарина

– Кто этот молодой человек? – предельно вежливо поинтересовался Виктор Крешин, оценивающе скользнув взглядом по высокой худощавой фигуре Павла. – Ваше досье, господин Евсеев, я выучил наизусть. В нем есть фотографии вашего сына Хуана и дочери Ники. Кстати, приятно познакомиться. Знаю я и вашу бессменную помощницу по «Экологической вахте», – госпожу Фролову. А вот его я как-то не припомню. Может, представите?

– Я и сам представлюсь. Павел Владимирович Челноков, адвокат господина Евсеева. И как адвокат советую вам хорошенько подготовиться к следующему слушанию.

Все-таки в том, что ты сын миллионера, есть свои преимущества. Даже в закопченном пуховике Павел выглядел не менее надменно, чем сам химический магнат.

– Значит, если я правильно понял, господин Евсеев, ваш ответ «нет»? – Крешин на миг утратил скучающе-равнодушный вид.

– Какой смышленый молодой человек, – улыбнулся отец в ответ. Он слишком часто улыбался в течение всего обмена любезностями, и я вдруг поняла: как же он боится! За меня, непутевую дочь, так и не простившую ему двадцатилетнего отсутствия; за Хуана, оказавшегося в чужой стране без документов, на пепелище послевоенного барака; за маму, пристально наблюдающую за сценой переговоров из окна, наискось заклеенного прозрачным скотчем; за мою одноклашку – Наташку, как-то неожиданно прижавшуюся ко мне. Даже за Элю с Павлом. И, глядя на ставшее вновь равнодушным лицо молодого олигарха, я поняла, что бояться действительно стоило.

– У вас еще есть время подумать, господин Евсеев. Надеюсь, делать это вы будете не под открытым небом? Вашему теплолюбивому сыну наши морозы вряд ли пойдут на пользу.

– Да, пошел ты..! – Хуан снова блеснул своими познаниями в русских трехэтажных, чем вызвал оживление в рядах секьюрити. Они совсем не прочь были согреться, и с нетерпением ждали команды шефа. Но в это время мобильник в кармане Крешина пропиликал начальные такты «Бригады», и тот, молча выслушав звонившего, неторопливо пошел к джипу. Разочарованные, охранники поплелись следом. И вскоре только вдавленный в снег след протекторов напоминал о существовании цивилизации, и ее пороков.

– Ну что, адвокат… – Отец повернулся к Павлу. – Хочешь сказать, что всерьез берешься за это дело?

– Берусь, – подтвердил тот, напрочь игнорируя мои испепеляющие взгляды. – Вот, только Эльку отправлю домой на всякий случай, и поступаю в ваше распоряжение. Посмотрим, что у вас на них есть, и…

– И не надейся, – фыркнула девица, поглубже натягивая засаленную ушанку, которая еще недавно украшала голову Хуана. И когда он только успел ее на Элю нахлобучить? – Даже если ты меня на самолет посадишь, я с парашютом выпрыгну.

– Я сказал..! – разозлившийся старший брат шагнул к Эле, но мы с Наташкой в две груди загородили упрямую девицу.

– А ведь он прав, Эля, – отец попытался немного разрядить обстановку. – Случаи могут быть всякие. Ты уже большая девочка. И умная. Должна понимать, на что люди идут ради денег.

– Будто я не знаю, – чуть слышно пробормотала моя бывшая подопечная. И была права. Ей ли не знать…

– А ты, Ника, поедешь с ней, – неожиданно продолжил отец, и, предвосхищая мою отповедь, продолжил: – Чем меньше у меня будет болевых точек, на которые Крешин сможет надавить, тем лучше.

Масла в огонь моего возмущения подлил Павел:

– В конце концов, ты ее… гувернантка, хоть и бывшая. А значит, должна обеспечить Эльке безопасность.

– Никуда я отсюда не… – начала я, но тут Хуан передернулся на леденящем ветру, и предложил:

– Может, будем спорить дома? То есть, я хотел сказать: где тепло?

Мы молча взглянули на посиневшего кубинца, и пошли в тепло.

* * *

В салоне джипа тоже было тепло, несмотря на опущенное до упора зеркальное стекло дверцы. Пожилой человек в ондатровой шапке глубоко затягивался немилосердно дымившей беломориной, и рассеяно выслушивал доклад Крешина.

– Я с самого начала предполагал, что он не согласится… – На морщинистом лице человека проглядывало удовлетворение. – Другого я от него и не ждал. Такие при Совдепии узкоколейки строили. Борцы за идею…

– Может быть, поэтому я его и уважаю. Мне надоели борцы за деньги, Анатолий Васильевич. Что-то много их в последнее время развелось… Я могу даже сказать, о чем они думают сидя на толчке. А этот главврач – он с другого левела. Таких я, можно сказать, совсем не знал.

– Зато я знал прекрасно. И знал, сколько он может создать нам проблем.

– Это и я теперь знаю… – Крешин тоже достал сигарету, и прикурил от зажигалки одного из секьюрити.

– Тогда я не понимаю тебя, племянничек. Кажется, эту аксиому ты выучил с детства: нет человека – нет проблемы…

– Нет.

– Что «нет»?

– Нет, и все.

– Не понимаю. – Анатолий Васильевич Меранский щелчком отправил в окно наполовину докуренную сигарету, и, ежась от холода, поднял стекло. – Это глупо. А если он выиграет дело? Не забывай, что у меня в твоем комбинате свой интерес. И не маленький. Если что, не расплатишься за всю оставшуюся жизнь.

– Жизнь… – Крешин, поморщился. – Видите ли, дядюшка, – время меняет людей. И ваш копатель узкоколейки тоже постиг кое-какие аксиомы. В частности ту, где говорится о том, что береженого Бог бережет. И хоть я ни разу ему не угрожал, он принял меры. Примерно три месяца назад этот правдолюбец договорился со мной о личной встрече, и впрямую заявил, что боится за себя и свою семью. А потому продал все, что у него было, влез в долги, и заключил некий контракт.

– Какой такой контракт?

– Самый обыкновенный. – Крешин нервно усмехнулся. – Если с ним и его семьей что-нибудь случиться – я умру. Может быть не сразу, но в течение трех месяцев точно.

– Вздор! – фыркнул в ответ Анатолий Васильевич. – Он блефует.

– Нет, дядя. Я кое-что понимаю в людях. Это не блеф. Он действительно влез в долги, продал квартиру. И тебе прекрасно известно, что никакая охрана меня не спасет, если он нанял профессионала.

– И какого хрена ты молчал, идиот?! – Пожилой и с виду респектабельный дядюшка разразился такими матюгами, что Крешин поперхнулся сигаретным дымом. – Ладно. Хорошо, хоть сейчас предупредил старика… Теперь придется срочно кое-что корректировать.

– С чего это вы так переполошились, Анатолий Васильевич? – Молодой олигарх состроил кислую мину. – Я собираюсь честно победить в суде. Ну, или почти честно. Вот, только, адвокат этот новый…

– Как ты сказал его зовут?.. – Подернутые мутью времени глаза Анатолия Васильевича стали такими же синими, как у племянника.

– Челноков. Кажется, Павел Владимирович… А что?

– Знакомая фамилия, Витюша. Очень знакомая… – Да какая, блин, разница, какая фамилия у нашей новой проблемы!

– Ошибаешься, Витюша… – Вспыхнувшие синим глаза снова потускнели, будто погрузились под лед. – Не у проблемы – у подарка судьбы.