Книга Пять баксов для доктора Брауна. Книга 3 - М. Р. Маллоу

Но М.Р. Маллоу был тверд. После происшествия в Сан-Хосе он так хорошо представлял себе, как окажется в тюрьме, что уже ни под каким видом не видел ничего смешного в таких вот авантюрах. Мокрые, в прилипших штанах и хлюпающих туфлях, двое джентльменов долго ругались, пока не пришли, все-таки, к соглашению: выяснить, сколько людей в доме и действовать по обстоятельствам.

— Ну! — в отчаянии простонал трясущийся, как мокрый пудель, М.Р. Маллоу, стуча зубами. — Ну же!

— Не могу! — уперся Д.Э., и оба компаньона сняли шляпы, чтобы вылить с полей воду.

— Все, — сказал М.Р. Маллоу, надевая свою обратно. — Кишка у вас тонка, сэр. Придется мне. Отойдите.

— Вот это отлично! — обрадовался компаньон и отошел.

— Эх ты, а еще Ланс. Э. Лауд.

М.Р. Маллоу прочистил горло и храбро взялся за позеленевший дверной молоток.

— Я же говорил: никого нет! — шипел Джейк. — Все, полезли на крышу, холодно.

Но тут из окна на ступеньки упал отсвет, послышались шаги, дверь открылась и сын изобретателя шмыгнул за широкую спину компаньона.

— Что вам угодно, господа?

Экономка (а это была она) поправила толстой рукой седую прическу, вытащила из кармана передника очки и нацепила их на нос. Лицо ее с крупными, мужскими чертами, имело недоброе выражение.

Компаньоны представились. Один взгляд на эту особу делал невозможной даже мысль о том, что что-то в этом доме могло ускользнуть от ее зрения или слуха.

Она оглядела с ног до головы Д.Э., затем М.Р. Маллоу и, поколебавшись ровно столько, сколько нужно человеку, чтобы прийти в отчаяние, позволила войти.

Арлингтонские сосиски

В огромной гостиной блестело лаком пианино. Торжественно сияли медные андероны перед камином, на полке тикали часы и тосковала библия. Лампа в зеленом, похожим на дамскую шляпу, шелковом абажуре, освещала массивный стол. Стол, судя по всему, переживал вторую молодость. Первую он провел в качестве кресла с зеленой бархатной обивкой. Прямые, японированные в цвет красного дерева, ручки и спинку накрыла теперь круглая столешница. Ее красное дерево было настоящим.

Двое джентльменов устроились на диване перед столом. Запах этого дивана и его деревянные подлокотники здорово напомнили сыну похоронного церемониймейстера комнату деда. В свое время, лежа на животе на таком вот диване, Джейк любил читать газеты. Газету дед держал обычно не на сиденье, а рядом, на туалетном столе. Поэтому было чрезвычайно удобно читать ее именно лежа, для устойчивости придерживаясь зубами за подлокотник. В результате таких чтений подлокотники дедова дивана имели на себе довольно много следов зубов будущего коммерсанта.

Ждали ужина. Ужин следовало тянуть так долго, как только будет возможно, после чего не спеша возвращаться на вокзал, провести там несколько часов до первого поезда и ехать в Детройт, к Форду. Ночевать в доме было нельзя: даже буйное воображение Д.Э. Саммерса и самая черная меланхолия М.Р. Маллоу не могли породить чудовищной цифры в три бакса за ночь, когда в кармане всего шесть на все про все, из которых один следовало потратить на железнодорожные билеты. Можно было, конечно, попроситься даром, но… Саммерс поерзал, чертыхнулся, вынул из-под себя вязанье и стеснительно пристроил его в угол. Маллоу, в чьей голове родился этот план, удобно вытянул усталые ноги.

На кухне продолжалась возня. Что-то упало, хлопнула чугунная дверца печи, из которой вынимали, по-видимому, стопку кастрюль, чиркнули спичкой, что-то поставили на плиту, и, наконец, зашипело, заскворчало и запахло.

— Э, — глубокомысленно отметил Джейк, — сосиски!

— Да, — с удовольствием сказал Дюк, — сосиски.

Экономка вышла из кухни.

— Арлингтонские сосиски, — с достоинством ответила она.

"Сосиски Арлингтона. Упаковано на фабрике, открыто на вашей кухне!"

При этом упоминании М.Р. Маллоу быстро обернулся, задев экономку локтем.

В руках у нее был поднос. "Бам-м-м!" — сказал поднос, задев на лету край стола.

— Ох! — сказала экономка, собирая тарелки.

— "Звяк-бряк", — сказали нож и вилка, оказавшиеся за компанию на полу.

Блюдо с сосисками перехватил Д.Э. Саммерс.

— Сэр! — в восторге произнес он. — Сосиска вы арлингтонская!

— А что сразу я? — вскричал М.Р., ползая по полу, как будто все еще был юнгой на “Матильде”, и боялся, что вот сейчас откроется дверь, войдет кок и треснет его подносом по лбу. — Что ты ржешь, как конь?

Конь, впрочем, ржал недолго. Он как-то вдруг умолк, поправил на столе блюдо, еще раз окинул взглядом комнату, как будто что-то искал, и, вдруг поднявшись, двинулся к лестнице.

Скрипели ступени, проплыли мимо пустые овалы от несуществующих уже портретов: один, второй, третий. Имело ли это обстоятельство какое-нибудь значение? Додумать мысль Д.Э. не успел: помешала экономка.

Она поднялась следом, посмотрела подозрительно, потом выразительно показала глазами в сторону одной из двух дверей, располагавшимся отдельно от остальных, и скрылась. Д.Э., однако, уборная не интересовала. Он остался стоять.

— Что вы там делаете, сэр? — в чулане грохотали дрова.

— Н-ничего, — пробормотал Джейк.

Экономка высунула лицо наружу.

— В чем дело? Кто вы такой?

— Я? — Джейк попробовал заглянуть в полураскрытую дверь чулана, но мисс Дэрроу захлопнула ее за собой.

— Сэр, — обличительным тоном сказала она, — мне кажется, что вы жулик!

— Почему сразу жулик? — обиделся Джейк.

— Попробуйте сказать, что нет!

— Ну… — он обозревал потолок, — в общем-то… Мисс Дэрроу, а крыша течет, что ли? Вон, пятна. И штукатурка отходит.

— Да, — признала экономка. — Крыльцо совсем развалилось. А дорога? Прямо под окнами проложили дорогу! Жильцы недовольны. Пыль столбом, грохочут, как пьяный жестянщик — а мне даже не на кого подать в суд! Вообразите, мистер Спарклз грозится переехать! Три года я не могла на него нахвалиться — и вот вам!

Джейк прошел вперед по коридору.

— А тут что? — он кивнул на запертую дверь.

— Библиотека.

— Да вы что?!

— Что вы имеете в виду?

— Н-ничего, просто спросил. Можно посмотреть?

Нельзя сказать, что эта просьба экономке понравилась, но дверь она отперла.

За широким окном простиралась далеко между деревьями дорога. Виднелась вдалеке церковь. Несколько ваз на подоконнике, потускневшее от солнца сукно библиотечного столика, лампа. Джейк обернулся к книжному шкафу.

— Картер?

— Да, сэр, Ник Картер. С тысяча восемьсот восемьдесят шестого года. С самого начала, сэр.