Книга Венера и воин - Сьюзен Гастингс

Теплая вода произвела приятное и расслабляющее действие на Зигрун, хотя она вздрагивала при каждом незнакомом шорохе и, казалось, постоянно готова была бежать. Но девушка не могла лишить себя такой приятной ванны и позволила, чтобы другая вымыла ее и ее волосы.

После того как Друзилла отмыла новенькую и пригладила ее длинные волосы, она вытянулась рядом с ней в воде, показала на себя пальцем и сказала:

– Друзилла.

Потом она показала на Зигрун и замолчала. Зигрун поняла. Она посмотрела на женщину и повторила:

– Друзилла.

Друзилла кивнула и засмеялась. Тогда Зигрун показала на себя и произнесла:

– Зигрун.

Глаза Друзиллы расширились.

– 3… гр…

Она не могла воспроизвести звуки и покачала головой.

– Зигрун, – повторила Зигрун и улыбнулась.

– Ззигуррр… – Друзилла громко рассмеялась и шлепнула руками по воде так, что отлетели брызги. – Аква! (Вода!).

– Аква, – повторила Зигрун.

Друзилла снова кивнула и улыбнулась. Затем она взяла один из глиняных флакончиков, капнула несколько капель из него себе на руку и поднесла к носу Зигрун.

– Олеум.

– Олеум, – повторила Зигрун. Она подняла свою руку и показала ее Друзилле. – Манус.

Друзилла обрадовалась, что Зигрун, наконец, оттаяла. Она взяла прядь ее волос.

– Капиллус.

Затем указала на ее рот.

– Орис.

На глаз.

– Окулус.

На нос.

– Назус.

На грудь.

– Пектус.

Зигрун внимательно слушала слова Друзиллы.

– Капиллус, орис, окулус, назус, пектус, – повторила она, указывая при этом на соответствующие части тела. Друзилла громко засмеялась и весело брызнула в Зигрун водой.

– Аква! – воскликнула Зигрун. – Аква! Аква!

Вот она нагнулась и сильно подула на воду так, что образовались пузыри.

Друзилла покинула бассейн и кивнула Зигрун, чтобы та следовала за ней. Потом закутала девушку в большой белый платок и осторожно вытерла. Друзилла внимательно осмотрела кровавые полосы на теле несчастной и принесла охлаждающее снадобье. Зигрун успокоилась. Эта женщина не хотела ей сделать ничего плохого, девушка это чувствовала. Друзилла должна была помочь ей при одевании.

Зигрун, исполненная восторга, держала платье перед собой. Казалось, что тонкий материал соткан рукой феи, по сравнению с ее грубыми шерстяными вещами он был сказочно красивым. Друзилла закрепила легкое платье без рукавов у левого плеча Зигрун, правая рука должна была оставаться свободной. Зигрун не поняла смысла совершаемых действий. С открытым ртом она оглядывалась вокруг себя, поглаживала тонкий материал, собранный в изящные складки. Одежда была короткой, открывая взорам стройные ноги Зигрун. Друзилла тихо вздохнула. Вероятно, недолго ждать того, как Валериус подпадет под очарование этих ног.

Друзилла провела Зигрун через коридоры и комнаты, роскоши которых та не переставала удивляться. Она была рада, когда они попали в более скромное крыло дома, в котором находились только простые комнатки, где жили домашние рабы. Однако даже скромная маленькая комнатка, которую она должна была делить с Друзиллой, показалась ей княжеской. В ней стояли два ложа. Каждое из них было покрыто чистой простынкой. Рядом лежало цветное шерстяное одеяло. Друзилла показала на кровать Зигрун.

– Кубиле.

Зигрун медленно улеглась на нее. Кровать была мягкой, покрывало – чистым, а шерстяное одеяло пахло корнем лаванды.

Друзилла присела на край своей постели и посмотрела на новенькую. Она восхищалась ее волосами, голубыми глазами и плавными движениями. Ей было ясно, что все это обязательно вызовет зависть и ненависть Ромелии.

Зигрун ни о чем и не подозревала. Она была слишком смущена избытком впечатлений, нахлынувших на нее за столь короткое время. Девушка накрылась покрывалом и горько разрыдалась.

Глава 3Баня

Зигрун выказала себя способной ученицей. Она быстро выучила язык римлян. Того, что Друзилла один раз объяснила ей, она уже не забывала. На кухне она также прилежно работала, хотя многие предметы посуды и кушанья были ей незнакомы. Аурус, надзиратель на кухне, объяснил Зигрун все только один раз, и она все запомнила. Еда, которую здесь готовили, была очень вкусной. Несмотря на то, что рабы получали только простую пищу, от голода они не страдали. Аурус даже был толстым – в его обязанности входило пробовать все блюда, чтобы проверить, приготовлены ли они должным образом.

Она познакомилась со всеми помещениями в доме и не понимала, зачем требуется так много комнат, чтобы жить, если хозяин дома почти всегда отсутствует. Когда он приходил, Зигрун должна была удаляться на кухню. Увидела она и детей с их нянями. Особенно понравилась Зигрун обеим девочкам, и те с приязнью потянули ее за косы.

Спустя две недели Ромелия потребовала к себе новую рабыню. Впервые Зигрун должна была увидеть сенатора и его жену и прислуживать им. Друзилла два дня натаскивала ее. Она еще раз проконтролировала складки на одежде Зигрун, вложила ей в руки поднос с овощами и велела следовать за собой.

Валериус возлежал на своем ложе в столовой, напротив него расположилась Ромелия. Он удивленно взглянул, когда Друзилла появилась в сопровождении Зигрун.

– Это рабыня, которую мы купили на рынке? – с сомнением спросил он.

– Да, господин, это она, – ответила Друзилла. Глаза сенатора охватили фигуру рабыни с головы до пят и снова поднялись к ее лицу. Короткая зеленая одежда очень шла ей. Легкий материал обрисовывал ее мягкие округлости. Глаза девушки сияли, как утреннее небо.

Он с явным одобрением кивнул и дал ей знак подойти. Зигрун подошла и протянула ему вазу с овощами. Она знала, что ей нельзя говорить, пока к ней не обратятся.

– Как тебя зовут? – спросил Валериус.

– Зигрун, благородный господин, – ответила она.

– Как? – Валериус наморщил нос.

– Что это за имя? – проворчала Ромелия. – Его ни один человек и выговорить не сможет.

Зигрун беспомощно стояла рядом и смотрела в пол.

– Не стой здесь, как колонна, – прикрикнула на нее Ромелия.

Девушка испуганно вздрогнула, и Друзилла указала глазами, что ей следует стоять рядом с печкой для подогрева продуктов.

Валериус снова посмотрел на стройные, длинные, красивые ноги германки.

– Как дорические мраморные колонны, – задумчиво пробормотал он.

– Не правда ли, она похожа на колонну? – услышал он сварливый голос Ромелии.

– Произнеси еще раз свое имя, – приказал Валериус Зигрун.