Книга Прекрасная шантажистка - Полина Федорова

— Вам не за что извиняться, княгиня. Этот грех, возможно, на совести мадам де Монси.

— Я рада, что встретила вас. Может быть, прогуляемся по галерее. Поручик, мы ждем оранджа. Вы найдете нас на хорах.

Поручик моментально исчез, а Полина с княгиней подошли к лестнице, ведущей на хоры.

— Это ваш первый бал, дорогая Полина Львовна, и вы уже успели произвести сильное впечатление на московский бомонд, — как бы констатируя общеизвестный факт, сказала княгиня. — Несколько вполне состоятельных и весьма недурных собой господ уже расспрашивали меня о вас.

— Да разве это возможно, княгиня? Марья Тимофеевна сказала, что на бал приглашено полторы тысячи человек. Явись сюда сам Бонапарт, его бы и то не сразу заметили! — улыбнулась Полина.

Действительно, бальная зала Дворянского собрания была столь огромна, что при необходимости здесь могло бы вместиться в два раза более людей. Украшена она была колоннами из искусственного мрамора, а под лепным потолком позванивали хрусталем роскошные люстры. Оркестр располагался на хорах, второго этажа. Тут же тянулась галерея, где благородная публика могла отдохнуть, посмотреть на танцующих и узнать самые свежие, с пылу с жару, новости. Отсюда весь зал был как на ладони. У одной из колонн Полина заметила Сергея, и сердце пойманной пташкой затрепетало в груди. До чего же он хорош! Несомненно, даже на этом балу он самый красивый из мужчин. Это заметила, впрочем, не она одна. Каждый шаг князя Всеволожского вызывал дамскую ажитацию. Прекрасно сознавая, какой интерес он вызывает у женщин, Сергей обычно принимал их знаки внимания легко, порой даже чуть небрежно. Но сейчас ему было явно не до кокетливых взглядов прелестниц. Он стоял рядом с Иваном Таубергом и мрачным взглядом выискивал кого-то среди танцующих. «Может быть, меня?» — с затаенной надеждой подумала Полина.

Предположения эти не были беспочвенны. Сергей отыскивал именно Полину. Куда же она исчезла? Варвара Апрониановна только недоуменно пожала плечами в ответ. Сергей напряженно рассматривал танцующие пары, и глухое раздражение поднималось в нем. Может быть, она с Тутолминым сидит где-нибудь в укромном уголке и амурничает, или того хуже...

— Твоему виду сейчас позавидовал бы сам лорд Байрон, — лениво заметил Тауберг. — Дамы наверняка заинтригованы и спрашивают друг друга, что означают твои насупленные брови. Может быть, разбитое сердце? Берегись, они сейчас бросятся лечить твои душевные раны.

— Это не душевная рана. Это — головная боль, — ответил Сергей. — Боже, еще и матушка! — вздрогнул он, заметив Марью Тимофеевну, покинувшую стол с зеленым сукном и решительно направлявшуюся в их сторону. — Сейчас потребует пригласить какую-нибудь девицу и присмотреться к ней. Срочно ретируемся! — скомандовал он, собираясь совершить отходной маневр.

— И куда же мы отступаем? — поинтересовался Иван.

— Марш, марш на хоры, — кивнул он головой вверх и поднял глаза.

Дальнейшее напоминало кошмарное сновидение, когда ты осознаешь опасность, но не можешь двинуть ни рукой, ни ногой. Раздался женский крик, и Сергей увидел, как медленно-медленно заскользила с хоров тонкая женская фигурка в серебристом платье, потом звук удара, и разом тишина, всеобщий выдох, крики, паника, гвалт. Он бросился через толпу, ничего не чувствуя, кроме страшной, гулкой пустоты внутри, и, растолкав людей, увидел Полину, лежавшую вниз лицом в неловкой позе на блестящем как зеркало паркетном полу. Темная лужица крови, растекаясь из-под каштановых волос, становилась все больше и больше. «Нет!.. нет!!. нет!!!» — билось у него в висках.

— Горе-то, горе какое! Княжна Мари!

— Да помогите же кто-нибудь! Лекаря!

Княжна? Мари? Холодные костлявые щупальца нехотя разжались, отпуская его сердце. А где же Полина? Сергей поднял глаза к хорам и среди множества лиц с невыразимым облегчением наконец увидел ее потрясенное и такое прекрасное лицо. А потом натолкнулся взглядом на еще одно знакомое лицо. Болховской... Борис... Когда же он приехал и что здесь делает?

РАПОРТ ВТОРОЙ

Милостивый государь, Осип Францович. Дни пребывания нашего в Москве были столь насыщены событиями, что для частых Вам посланий положительно не было времени. Посему, начиная готовить очередной для Вас, милостивый государь, рапорт, принужден был я откладывать его отправление, ибо события, касаемые нашей фигурантки, следующие один за одним, кажется мне, весьма тесно связаны друг с другом.

Интересующая Вас особа была взята под наблюдение на следующий же день после нашего приезда в Москву. Первые дни своего пребывания в столице выходила она мало и всегда в сопровождении пожилой родственницы князя Всеволожского. По наблюдениям Василия, наша фигурантка имеет весьма независимый характер и некое влияние на князя. Савелий, сдружившийся с садовником Всеволожских на почве пития пива, сказывал, что среди дворни и прислуги Всеволожских ходят разговоры о взаимной симпатии нашей фигурантки и молодого князя, хотя на людях они сухи и весьма холодны друг с другом.

Кроме сего произошли два события весьма настораживающего свойства.

Первое. Третьего дня был бал в Дворянском собрании. Присутствовала на нем и наша фигурантка, конечно вместе с княгиней Марьей Тимофеевной, ее приживалкой Манасеиной и князем Сергеем. На сем балу случился некий инцидент: с хоров упала и убилась насмерть княжна Мария Долгорукая, обличьем схожая с интересующей Вас особой. Помимо сего, на ней было платье, совершенно подобное тому, в каковом прибыла на бал наша фигурантка. Собственно, это могло бы быть простым совпадением, и, не будь последующих событий, я не обратил бы на него Вашего внимания, однако новый странный инцидент, случившийся не далее как вчера наталкивает на мысль, что между двумя этими событиями присутствует некая связь.

Судите сами: не далее как вчера за завтраком, как доложил мне Савелий, отдала Богу душу собачонка Всеволожских, испив из лужицы пролитого на пол то ли кофею, то ли чаю. У меня аж мурашки побежали по телу, когда Савелий сказал, что сей напиток вылился из чашки нашей фигурантки, и был он, как выяснилось чуть позже, отравлен. Вспомнился сразу и случай на балу. Сопоставив оба факта, я пришел к выводу, что особу Вас, милостивый государь, интересующую, некто, находящийся в тени, пытается лишить жизни по неизвестным покуда мотивам. Посему я приказал Савелию с Василием следить за означенной особой образом тщательнейшим, а при нужде и охранить ее от возможного покусительства.

Остаюсь преданнейший Вам, милостивый государь, слуга Каллистрат Платонов сын Назарьев.

Писано в Москве Сентября 26 числа 1815 года.

10

Достопочтенный автор «Бедной Лизы» и «Истории государства российского» Николай Михайлович Карамзин поговаривал, что «надобно ехать в Английский клуб, чтобы узнать общее мнение». А сие означает, что человеку благородного происхождения, будучи в Москве-матушке, непременно направить свои стопы следует на Большую Дмитровку, в усадьбу графа Муравьева, в Английский клуб. Попасть туда может не всякий, но, ежели в сем городе отыщется у вас родня (а у кого на Руси нет родных да близких в Москве?), запишут они вас в клубный Журнал гостем. Ибо что есть Английский клуб? Рупор общественного мнения, бастион мужского времяпровождения, отдохновение души для мужей, угнетаемых домашней тиранией.