Книга Принц Полуночи - Лаура Кинсейл

— Нет, mersi[25]. Предпочитаю стоять.

— Но вы не отсюда — не из этой страны! — восторженно воскликнул граф. — Англичанин. Вы англичанин.

Она спокойно согласилась, что ее родина — Англия. Эс-Ти взял карту и чуть повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

— И куда вы направляетесь, месье Страхан? — полюбопытствовал граф. — Где ваши попутчики? Вы, наверное, совершаете большое турне по Европе?

— Я путешествую без попутчиков. Сейчас возвращаюсь в Англию, как только найду, кто меня отвезет на север страны.

Эс-Ти сделал ошибку в игре.

— Но вам не надо никого искать! Я вижу, вы джентльмен, вы молоды, вы один! Нет-нет, вы же не можете ехать на каком-нибудь осле прачки. Это невозможно. Вы поедете с нами. Мы направляемся в Гренобль, если мой камердинер сумеет наконец освободить нашу карету. Ну что, какие новости, Латур? Я устал от пикета.

Эс-Ти посмотрел на свои карты и, бросив их на стол, повернулся к остальным:

— Это все? Вы не будете доигрывать?

Граф небрежно махнул рукой:

— Нет. Забудем об этой игре. Вы же не жалеете, что не выиграли у меня эти ливры? А луидоры ваши. Я хочу обсудить с месье Страханом план путешествия. Вы надумали ехать с нами?

— Вы очень добры, — сказала она безо всякого интереса. — Если это вас не затруднит — да, поеду.

— Я с нетерпением жду этого. Мы сможем поговорить. Меня так интересуют пороки англичан. Вы понимаете, что я имею в виду?

Эс-Ти серьезно нахмурился, борясь с приступом дурноты. Как раз в этот момент снизу раздался радостный хор голосов. Граф вскочил и вышел на балкон.

— Vive le diable![26]Мы свободны! Латур, принеси вещи юноши, и в путь! — Он остановился перед Ли, откинул полы сюртука, низко поклонился, а затем, схватив ее за руку, заставил подняться. Она не сопротивлялась такой фамильярности и, сказав, что из вещей у нее одна сумка, быстро вышла из комнаты.

— Подождите минуту, — сказал Эс-Ти. — Подождите! Вы же не можете просто уехать с… незнакомыми людьми.

Камердинер поклонился ему, забрал трость графа с золотым набалдашником и шляпу с перьями и пошел за своим хозяином.

Эс-Ти стал тасовать колоду, прислушиваясь к звукам отъезжающей кареты по мощеной булыжной мостовой. Потом встал, налил себе коньяку и невидящими глазами уставился на рассыпанные карты. Не успела суета внизу стихнуть, как стук копыт вновь наполнил улицу. Он повернулся к балкону здоровым ухом, прислушиваясь, но ничего не мог разобрать из новых криков и восклицаний женщин. Потом быстро вышел на балкон и жадно оглядел улицу.

Но это был не экипаж графа. Круто уходящую в гору улочку заполнили всадники, с другой — французской — стороны границы. Эс-Ти внезапно узнал французского лейтенанта с пограничного поста. Тот тщательно прицеливался из мушкета вслед уносившейся карете графа. Звук выстрела взорвался многократно повторенным эхом улицы. Отряд, прокладывая себе дорогу через толпу, выехал из деревни и промчался по узкому мосту в том направлении, куда скрылась карета.

Марк ворвался в комнату.

— Слишком поздно! — Перегнувшись через перила, он потряс кулаком вслед удаляющимся всадникам: — Вы, пьяные лентяи! Слишком поздно! Поздно! Мы сделали, что могли, правда? Вы и я имеем право так говорить. Карты — это была отличная игра, mon ami[27]. Но им не удастся больше никогда поймать его на этой стороне границы. А этот бедняга, юный идиот — этот anglais[28], — вы не могли помешать ему поехать с ними? Одному Богу известно, что с ним станет!

— А что с ним станет? — спросил Эс-Ти. — И вообще что здесь происходит? Они гонятся за Мазаном — он что-нибудь натворил?

Марк удивленно смотрел на него:

— Так вы не знаете?

— Чего я не знаю?

— Граф де Мазан — так он себя называет. Этого месье и его камердинера, Латура, месяц назад в Марселе приговорили к сожжению на костре за богохульство. А еще за содомию и попытку убить двух девушек. Он вовсе не граф. Это маркиз де Сад.

Глава 5

Эс-Ти уже несколько часов бродил по горам в поисках Немо и, дойдя до вершины хребта, присел отдохнуть на склоне одиноко стоящей горы. Он проклинал Ли и себя.

Ему не следовало посылать Немо в деревню и отчаянно рисковать из-за женщины. Эти его великодушные жесты! Он вспоминал о них с негодованием, когда перед ним открывалась новая игра, в которой он должен был победить.

И заплатить за победу. За эту сомнительную победу он заплатил жизнью Немо — своего последнего друга. Встреченный цыган, рубивший дрова, рассказал ему, что двое его сыновей видели монстра на склонах каньона с головой человека и туловищем зверя. Они принесли домой его парик, зацепившийся за куст. Тогда цыгане произнесли заклинания, сварили колдовское зелье, чтобы заманить чудище в ловушку, а старая цыганка вновь превратила его в обычного волка, которого они и убили. Если господину угодно, он может пойти посмотреть на шкуру и потрепанный парик дьявольского создания, выставленные на обозрение за небольшую плату, а деньги пойдут церкви в Колмаре.

Он не пошел и вернулся в горы, пытаясь убедить себя, что произошла ошибка, что все это только сон. Проснувшись, в ногах он увидит безмятежно спящего Немо.

А она… поделом ей. Она получила то, что заслужила, отказавшись от его защиты. Он легко бы справился с каким-то щеголем в ярко-желтых канареечных штанах. Она получила то, что хотела, когда носилась по всей стране в мужской одежде. Аристократ — убийца и извращенец сначала обесчестит, а затем выкинет ее труп воронам.

Он откинул голову в отчаянии. Звук, родившийся в глубине его горла, вылился в долгую ноту, перенятую им у Немо в те дни, когда они вместе сидели на ступенях замка, наполняя тишину лунной ночи песней волков.

Дикая мелодия переполняла его, выталкивая из привычного уже круга вновь в одиночество и ожесточение. Волчья мелодия убивала тишину.

Его по-прежнему окружала ночь, тишина. Он слышал лишь, как стучит кровь у него в ушах и затихает в горах слабое эхо его бесслезного плача.

И вдруг откуда-то издали пришел ответ. К одинокому безутешному голосу вдруг присоединился второй певец, третий, и вот уже зазвучал целый хор: отчаянная дикая симфония.

Ли порядком надоел и сам граф, и его бесконечные намеки. Он говорил по-французски так быстро, что она не разбирала и половины его слов, то и дело касался ее руки, болтал о клубе «Адское пламя», пристально глядя на нее и на своего камердинера. Она сожалела, что приняла его приглашение.