Книга 50 & 1 история из жизни жены моего мужа - Екатерина Великина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаешь что, Тима, я иду домой. Ты как хочешь. Хочешь – со мной. Хочешь – тут сиди. Я в любом случае уйду.
– Никачу! – зарыдал Ф. и упал на землю. – Никачу, никачу, никачу!
Через тридцать метров стало очевидно, что никто за мной не собирается.
« Ни фига себе выдержка», – подумала я, а вслух крикнула:
– Я не сойду со своего места! Честное слово, не сойду!
Должно быть, Ф. этого не слышал (или не желал слышать), потому что не сделал даже попытки подняться.
Вздохнув, я присела на снегокат и закурила. Когда четвертая сигарета подошла к концу, стало холодно и голодно. Подлый Ф. стоял на горке и взирал на меня с видом победителя.
«А вот фиг тебе», – подумала я и перешла на нечестные методы.
– Слышишь, тебя дяденька заберет! – крикнула я неуверенно.
Ф. не двигался.
– Большой и страшный дяденька с палкой, – продолжила я.
Ф. не двигался.
– У него лопата и сачок. – Я перешла на визг. – И борода до самых… пяток. И еще он собак ест. И детей!
Должно быть, я здорово распалилась, потому что уже через пять минут мы обросли публикой. Общественность стояла неподалеку и, видимо, начинала делать ставки.
– Игрушки вышвырну. Машинку не куплю. Котов выгоню. К бабушке выселю. Конфет не дам. В гости не пойдем.
Ф. не двигался.
– Да бери ты его уже так, заболеет ведь, и сама синяя вся, – посоветовала мне какая-то старушенция. – Он в кого у вас таким стервецом?
– Говнецом! – рявкнула я на бабушку и пошла забирать свое добро.
Ф. ехал у меня на загривке, за спиной катился снегокат, сзади ржали общественники, и отчего-то хотелось кофе и повеситься.
Нет, даже не уделал.
Уел.
Увы, как всегда, уел…
В преддверии потепления френдлента истекает насморками, пьет негрустин и жалится на тяжелую долю офисного работника. Не желая выпадать из коллектива, делаю официальное заявление: мы тоже не готовы к весне и у нас хандра почище вашей, офисной.
Всю зиму молила Бога, чтобы жир откладывался в сиськи. Как выяснилось, по вторникам у них не подают, и оттого вместо бюста Памелы Андерсон разжилась кругленькой плюшкой на пузе. Нет, если хорошенько постараться, плюшку можно вдохнуть. Только, к сожалению, «на вдохе» очень идиотская рожа выходит – как будто какая-то дура живот втянула.
Жир приключился из-за буржуйства. Вместо того чтобы лично гулять с Ф., нашла бабулечку. Через неделю выяснила, что с Ф. все в порядке, а сама я какая-то невыгулянная получаюсь. От нечего делать начала ездить с ребенком к своим бабушкам. Как оказалось, у бабушек, помимо газеты «Жизнь», занудства и звиздюлей, иногда дают блинков. Три недели блинной диеты – и результат налицо, то есть, тьфу ты, на брюхо.
Итого: на животе – плюшка, муж дразницца, все сволочи, а кто не сволочь – тот тварь, и я его убью.
А еще я, кажется, опять без сапог осталась. У людей ведь как? У них сначала гонорар, потом сапоги, потом счет за годовое электричество. Это у людей. А у меня гонорар приходит исключительно вместе с электриком, при этом электрик никогда не забывает захватить с собой разводной ключ. Лада, я умею делать недоуменное лицо и врать про керосиновую лампу. Только против разводного ключа это не аргументы. Так что, барышни, вы, когда пойдете себе сапожки выбирать, вспомните про моего электрика, пусть ему хотя бы икается, паразиту.
А еще у меня Ф. голый. Ну нет, не натурально голый, а местами. Сегодня производила смотр носков и убедилась, что эволюция все-таки существует. Если у нашего папиньки носки или разные, или с одной дыркой, то у Ф. все чулочное по одному и с тремя (!!!) дырками: на пятке, на большом пальце и на мизинчике. Про прочую одежонку страшно говорить. Умные дети, они как растут? Правильно, вширь и мозгами. А мое клопоногое знаете, как растет? Исключительно вверх и словесно. Ну, воопчем, логично: когда у тебя брюки до колена, ничего, кроме словесности, тебе не остается. «Ма-а-ам, дай киндеу, киндеу дай, ма-а-ам, ну дай киндеу-у-у-у, не качу спа-а-а-ать, качу киндеу-у-у-у, киндеу-у-у-у дай, сказал, киндеу-у-у-у!»
Сошлись на том, что я дала ему киндер и обещала еще пять, когда проснется. По счастью, память у нас отстает от роста, поэтому, когда он проснется, я дам ему по заднице за битое зеркальце и две котлеты за вредность.
А еще у меня фикус теперь. Давеча в магазине набрела на полку с цветами – и ну изумляться.
– Ты только посмотри, какой прекрасный умирающий фикус, – сказала я супругу. – Давай его купим. Он такой жалкий, что прямо как будто уже мой.
– Ты хочешь поучаствовать в его смерти лично? – осклабился супруг.
– Ничего я не хочу, – соврала я супругу и, подхватив фикус, направилась к кассе.
Теперь у меня есть еще один смертник. Что самое забавное, могилку ему выкопал Фасолий в тот день, когда залил горячим чаем мою узамбарскую фиалку (скажите мне, где эти Узамбары, и я уеду туда навсегда). Второй день я размышляю на тему, есть ли у фикусов карма и не испортится ли она от бывших фиалковых горшков. Должно быть, есть. Сегодня он потерял один лист из пяти возможных и вообще, кажется, кашляет.
Ну и хрен с ним. Зато опочит в комфорте.
И кто скажет, что я не добрая, я того убью, как сволочь из третьего абзаца.
* * *
А еще… а еще у меня ДР через каких-то два месяца. Клянчу на новый ноут – надо было еще в прошлом году начинать или еще успею?
Короче, у меня много, очень много всяких дел разной степени важности.
И жировая плюшка.
И хандра.
И фикус.
И поэтому мне хуже всех.
А кто скажет, что это не так, я его убью, потому что просто убью.
Ушла кипятить чай для фикуса.
Вообще-то я животных не люблю. Никаких. То есть нет. В детстве, конечно, любила и выпрашивала. Но в детстве все было по-другому.
Лет в семь я была барышня умная и не без фантазии. Поэтому первым экземпляром в моем виварии стал хомяк Никифор, по прозвищу Это. Это не стоило мне ни копейки: как выяснилось, подружку мою Машу надули и продали не «очень упитанного крыса», а слегка беременную хомячиху. Приплод пошел через несколько недель, немало расстроив Машиных родителей, перепутавших смертную агонию с родовой горячкой.
– Ты сразу маме не показывай, – учила меня умная Маша. – Сразу-то он ей, может, и не понравится. А потом ничего – привыкнет и даже полюбит. Если с ними заниматься, они через колечко прыгать учатся… кажется.
