Книга Медведь - Мария Ануфриева

– Господи, дай нам эту динамику. Я знаю, что он станет другим, и готова к тому, о чем предупреждают врачи. Я прошу только об одном: дай мне возможность быть рядом и ухаживать за ним долго, всю жизнь. Жизнь.

Помимо бессилия, страшно молчание.

– Отсутствие реакции на раздражители, даже на боль, – разводили руками врачи.

Когда твой мир рушится, кажется, что и в большом мире что-то изменится, встрепенется, забеспокоится, повернется в твою сторону, поинтересуется, что да как, хотя бы оглянется.

Но так случается в детских сказках, где все на своих местах, добро побеждает зло, а герои живут долго и счастливо. Во взрослой сказке, когда твоя частная жизнь в одну секунду переворачивается вверх ногами, ты вдруг понимаешь, что ничего и не видел толком до этого: вся наша жизнь давно стоит на голове.

Во взрослой сказке – отсутствие реакции на боль, да и вообще на происшествие. К нам так никто и не пришел, никто не позвонил ни в ту ночь, когда Медведь не вернулся домой, ни на следующий день. Ни через десять дней. Ни когда бы то ни было.

Уже гудел интернет, друзья и привлеченные добровольцы расклеивали объявления на Витебском вокзале, где Медведя видели ночью, пытаясь выяснить, уехал ли он на электричке или опоздал на нее. Опрашивали контролеров, проверявших билеты в вагонах тем вечером: может, что вспомнят.

Уже ползли самые разные слухи, назывались и обсуждались места, где его сбила машина, далекие от того, что было зафиксировано в протоколе.

Уже нашелся свидетель, видевший его на заправке далеко за городом за час до случившегося. Уже проверили и поняли: парень и впрямь не ошибся, это был Медведь.

Уже увидела объявление и позвонила врач дежурившей в ту ночь «Скорой», которая оказывала ему первую помощь. Она рассказала, что, по версии врачей, он ловил машину на обочине, не рассчитал и вышел на проезжую часть. Темно, да и встреча с друзьями не прошла даром. Алкоголь-то в крови никто не отменял: 1,4 промилле.

Уже «пробили» его выключенные телефоны и выяснили: с одного, перед тем, как была вынута сим-карта, звонили в Тверь, когда Медведь был еще на Витебском вокзале. В Твери у нас никого не было… Сим-карту на втором телефоне заменили за час до того, как его сбила машина, в три часа ночи. С этого телефона активно звонили все время, пока я сидела возле дверей реанимации.

Уже были все данные менявших «симки» людей: паспорт, прописка, перечень административных правонарушений, вменяемых им милицейской базой. Возможно, они ни в чем не были виноваты и ничего не знали о случившемся. Может, Медведь просто обронил эти телефоны, а они подобрали. Но как это проверить? Кто мне поможет? Никто. Три раза относили заявление в милицию, но оно должно быть от потерпевшего, а тут такая запутанная история.

Уже съездили в районную ГИБДД и выяснили самый страшный в своей нелепости факт. Его уже обсуждали охочие до слухов пользователи сети, но мне, сидевшей возле дверей реанимации и слушавшей зачитываемые «сводки» по телефону, верилось в него с трудом.

Поверила только тогда, когда нашла силы покинуть больницу, пришла в ГИБДД и своими глазами увидела рапорт: Медведя сбила «Скорая помощь», которая везла ребенка в больницу. Водитель и не думал никуда уезжать.

Он родился в 1946 году, на год раньше мамы Медведя. Жил по соседству с его бабушкой, а ей 94 года, она похоронила мужа, сына, а теперь вот единственный внук лежал в коме. Она была очень сильной женщиной, о том, как у нее родился сын в блокадном Ленинграде, как потом с грудным ребенком ехала в эвакуацию в Сибирь в вагоне для скота, она рассказывала как о совершенно обычных вещах. Я никогда не видела, как она плачет.

Когда я заезжала к ней из больницы умыться и попить чаю, она крестила меня маленькой сухонькой ручкой, ничего о Медведе не спрашивала, но губы ее тряслись такой мелкой-мелкой дрожью, и смотрела она почему-то в сторону, как врачи в 12:00 и 18:00 возле дверей реанимации.

Водитель сказал, что заметил пешехода за семь метров, это и не удивительно: зима, ночь, в это время на Московском шоссе среди полей вряд ли встретишь гуляющего человека. Свидетелей не было, да и откуда им взяться в четыре часа утра в таком глухом месте.

И легче бы было, если бы сбил Медведя неведомый злодей, уехавший с места происшествия под покровом ночи. Но абсолютные злодеи живут и проигрывают в детских сказках, в сказке взрослой злодей неожиданно может оказаться пожилым несчастным мужичком, всю жизнь крутящим баранку, живущим в грязном доме-малосемейке, за обшарпанной дверью с торчащими кусками ваты и обрезанным звонком.

Уже выкурила с его соседом на лестнице первую за много лет сигарету и попросила передать ему мой телефон. Пусть позвонит, ведь только он и Медведь знают, как все произошло.

Врач, сидевшая с водителем впереди, как написано в рапорте, спала и ничего не видела: проснулась от резкого торможения и удара.

Любить водителя мне было не за что, но я и не ненавидела его. Будь на его месте любой другой, все могло бы быть иначе, а тут и сказать нечего – «Скорая»… Когда нам плохо, мы всегда набираем 03 и всегда знаем, что к нам приедут и помогут. Просто так по ночам «Скорые» не ездят.

Я хотела одного: чтобы он позвонил и рассказал, как все было. Медведь лежал в коме, и только водитель, который не открывал дверь и не отвечал на звонки, мог помочь понять случившееся.

Я пыталась поставить себя на его место. Рассуждать всегда проще, но ведь места себе не находила бы и всеми способами пыталась бы узнать хоть что-то о состоянии человека, связаться и поговорить с родственниками, объяснить им, и уж тем более если бы была не виновата в случившемся! С другой стороны, такое беспокойство могло быть расценено как признание вины, это тоже надо учитывать.

В районной ГИБДД я видела одного из инспекторов, выезжавших на место ДТП вместе с дознавателем. Хотела спросить его, почему же не позвонили они, не сообщили о случившемся, ведь даже если пешеход сам во всем виноват, у него семья есть. Они же видели по документам, что он не бомж, а обычный парень. Даже если он очень-очень виноват, что им стоило посмотреть его телефон в базе данных? Паспорт, права, банковские карточки – все при себе…

Хотела, а потом увидела, что он еле сидит. Набухшие веки, багровая шея, и заскорузлым пальцем барабанит по столу, ватно навалившись на него всем телом. Потный, мутный, крайне тяжелый. И поняла, что спрашивать незачем.

В детской сказке судьба непременно сберегла бы главного героя, ведь в добром мире незлобивому, независтливому, наивному Иванушке-дурачку всегда везет и помощь приходит вовремя. Во взрослой сказке, если ты становишься Иванушкой-дурачком по своей ли, по чужой ли воле, будь готов к удару под дых, а о помощи даже не мечтай. Виноват – получи. Был не в то время не в том месте – получи. Не умеешь разбираться в людях, не хочешь расставаться с друзьями, которые завтра о тебе и не спохватятся – получи сполна. Это взрослая сказка. Тут не место сантиментам. И судьба тебя беречь не будет. Ну разве что совсем чуть-чуть.