Книга Месть нибелунгов - Торстен Деви

— А разве наша любовь — это не результат такой же дикой страсти, неуемного желания? Что ж, нас должны были разлучить?

Эльза взглянула на мужа, словно он вообще не понял, о чем она говорила.

— Но Сигурд — не плод нашей любви! В нем кровь Зигфрида! И Кримгильды! Он из рода, чья страсть принесла лишь смерть!

Гернот ударил кулаком по столу.

— Нет! Сигурд — не сын Зигфрида. Он наш сын! Это мы растили его с самого младенчества! Он учился жить у нас! У нас! Он заслужил право поездить по миру, ведь он принц Исландии.

— А ты не думал о том, что он еще не готов отправиться в мир?

Гернот отмахнулся.

— Никто не может быть готов к миру, не повстречавшись с ним. Именно об этом и речь.

Эльза глубоко вздохнула и решила разыграть свою последнюю, козырную, карту.

— Но я не хочу, чтобы Сигурд ехал в Данию.

Гернот уперся локтями в стол и устало провел рукой по лицу.

— Эльза, ну пожалуйста, не надо. Не делай свои требования аргументом в нашем споре.

— Но ты обещал мне всегда поступать так, как я того хочу.

С этим трудно было спорить. До сегодняшнего дня Гернот не нарушал своего обещания.

— Ты требуешь, чтобы я выбирал между тобой и Сигурдом и сделал выбор не в пользу нашего сына. Он мне этого не простит.

— Но он поймет нас. Когда-то поймет… — Эльза очень надеялась на это.

Супруги долго смотрели друг на друга, сохраняя молчание. Король знал, что помыслы его жены чисты, и все же ее требование словно бы поставило между ними стену.

Эльзе это молчание доставляло страдание. Те случаи, когда они с Гернотом ссорились, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Она с радостью пошла бы ему навстречу, но ее душа противилась этому, как кошка, которую пытаются заставить искупаться. Ей хотелось рассказать ему о своих кошмарах. Может, тогда бы он понял ее и поверил, что боги еще не потребовали своей последней жертвы.

Они испуганно вздрогнули, когда маленькая боковая дверь в тронный зал резко распахнулась и внутрь вбежала легкая прыгучая тень с каштановыми волосами.

Лиле исполнилось десять лет. Долгожданный плод любви Гернота и Эльзы, она была во всех отношениях бургундским ребенком. Девочка унаследовала пышные кудри отца, и она всегда громко восхищалась всем, с чем ей приходилось сталкиваться. Только иногда в глубине ее глаз можно было увидеть меланхолию Эльзы. Несмотря на восторженность и по-детски пылкое восприятие окружающего мира, эта девочка в темном платье была способна на большую печаль.

Лиля с разбегу запрыгнула к отцу на колени, и король с королевой тут же постарались вернуть атмосферу гармонии и покоя.

Лиля протянула отцу вырезанную из дерева лошадку размером с кулак.

— Это я сама сделала.

Эльза улыбнулась, а Гернот с преувеличенным вниманием осмотрел игрушку.

— Хорошая работа. У тебя есть талант к этому ремеслу. Но что же мне теперь делать? Наказать Бйордниса за то, что он дал тебе свой нож для резьбы?

Лиля обхватила отца своими маленькими ручками.

— Нет! Бйорднис… Бйорднис держал нож. А я только ему помогала.

Гернот поставил лошадку на стол и нежно похлопал дочку по спине. При этом он смотрел на Эльзу с такой любовью, что ссора сразу же была забыта. Кто-то постучал снаружи в большую дверь, ведущую в холл замка.

— Мой король! — В холл вошел привратник.

— Что? — улыбаясь, спросил Гернот.

— Эолинд и принц вернулись, — сообщил привратник.

— Сигурд! — в восторге закричала Лиля, соскочила с колен отца и с детской непосредственностью пробежала мимо привратника. Эльза тоже встала, но от радости предстоящей встречи у нее сильно забилось сердце и закружилась голова, так что ей пришлось схватиться за край стола. Она пару раз глубоко вдохнула, потом посмотрела на Гернота, улыбнулась и пошла за дочерью.

Гернот остался сидеть за столом один. Он взял кусочек свинины и, положив его в рот, стал равнодушно жевать. Потом, увидев, что привратник за ним наблюдает, сказал:

— Да, да. Иду уже.

Факелы и костры освещали темные стены замка. Эолинд и Сигурд шли по небольшому порту, залитому лунным светом. Моряки, готовившие свои лодки к отплытию на рассвете, приветливо им кивнули. В Исландии не нужно было кланяться дворянам, если ты не обращался к ним лично.

Рог с башни протрубил, давая знак народу, что принц вернулся домой. Двое стражников, стоявших у подножия огромной лестницы, широкие ступени которой вели к замку на скале, ударили тупыми концами копий о землю.

— Принц Сигурд. Учитель Эолинд.

Эолинд закряхтел. От долгого пути он устал больше, чем ему хотелось бы.

— Если вы не возражаете, я пойду медленно, а вы идите вперед.

Сигурд кивнул.

— Спасибо тебе за приятную компанию, Эолинд.

Старик устало улыбнулся и медленно побрел вслед за принцем.

Сигурд уже преодолел половину ступеней, когда из огромных ворот замка вылетела маленькая фигурка и бросилась ему на шею. Принц, воспользовавшись силой движения сестрички, закружил ее, а та радостно завизжала.

— Ну что, непоседа, — рассмеялся Сигурд, — соскучилась?

— Мне было нечего делать, — объявила Лиля, пытаясь поуютнее устроиться на руках брата. — А ты мне принес гостинец?

Сигурд поставил принцессу на землю и принялся ощупывать свою рубашку.

— Я… секундочку… Ну надо же! Я забыл вытащить гостинец из сумки Эолинда.

— Пойду поищу его! — в восторге закричала Лиля и побежала назад, к Эолинду, чтобы задержать старика на его пути к долгожданному сну.

Выпрямившись, Сигурд заметил, что из замка навстречу ему идет Эльза. Ее стройная, облаченная в темные одежды фигура сливалась в ночном сумраке с вулканической породой ступеней. Сигурд раскрыл объятия, и королева, облегченно вздохнув, с нежностью прижала сына к себе.

— Слава богам, — прошептала она, и слеза скатилась по ее щеке.

Сигурд обхватил мать покрепче, так что ее ноги оторвались от земли.

— Тебе не за что возносить хвалу своим богам. Как видишь, я вернулся с пустыми руками.

Очутившись на земле, Эльза, несмотря на темноту, заметила мелкие царапины на руках Сигурда.

— Пойдем скорее внутрь! Я промою твои раны, прежде чем они успеют воспалиться.

— Да тут и говорить не о чем, — отмахнулся Сигурд. — Из-за такой чепухи и ванну принимать не стоит.

— Мама волновалась, — услышал Сигурд голос Гернота, в котором звучала наигранная строгость.

Сигурд взглянул на отца, стоявшего на пару ступенек выше.