Книга Птицы Марса - Брайан У. Олдисс

Амбуаз натянуто рассмеялся:

— А вот я, будучи любителем верховой езды, ни за какие коврижки не перееду на Марс. Говорят, там жуткая нехватка луговой травы.

Мангалян дернул плечом:

— Возможно, наши потомки со временем найдут себе место далеко-далеко от скромненького марсианского мира. Человек всегда будет стремиться к лучшему пониманию. Да, мы знаем, что поначалу условия будут не ахти какими, но нас ждет безусловный триумф.

— «Не ахти какими»? Да они попросту невыносимые!

— Вот видите? Нет у вас никакой надежды. Так или иначе, я не в силах остановить то, что вышло за рамки моего контроля. Свои страхи вам следует озвучить где-то в другом месте. Загляните на очередное заседание в СУ. Мне надо идти. Договоренности, знаете ли.

Он сухо кивнул профессору медицины, поднялся и покинул дворик. Кот сопроводил его до самых ворот.

Снаружи Мангаляна поджидал вооруженный охранник по имени Ят. Он заботился о своем подопечном, как родитель о ребенке.

А Мангалян в пору своего босоногого детства, задолго до того, как в голову пришла мысль начать охотиться за юбками, безусловно, любил своего отца.

На маленьком острове Сан-Сальвадор выращивают сахарный тростник. Отец Мангаляна подвизался издольщиком, которому по достижении шестидесяти лет дали пинка без пенсии и даже без выходного пособия — как, собственно, и было принято в ту пору. Он ходил, опираясь на выкрашенный в белое посох выше собственного роста. Передвигался медленно, чтобы за ним мог поспевать сын.

Отцу нравилось прогуливаться у моря. Вдвоем они вышагивали по набережной, вдоль вереницы лавочек с тростниковой крышей, и наконец достигали самого последнего домика, где располагалось небольшое кафе.

Там они усаживались под внушительным тентом. Отец заказывал колу. Иногда они беседовали. Отец любил сыпать старыми поговорками, например: «Дурак не всегда глупее других». Или: «Если человек готов на все, вовсе не значит, что он ни к чему не годен».

Вцепившись обеими руками в посох, он мог часами сидеть и слушать крики чаек или смотреть на прибой.

Во время одной из таких прогулок Мангалян прошлепал босыми ногами внутрь заведения, чтобы купить вторую бутылочку колы. На полке за барной стойкой жестяным голосом бубнило радио. Передавали последние новости:

«Астрономы-капиталисты из Тампы, штат Флорида, только что объявили, что мы не одиноки. По их словам, мы живем в бинарной системе и сестринская карликовая звезда находится за облаком Оорта. Между тем полиция сообщает о задержании Толстомордика, который был схвачен прошлой ночью при попытке удрать на катере на Кубу. В ответ на предъявленное обвинение в убийстве стриптизерши Франчески Паньеза арестованный заявил…»

Держа бутылочку перед собой, Мангалян подошел к отцу.

— Пап, что такое бинарная система?

— Сынок, это когда чего-то по два. К слову, чем больше знаешь, тем больше появляется непонятного.

Над головой словно в издевку орали чайки.

Мальчик уставился на песок между голыми пальцами. Позднее, уже в зрелом возрасте, Мангалян любил повторять, что якобы именно в этот момент твердо решил покинуть остров, перестать ходить босиком и приступить к изучению астрономии и прочих вещей, которыми, судя по всему, капиталистический мир был набит под завязку.

Да, он любил об этом рассказывать. Утверждал, что до сих пор чувствует на языке вкус той колы. Впрочем, память — штука ненадежная, хотя сама эта побасенка приходилась очень кстати на светских приемах и прочих грандиозных мероприятиях.

«ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ВЗРЫВ НА КРАСНОЙ ПЛАНЕТЕ»

«ВОДЫ НАБРАТЬ НЕГДЕ — НО КУПЕЛЬ ГОТОВА»

«“ЧУДО!” — ЛЕПЕЧЕТ ОШЕЛОМЛЕННАЯ РОЖЕНИЦА»

«УРА, ЭТО МАЛЬЧИК! МАЛО ТОГО — ЖИВОЙ»

Вот с какими заголовками вышли визгуны и пискуны по всему миру, задвинув другую захватывающую новость: в итальянских водах вблизи Катанцаро расстреляны девятьсот беженцев из Африки, нелегально пробиравшихся в Европу.

Потихоньку начали появляться иные известия, хотя Марс по-прежнему фигурировал на первых полосах.

«КУВЕЙТ В ОГНЕ — ПОВИННЫ СЕГРЕГАЦИОННЫЕ МЯТЕЖИ»

«ПАРТНЕССА ИТАЛЬЯНСКОГО ПРЕЗИДЕНТА ОТРАВЛЕНА!»

«ДВАДЦАТЬ МИРОТВОРЦЕВ ООН УБИТЫ В СТАНИЦЕ КАЛМЫЦКАЯ»

«ФАРСИДА ПРАЗДНУЕТ ДЕТОРОЖДЕНИЕ»

По правде сказать, фарсидская колония не так уж бурно и радовалась, о чем Терьер узнал в ходе беседы по визгуну. А дело в том, что в Западную башню прибыла с поздравлениями китайская делегация. Еле подавляя клокотавшую ярость, Фипп встретил китайцев у шлюза. Из местных ему передавали приветы и добрые пожелания лишь те, кто был не в курсе или просто хотел поиздеваться: Шия-то давно с ним рассталась и завела себе другого любовника. Чудо-ребенка сделал ей некто пожелавший остаться неизвестным.

Шия отказывалась сообщать имя отца, к тому же находилась в ослабленном состоянии, требовавшем врачебного ухода. Младенец лежал рядом. Желтого цвета и с родовой патологией. Через маску из оргстекла его подпитывали кислородом.

— Да, но как там сама Долорес? — спросил Терьер.

Слова летели до Марса двадцать минут, после чего еще двадцать уходило на ожидание ответа.

«Несколько подавлена, но держится молодцом. Ребенок до сих пор жив. Хотя по-прежнему без сознания», — вот что сообщила сиделка, которая затем нажала кнопку отбоя.

Тиббет понял, что должен немедленно выпить чего-то покрепче.

* * *

Дэйз и Пигги, младшие из трех детей, которых Шия родила еще на Земле, сидели у ее больничной койки, встревоженно перешептываясь. Сквиррел, старший из всех, пока что не объявлялся.

Когда Фипп ввел делегацию внутрь, один из китайцев адресовал ему любопытствующий взгляд. Вспыльчивый смотритель шлюза тут же ощерился:

— В чем дело?

— Да так, ничего, — пожал тот плечами. — Вас надо поздравить, ведь ребенок живой. Отчего же вы не радуетесь?

Вместо ответа Фипп схватил его за горло и затряс как грушу.

Всеобщая суматоха. В палату ворвались охранники. Китаец ударил своего обидчика, а затем, сколько Фипп ни отбивался, его выволокли в коридор.

— Ты что себе позволяешь, кретин? Китайцы наши друзья!.. Были.

— Слушайте, какой-то скот увел мою партнессу. Вот я и подумал: а вдруг это он? Вы бы видели, как он на меня пялился! Можно сказать, ржал прямо в лицо!

— У тебя паранойя. Чего ради она пустит китайцев к себе в постель? А потом, ты для Шии не хозяин и не рабовладелец. У нас такие вещи не проходят. Считай наш разговор сеансом психоанализа… Ах да, чуть не забыл: ты уволен.

Новость об инциденте тут же облетела поселение. Никто так не радовался аресту Фиппа, как его сын Сквиррел. Тем не менее паренек никак не мог найти в себе силы навестить мать в больнице. Подумать только: всего лишь полчасика запретного удовольствия — и он опозорен на веки веков. Да-да, опозорен, пусть даже именно ему Марс обязан первым живым младенцем.